Читать книгу "Фабрика драконов - Джонатан Мэйберри"

— О-о, сомнения нет. Она вполне понимает, что меня даже истязать — излишний риск. Искусству изворотливости — в отличие, смею сказать, от изощренности ума — она училась у меня, а потому знает, что здесь мне, извините, равных нет. Я стоял у истоков, а потому для нее опасен. Так что, представься ей случай, она не преминет всадить мне пулю в черепную коробку.

— Если мы это допустим, — заметил Сайрус.

— Если мы это допустим, — согласился Отто.

Улыбнувшись, собеседники чокнулись бокалами.

Они сидели в вынесенных наружу шезлонгах. Все внешние огни «Деки» были погашены, а до ближайшего поселения тянулись мили и мили пустынной земли, потому ничего не заглушало обворожительную красоту сияющего звездами неба. Различался даже туманно-розоватый отсвет перекатов Млечного Пути.

— Ведер уже в пути, — сообщил Отто. — Он будет здесь перед тем, как свой самолет подошлют за вами близнецы. Желаете, чтобы он вас сопровождал? Можно сказать, что он ваш слуга. Камердинер.

— Не надо. Пускай отправляется с командой. Но как только русские ворвутся на территорию, Ведер должен тут же меня отыскать. Надо, чтобы он все это время меня оберегал.

— Это будет несложно.

В разговоре наступила пауза.

Несколько раз Отто открывал рот, порываясь что-то сказать, но снова закрывал. Наконец Сайрус, улыбнувшись, подбодрил:

— Ну, что там у тебя? Высказывай, а то ты с ума меня сведешь. Хочешь узнать, что я думаю про «Улей»? Какое у меня ощущение?

— Да. Мы же так многого лишились…

— Да ничего мы, в сущности, не лишились, Отто. Ничего важного.

— А как же Новые Люди? А племенной материал этой породы?

— У близнецов все это наверняка найдется. Где-то оно у них спрятано. Им хватает ума понимать, что такое Новые Люди. Они сами хотели начать с ними экспериментировать. А как возьмем «Фабрику драконов» под себя, так все вернем и восстановим. Или заново наплодим нужное количество для разведения.

— А Восемьдесят Второй?

— Я не думаю, что близнецы его убили. Он наверняка жив. Я это чувствую. Если он цел и невредим и находится на «Фабрике драконов», я, возможно, даже проявлю к близнецам некоторое снисхождение.

Не было надобности спрашивать, что Сайрус сделает — вернее, на какие крайности пойдет, — если окажется, что Восемьдесят Второй мертв. Тут уж никакие таблетки не помогут. Ни в каком количестве.

И тут Сайрус опять удивил.

— Хотя в конечном итоге и это неважно, — произнес он.

Отто пристально глянул на патрона.

— Я почему-то чувствую, — признавался между тем Сайрус, — что мы миновали и эту веху. И по мере того, как мы приближаемся к Волне вымирания — или она приближается к нам, — много еще чего становится все менее и менее важным.

— Новые Люди выполняют отведенную им функцию. Расе господ нужна раса рабов.

— Может быть, и так.

— Это же ваши слова, мистер Сайрус.

— Я знаю. И я верил в это, когда их произносил. Но теперь в них уже нет той, прежней силы. Мы делаем великое дело, Отто. Мы вершим нечто такое, чего прежде никогда не бывало. Не пройдет и года, как планета избавится от миллиарда посконных душ грязных народов. Пройдет еще пять лет — когда вторая и третья Волны достигнут самых что ни на есть отдаленных частей Азии — и людей на Земле останется всего миллиард. Когда мы создавали Новых Людей, мы зачинали их как состоящую в услужении расу на время упорядоченного перехода и перераспределения власти. Упорядоченного, Отто. Но… неужели ты и впрямь думаешь, что в мире когда-нибудь воцарится порядок? — Отто молчал. — Я считаю, мы запалили фитиль самого хаоса. С исчезновением посконных народов белые расы не объединятся между собой. Для тебя, как и для меня, это не секрет. В этом был просчет и недальновидность Гитлера, считавшего, что по мере искоренения грязных рас белые народы будут естественным образом формировать между собой союзы. Мы с тобой, Отто… Ты и я, мы оба виновны в том, что оказались заложниками собственного размаха.

— Что за смена настроения? Или вы усомнились в нашей цели?

Сайрус рассмеялся.

— Да бог с тобой, Отто. Что ты, никоим образом. Наоборот — если на то пошло, я никогда еще не был так внутренне собран и тверд в своей решимости. С предательством близнецов у меня словно шоры с глаз свалились, и перед взором моим распахнулась истинная, грандиозная панорама во всем ее охвате.

— У нас проблемка с самочувствием, патрон? Может, таблеточку?

— …Нет. Я не о том. Правда, я еще никогда не был так сосредоточен.

— Что же вы тогда такое говорите? Я старый больной человек, уже поздно, я устал, поэтому мне бы как-нибудь попроще.

Сайрус степенно кивнул.

— Изволь. — Пригубив вина, он поставил бокал на остывающий песок пустыни. — Я представляю себе мир, каким он будет после того, как по нему прокатится Волна, точнее, Волны вымирания. Старые державы более не восстанут. И никакие арийские нации не возвысятся. Это все пропаганда, которой мы наивно верили — причем так долго, что забыли в нее между делом вдуматься. Забыли расконсервировать эволюцию давней, заветной мечты, чтобы она шла в ногу с прогрессом наших планов становления новой науки. Смерть пяти миллиардов не обернется земным раем, Отто. И не воплотит арийской утопии.

— А чем же она обернется?

— Я уже сказал. Хаосом. Массовая гибель породит страх. Страх даст пищу подозрению, а подозрение перерастет в войну. Наша Волна вымирания ввергнет этот мир в век глобальных войн и катастроф. Падут народы, сойдутся в битве империи, вся планета омоется кровью, как в Апокалипсисе.

Отто смотрел неотрывно, распахнув глаза.

Сайрус поднял голову к далекому вечному сонму задумчивых звезд.

— Мы родились в противостоянии, Отто. Как вид. Дарвин был прав: выживает сильнейший. И вот в этом суть. Эволюция через переплавку. Мы разожжем горнило, в котором дотла сгорит все лишнее, ненужное, слабое. Все ради наших сокровенных грез, Отто… Выживут лишь сильные. И нам решать, чем измерять эту силу, как использовать священный меч технологий. Лишь одно можно сказать с уверенностью: мир в том виде, в каком он сейчас существует, подлежит уничтожению. — Сайрус прикрыл глаза. — И это будет величавое зрелище.

Глава 97

Ангар, Балтимор, Мэриленд.

Понедельник, 30 августа, 9.14.

Остаток времени на Часах вымирания:

50 часов 46 минут.

Когда я проснулся, Грейс уже ушла — неслышно, как призрак с рассветом. Я ее искал, но она была все время занята: ни слова, ни даже взгляда толком не бросит. Досадно, но я все понимал. Те три словечка, что мы шепнули друг другу в темноте, на профессиональных отношениях сказывались подобно взрыву мины. Нынешнее утро в этом смысле напоминало палубу «Титаника» через полчаса после столкновения с айсбергом.