Читать книгу "12 правил жизни. Противоядие от хаоса - Джордан Питерсон"

В мае ей заменили бедро. Хирург даже смог устранить полусантиметровую разницу в длине ног. И кость, как оказалось, не умерла — это была просто тень на снимке. Тетя, бабушка и дедушка Микейлы приехали навестить ее. Все стало лучше. Но сразу после операции Микейлу поместили во взрослый реабилитационный центр. Она была там самой молодой пациенткой примерно за последние 60 лет. Ее пожилая соседка по палате, очень невротичная, не позволяла выключать свет, даже ночью. Та женщина не могла дойти до туалета и была вынуждена использовать судно. Она не выносила, когда дверь в палату закрывали, но палата находилась прямо рядом с сестринской, где постоянно звучали тревожные сигналы и громкие разговоры. Там было не до сна, а сон Микейле был просто необходим. Посетителей после семи вечера не пускали. Физиотерапевт, ради которого Микейлу туда отправили, оказался в отпуске. Единственный человек, который ей помог, — уборщик, что добровольно вызвался перевезти ее в палату на несколько коек, когда она сказала дежурной медсестре, что не может спать. Эта медсестра смеялась, когда узнала, в какую палату кладут Микейлу. Микейла должна была провести в реабилитационном центре шесть недель, но пробыла там три дня. Когда физиотерапевт вернулся из отпуска, Микейла поднялась по лестнице и незамедлительно освоила все необходимые дополнительные упражнения. Пока она это делала, мы оснастили наше жилище перилами, а потом забрали ее домой. Она прекрасно выдержала боль и операцию, а вот ужасный реабилитационный центр спровоцировал у нее симптомы посттравматического стресса.

В июне Микейла поступила на курсы по вождению мотоцикла, чтобы продолжать легально ездить на скутере. Мы все этого боялись. Что, если она упадет? Что, если попадет в аварию? В первый же день Микейла тренировалась на настоящем мотоцикле. Он был тяжелый. Она роняла его несколько раз. Она видела, как другой начинающий наездник упал и покатился через автостоянку, где проходили занятия. На второй день обучения она боялась туда вернуться. Ей хотелось остаться в кровати. Мы долго проговорили и совместно решили, что она должна по крайней мере съездить с Тэмми на место тренировки. Если она не справится, то может остаться в машине, пока урок не окончится. Но по дороге смелость к ней вернулась. Когда она получила свой сертификат, все остальные выпускники аплодировали ей стоя.

Потом ее правая лодыжка распалась. Врачи хотели сплавить большие рассыпавшиеся кости в один кусок, но тогда другие, более мелкие кости в ее ноге, попав под дополнительное давление, стали бы разрушаться. Наверное, такое можно стерпеть, когда тебе восемьдесят, хоть и тогда это далеко не радостно. Но это совершенно не вариант, когда ты подросток. Мы настояли на замене кости на искусственный имплантат, хотя технология была новой. Ожидание растягивалось на три года. Это тоже был не вариант. Поврежденная лодыжка болела гораздо сильнее, чем ранее поврежденное бедро.

Одной ужасной ночью Микейла утратила стойкость и логику. Я не мог ее успокоить. Я знал, что она достигла предела прочности. Сказать, что это был стресс, значит ничего не сказать.

Недели, а затем месяцы мы провели, отчаянно изучая все виды имплантатов, пытаясь оценить их пригодность. Мы искали, где можно сделать операцию быстрее — в Индии, Китае, Испании, Великобритании, Коста-Рике, Флориде? Мы связались с министерством здравоохранения провинции Онтарио. И они нам очень помогли. У них был специалист в Ванкувере. Лодыжку Микейле заменили в ноябре. После операции она была в настоящей агонии. Ее нога была в неправильном положении, железо прижимало кожу к кости. Клиника не хотела давать ей достаточно оксиконтина, чтобы контролировать боль, — у нее выработался высокий уровень толерантности из-за его использования в прошлом.

Когда Микейла вернулась домой, с меньшей болью, она начала слезать с опиатов. Она ненавидела оксиконтин, несмотря на то что он сильно помогал. Она сказала, что он делает ее жизнь серой. Возможно, это было хорошо, учитывая обстоятельства, но она прекратила его принимать при первой же возможности. Она страдала от его отмены на протяжении месяцев, потела по ночам, мучилась от ощущения, будто у нее под кожей туда-сюда бегают муравьи. Она утратила способность испытывать какое бы то ни было удовольствие. Это был еще один эффект отмены опиатов.

Большую часть того времени мы были перегружены. Требования повседневной жизни никуда не исчезают, даже если беда уложила вас на лопатки. Повседневные дела по-прежнему должны делаться. Так как же с этим справиться? Вот несколько вещей, которым мы научились.

Отведите немного времени, чтобы поговорить и подумать о болезни или другом кризисе и о том, как с ним справляться каждый день. НЕ говорите и не думайте об этом в ином ключе и в иное время. Если вы не ограничите его влияние, вы будете вымотаны, и все по спирали сойдет на нет. Это не помогает.

Законсервируйте свои силы. Вы на войне, а не в сражении — война состоит из многочисленных сражений. И вы всегда должны оставаться в рабочем состоянии.

Если беспокойства, связанные с кризисом, будут расти в другое время, напомните себе, что вы обдумаете их в то время, которое вы назначили. Обычно это работает. Части вашего мозга, которые продуцируют тревожность, больше заинтересованы в том факте, что у вас есть план, чем в деталях этого плана.

Не планируйте обдумывание на вечер или ночь, иначе не сможете уснуть. А если не сможете спать, все быстро покатится по наклонной.

Измените единицу времени, которую используете, чтобы разделять и планировать жизнь. Когда солнце светит, времена хорошие и урожай богатый, вы можете планировать свою жизнь на следующий месяц, на следующий год и на следующие пять лет. Вы можете даже помечтать о следующем десятилетии. Но вы не можете себе это позволить, когда вашу ногу крепко сжимают челюсти крокодила.

«Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» — это послание от Матфея 6:34. Его часто интерпретируют как «живите настоящим, не заботясь о завтрашнем дне». Но это не то значение. Это предписание должно интерпретироваться в контексте Нагорной проповеди, частью которой оно является. Проповедь превращает десять запрещающих заповедей Моисея в единую предписывающую. Христос наказывает своим последователям вложить веру и правду в Божье Царствие Небесное. Это означает сознательно предполагать изначальную добродетельность Бытия. Это акт смелости.

Стремитесь высоко, как Джеппетто из «Пиноккио». Стремитесь к звездам и действуйте в соответствии с этой целью. Когда вы настроены на небеса, то можете сосредоточиться на текущем дне. Будьте осторожны. Приведите вещи, которые можете контролировать, в порядок. Исправьте то, что в беспорядке, и сделайте то, что уже хорошо, еще лучше. Возможно, вы с этим справитесь, если будете осторожны. Люди очень тверды. Они могут выжить, несмотря на множество боли и потерь.

Но чтобы все преодолеть, они должны видеть хорошее в Бытии. Если люди утратят эту возможность, тогда они действительно потеряны.

Снова собаки и, наконец, кошки

Собаки как люди. Это друзья и союзники человека. Они социальны, иерархичны и одомашнены. Они счастливы внизу семейной пирамиды. Они платят за внимание, которое получают, лояльностью, восторгом и любовью. Собаки замечательные. Кошки же сами по себе. Они не социальны и не иерархичны. Они приручены только наполовину. Они не делают трюки. Они дружелюбны на своих собственных условиях. Собак укротили, а кошки приняли собственное решение. Кажется, что они хотят взаимодействовать с людьми по каким-то своим странным причинам. Для меня кошки — это проявление природы, Бытия почти в чистой форме. Больше того, они — форма Бытия, которая смотрит на людей и одобряет их. Когда вы встречаете на улице кошку, многое может произойти. Например, если я вижу кошку вдалеке, злая часть меня хочет напугать ее громким шипящим звуком — передние зубы над верхней губой. Это заставит нервное животное вздыбить шерсть и повернуться боком — так она выглядит крупнее. Может, я не должен смеяться над кошками, но этому желанию трудно противостоять. То, что их можно напугать, — одна из их лучших черт (равно как и тот факт, что они быстро становятся недовольны и пристыжены собственной чрезмерной реакцией). Но когда я себя должным образом контролирую, я наклоняюсь и зову кошку, чтобы погладить. Иногда она убегает. Иногда полностью меня игнорирует, потому что это кошка. Но иногда она подходит ко мне и тычется головой в мою протянутую руку, и она этим довольна. Иногда она даже переворачивается и прижимает спину к пыльному бетону (хотя кошки в таком положении часто кусают и царапают даже дружественную руку).