Читать книгу "1356. Великая битва - Бернард Корнуэлл"

Он погнал коня на север. Большинство французов удирало и в том направлении, в отчаянном порыве обрести безопасность в Пуатье. Немногим, очень немногим, удалось отыскать своих лошадей или отнять лошадь у англичанина. Большинство бежало, спотыкаясь и постоянно отбиваясь от безжалостных преследователей. Но один поскакал прямо на Томаса, и лучник узнал пегого коня и красное сердце Дугласов, хотя сюрко наездника настолько пропиталось кровью, что на мгновение Томас решил, будто оно черное.

– Робби! – окликнул он, радуясь, что встретил друга, но потом понял, что это Скалли.

– Он мертв! – крикнул Скалли. – Предатель мертв! И теперь твоя очередь!

Шотландец держал Малис, клинок которой выглядел убого, весь ржавый и выщербленный, но также был обагрен кровью.

– На вид дерьмо, – заметил Скалли. – Но это ловкое оружие.

Он потерял шлем, и в длинных прямых волосах стучали кости.

– Я отрубил голову малышу Робби, – заявил дикарь. – Один взмах волшебного меча, и малыш Робби отправился в ад. Видишь?

С ухмылкой Скалли указал на седло, к которому была приторочена за волосы окровавленная голова Робби.

– Люблю брать маленькие штучки на память о битве, а этот подарок сделает его дядю счастливым.

Выражение на лице Томаса заставило Скалли расхохотаться. На шотландца никто не нападал, потому что любой англичанин или гасконец полагал, что всадник, не бегущий на север, должен быть на их стороне, даже если он, вроде Скалли, не носит красного креста святого Георгия.

Скалли вздыбил украденного коня.

– Быть может, ты просто предпочтешь сдаться мне? – поинтересовался он и вдруг ударил коня шпорами, так что тот скакнул прямо на англичанина.

Застигнутый врасплох, англичанин успел лишь ткнуть в шотландца алебардой, но тот легко уклонился от неуклюжего удара и с силой рубанул древним клинком, целя в шею Томаса в попытке обезглавить его, подобно Робби.

Бастард отдернул алебарду, вскинул ее и каким-то чудом отразил атаку. Оба орудия встретились с жуткой силой, и Томас подумал, что старый меч должен сломаться, но Малис осталась цела, а Скалли с пугающей скоростью сделал обратный замах. Томас пригнулся. Лезвие Малис ударило в басинет, проскрежетав по верхней его части. Томас инстинктивно развернул коня влево и увидел, что меч с быстротой змеи летит назад, метя ему в лицо. Бастарду удалось уклониться, при этом широкое острие промелькнуло в опасной близости. Англичанин попытался ткнуть шотландца шипом на конце алебарды, но Скалли с легкостью отбил тяжелое лезвие и снова нанес удар, на этот раз сверху вниз, и клинок с такой силой опустился на шлем Томаса, что лучник наполовину лишился чувств, а в ушах зашумело. Но сталь басинета выдержала, хотя Томас и согнулся в седле, хрипя и пытаясь собраться с мыслями и выиграть простор для замаха алебардой.

– Потроха Христовы, да ты слабак, – поддел его Скалли.

Он ухмыльнулся, ткнул Томаса мечом и загоготал, когда тот покачнулся в седле.

– Пора передать привет дьяволу, англичанин, – заявил Скалли и вскинул Малис, чтобы нанести убийственный удар.

Томас отшвырнул алебарду, высвободил из стремени левую ногу и прыгнул на шотландца. Он обвил руками его грудь и крепко сдавил. Потом дернул его с такой силой, что оба покатились на землю, Томас оказался сверху. Собрав всю силу лучника, он врезал врагу кулаком, своротив ему латной перчаткой скулу и нос. Англичанин ударил еще раз, а Скалли попытался его укусить. Томас снова опустил перчатку, но на этот раз с прямыми пальцами, которые вошли противнику в левый глаз. Когда глаз вытек, шотландец издал хлюпающий звук, а потом Томас боднул его шлемом и скатился с него. Он перехватил правую руку Скалли и выкрутил из кисти меч.

– Ублюдок! – завопил Бастард, держа меч обеими руками: левая сжимала рукоять, а правая давила на тыльную сторону лезвия.

Он приставил клинок к глотке Скалли и провел по ней с такой силой, что меч перепилил гортань, сосуды, сухожилия и мышцы. В горле у шотландца забулькало, и в лицо Томасу ударил фонтан крови. А Бастард продолжал давить, пока изливалась теплая кровь. Поток уже ослабел, но англичанин все давил, и древний клинок уперся в кость.

Скалли умер.

– Исусе, – промолвил Томас. – Иисус сладчайший.

Лучник стоял на коленях, его трясло. Томас посмотрел на меч. Чудо? Он заметил, что кто-то приделал к старинному клинку новую деревянную рукоятку, и она стала скользкой от крови.

Бастард поднялся. Рядом стояла лошадь Робби, и, охваченный вспышкой ярости, он перерезал волосы, державшие голову шотландца. Она с глухим стуком упала на землю. Нужно найти останки друга и вырыть могилу, но, не успев толком обдумать эту мысль, Томас заметил Роланда де Веррека, который беспомощно смотрел на стоящего перед ним жирного рыцаря в латах. Толстяк был в бело-зеленом джупоне. На глазах у Томаса он извлек свой меч и протянул Роланду. Это был граф де Лабруйяд.

По закованным в доспехи ногам стекало дерьмо.

– Я твой пленник! – громогласно заявил он.

Томас зашагал в сторону этой парочки. Сэм и еще с полдюжины лучников заметили командира и теперь скакали к нему, ведя в поводу его лошадь.

– Он сдался! – крикнул Роланд Томасу.

Томас молча продолжил движение.

– Я покоряюсь, – громко произнес граф. – И уплачу выкуп.

– Прикончи жирного ублюдка! – завопил Сэм.

– Нет! – Де Веррек воздел руки. – Вы не можете его убить. Это бесчестно. – На этом английском слове он запнулся.

– Бесчестно? – переспросил удивленный Сэм.

– Сэр Томас! – Роланд выглядел совершенно несчастным. – Правда, что человек, сдавшийся в плен, не может быть убит?

Томас не обращал внимания на Роланда, словно вообще его не видел. Он по-прежнему не говорил ни слова. Подошел к графу, протягивающему в знак сдачи меч.

– Рыцарский кодекс велит сохранить ему жизнь, – пробормотал гасконец. – Разве не так, сэр Томас?

Бастард даже не посмотрел на Роланда. Он уставился на графа, а потом почти так же быстро, как Скалли, взмахнул Малис. Клинок прошел ниже края шлема, рассек бармицу и глубоко врезался в толстую шею графа. Томас потянул его на себя, потом надавил со всей силой. В него ударила еще более мощная струя крови, а граф де Лабруйяд упал на колени; Томас же погружал меч все глубже, пока жизнь не покинула глаза Лабруйяда, а тело его не рухнуло грузно на траву.

– Сэр Томас! – возмущенно воскликнул Роланд.

Томас устремил взгляд расширенных глаз на рыцаря:

– Вы что-то сказали?

– Он ведь сдался! – запротестовал де Веррек.

– Я оглох! – крикнул Томас. – Меня по голове ударили, я ничего не слышу. Что вы говорите?

– Он сдался!

– Я вас не слышу, – ответил Томас.

Потом повернулся и подмигнул Сэму.