Читать книгу "Пятерка - Роберт МакКаммон"

— Господи! — сказала Берк. — Настолько на нас наплевать?

— С той техникой, что у нас есть — которую вы видели и которую не видели, — моим людям нужен был бы единственный выстрел из темноты, чтобы засечь место. Я уже говорил вам, каким хорошим снайпером был Петт. Выстрел в Майка Дэвиса был сделан с прежней точностью, но он не попал с первой попытки. Так ведь?

Тру смотрел, как Чэппи наливает себе стакан. У нее рука слегка дрожала. Он подождал, пока она нальет, и только потом стал говорить дальше. Взгляд Ариэль — он видел ее краем глаза — заставлял его жалеть, что вообще настал этот час.

— Значит, квалификация Петта снизилась, — сказал он. — Очень маловероятно было, что он достигнет цели с первого выстрела, разве что очень повезет или он будет очень близко, чего ему не хотелось. Я считал тогда и считаю сейчас, что если Петт все еще в стране и если он все еще преследует нас и хочет убить кого-либо из вас, то он попытается снова. Где — не важно. Вы можете вернуться в Остин и сказать, что игра закончена, но… это его игра, и он будет решать, кончена она или нет. — Тру повернул взгляд голубых глаз к Кочевнику, который скривился в отвращении. — Но ты совершенно прав, Джон. Мой главный приоритет в этом деле — взять Петта живым и оказать ему всю необходимую помощь. — Он сделал долгую паузу, чтобы Кочевник, да и все они прониклись его словами. — Вот почему здесь я, а не какой-нибудь другой агент из офиса, который морпехом не был. Скажем так: ветераны ищут друг друга. Ради жизни. Или по крайней мере должны искать. То, через что этот парень прошел в Ираке и после увольнения… это трагедия, и я не желаю смотреть на еще одну трагедию — чтобы ему пустили пулю в голову и поволокли как кусок грязи. Потому что он — не кусок грязи.

Тру почувствовал, что лицо у него горит. Может, от виски. Или потому, что он чертовски зол.

— Так, я хочу полной ясности, — сказала Берк. — Ты говоришь, что его жизнь тебе дороже наших? И если он где-то высунется, твои люди не станут стрелять на поражение?

— Мои люди отлично обучены той работе, которой я от них жду, — был ответ. — Я хочу, чтобы он попал в психбольницу, на самое лучшее лечение. А не на кладбище.

— Правительство в действии! — язвительно улыбнулась Чэппи, и глаза у нее стали маленькими. — Хер с ним, с народом!

Она подняла стакан в тосте.

Кочевник допил свой стакан. Интересно, насколько быстра у старика реакция, и уклонится ли он от брошенного в голову стакана?

— Если твои люди увидят Петта до того, как он выстрелит в кого-либо из нас, они не станут пытаться уложить его наповал? У них будет приказ брать его только живым, если до этого дойдет?

— Именно так, — ответил Тру.

Ариэль встала с дивана и отнесла пустой стакан в кухню. Тру старался на нее не смотреть, а она на кухне задержалась.

Комнату заполнило молчание. Точнее, опустошило ее.

— Ты не понимаешь, — начал Тру с разгорающейся искрой гнева в голосе. — Не понимаешь, через что этим ребятам пришлось пройти. Не понимаешь, что им пришлось увидеть. Не можешь понять, потому что живешь на всем готовом. Все у тебя есть. Тебе никогда не приходилось драться за что-то такое, за что стоит умирать? Приходилось или нет? Отвечай!

— А кто решает, что стоит, а что нет? — отпарировал Кочевник. — Ты? Президент? Какой-нибудь корпоративный босс, решивший возвести мегамолл и мегаплекс посреди Багдада? Кто?

— Видишь? — Тру улыбнулся криво, но щеки у него горели. — До тебя не дошло. Есть такие вещи — свобода, например, — за которые стоит погибать, даже если ты думаешь иначе. Если люди отвернутся от своего долга, что с ними станется?

— Из них многие, — ответил Терри, — останутся в живых.

— Сидеть тут и не быть обязанным ничего делать — это легко. От тебя никто ничего не требует — сиди и бери. — Тру едва не встал и не прервал этот разговор, потому что получался он очень беспорядочный и бесцельный, но одну вещь еще он должен был сказать, важную вещь, которую надо, чтобы услышали Джон Чарльз и остальные, хотят они это слышать или нет. Он знал, что Ариэль стоит в кухне у двери. И хорошо, ей тоже надо это слышать. — Чего вы не понимаете и никогда не поймете — это что эти люди воюют за вас, — сказал он. — За ваше будущее.

— За нефть для моей машины? — свирепо осклабился Кочевник. — Ты про это?

— В частности. За наш образ жизни, пока мы не сможем подключить иные источники энергии. Но ты не понимаешь, что Джереми Петт и такие, как он, отправились туда с мужеством и решимостью делать работу, которую они обязаны делать как солдаты на службе своей страны. Не важно, хотели они или нет, их не спросили, и они не хотели, чтобы их спрашивали, потому что именно это они были обучены делать. И я могу вам сказать, что снайперская подготовка, которую проходил Петт, потяжелее других. Она невероятно трудна, и пройти ее могут только лучшие из лучших. Тебя бы не взяли ему носки подавать! — Движение указательного пальца подчеркнуло этот пункт. — Так вот, он — лучший из лучших, делающий то, что его обучили делать, и тут у него дома случается страшное несчастье, убивающее его дух и оставляющее пустую оболочку. Но физических повреждений — серьезных и долговременных — у него нет, а психологические травмы он, очевидно, сумел скрыть, потому что его учили терпеть и не поддаваться боли, и очень много его учил этому родной отец, так что никто не берет сержанта Петта под контроль. Нет, в госпиталях для ветеранов не хватает ни персонала, ни коек, так что крепкие, здоровые парни вроде Джереми Петта получали грамоту, что Корпус морской пехоты весьма благодарен им за службу. Может, им еще и медаль давали, как Петту, чтобы помнили, чем они отличаются от таких, как ты. Потом этих искалеченных молодых ветеранов, обученных убивать людей на расстоянии более восьмисот ярдов, выпускают в мир искать работу.

Голубые глаза Тру уже не были холодными, в них горело пламя. Они бросали Кочевнику вызов — а ну, попробуй перебить!

Вызов принят не был.

— А наш мир суров, — продолжал Тру. — Мы все это знаем. И что ты умеешь, тем и пользуешься, не так ли? Не все ли мы так? А за рабочие места идет конкуренция, и хватаешься, за что удастся зацепиться. Может быть, если бы ты был Джереми Петтом, у тебя были бы планы на целую жизнь вперед, планы работать так, что спина трещит и кости болят, и заработать себе и своим родным в Корпусе дом. Но планы, знаешь, удается выполнить не всегда. Какая-то мелочь не учтена — и упс! Извини. Вот тебе грамота, а вот медаль, чтобы ты на нее поглядывал и помнил времена, когда ты что-то собой представлял. А теперь тебе придется идти в этот штатский мир и в нем искать работу. Тебе, который был лучшим из лучших среди умеющих с расстояния восемьсот ярдов.

Тру наклонился вперед.

— И со временем, когда долго стучишься в стены, а они не поддаются, когда понимаешь, какой была твоя жизнь и какой она в этом мире стала… может быть, тогда ты начинаешь искать нового врага, потому что лишь на поле боя начинает чего-то стоить жизнь, которой ты живешь. — Тру кивнул сам себе. — Вот я думаю, такая история с ним и случилась, и я не буду очередным гадом, который его отпихнет к обочине. Если это будет в моих силах, я его спасу.