Читать книгу "Экзорцисты - Джон Сирлз"

– Мне жаль, Сильви, – сказала она. – Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы все так случилось. Знаю, ты мне не поверишь, но я этого не хотела.

Что бы я ей сказала, если бы у меня появился шанс? Что прощаю ее? Что понимаю? Что позабочусь, чтобы все закончилось хорошо? Но сейчас слова были бы ложью. Сейчас я чувствовала себя в ловушке в нашем подвале, а ко мне приближалась Фрэнки, державшая в руках топорик – топорик с бойни на ферме в Нью-Гэмпшире, ставшей гостиницей. Я подумала о семье Локков, про которую в своих лекциях рассказывал отец, о кровавом конце матери и детей и о том, что их души преследовали обитателей гостиницы многие годы после их смерти.

И, словно бы для того, чтобы предупредить, что меня ждет такая же участь, Фрэнки вогнала топорик в ступеньку лестницы. Лезвие вошло в дерево, но Фрэнки тут же его вырвала, и Роуз пронзительно закричала.

Затем Фрэнки подняла топорик и разбила свисавшую с потолка лампочку. Подвал мгновенно погрузился в темноту, наполнился тенями от лучей солнца, проникавших сквозь узкое подвальное окошко. Я повернулась и побежала к задней двери. Среди одеял на койке я заметила то, чего не увидела раньше. Отбросив одеяла в сторону, я обнаружила свой дневник. У меня не было времени, чтобы его схватить, поэтому я метнулась к задней двери. Но, когда я попробовала ее открыть, ничего не получилось. Я посмотрела вниз – дверь заклинила ручка метлы. Я попыталась ее вытащить, но не смогла, вероятно, ручку прибили гвоздями.

Обернувшись, я увидела Фрэнки, которая спокойно за мной наблюдала. Должно быть, она знала, что я не смогу сбежать. Мне ничего не оставалось, как взять один из пластиковых контейнеров и швырнуть в нее. Потом я метнулась к старому зубоврачебному креслу, протянула руку к полке, схватила несколько старых инструментов и бросила их во Фрэнки. Но она продолжала приближаться, спокойно и неумолимо, словно ничто не могло ее остановить, и собиралась в следующее мгновение пустить в ход топорик.

Я подбежала полке и попыталась уронить ее на пол, чтобы спрятаться в алькове. Сверху закачалась клетка с Пенни, я вцепилась в полку сзади и потянула на себя. Она слегка сдвинулась, но оказалась слишком тяжелой. Тогда я принялась хватать тяжелые книги о демонах, которые много веков назад овладевали девочками моего возраста, и швырять их во Фрэнки. Она спокойно отбивала их топориком, пока я теряла силы. После того как большая часть книг оказалась на полу, мне удалось опрокинуть полку, и оставшиеся книги и клетка с Пенни с грохотом рухнули вслед за ними. Я не стала терять времени и протиснулась в узкое пространство между шлакоблоками. Лишь однажды я оглянулась назад и увидела, что Пенни вывалилась из клетки и осталась лежать на цементном полу, а Фрэнки замешкалась.

Я продолжала двигаться, уползая в темноту, единственным источником света оставался прямоугольник впереди – вентиляционная шахта, находившаяся с противоположной стороны дома. Мои руки были покрыты грязью, когда я добралась до света. Я сжала пальцами металлическую решетку и потянула. Кто знает, сколько лет она здесь простояла? Достаточно долго, чтобы слегка шататься, но вытащить ее мне не удалось.

За спиной у меня послышалось кряхтение – Фрэнки полезла за мной. Я начала раскачивать решетку сильнее. Сквозь громкое ш-ш-ш-ш я слышала, как она ко мне приближается. Я понимала, что очень скоро она до меня доберется и все для меня закончится в темноте под нашим домом…

Я рванула решетку изо всех оставшихся сил, она вышла из пазов, а я выскользнула наружу, на солнечный свет. Но в последний момент Фрэнки успела схватить меня за ногу. Я отчаянно ее лягнула и высвободилась, потом вскочила на ноги, повернулась и увидела, как ее руки тянутся ко мне из дыры. Я знала, что не смогу ее остановить, но наступила ногой ей на пальцы с такой силой, что она закричала, а потом еще раз, когда я снова ударила ее.

Фрэнки втянула руки обратно, и я огляделась, раздумывая, что делать дальше. Именно в этот момент мне в голову пришла мысль о Дереке, который был в поле по ту сторону леса, где он убивал индюшек перед Днем благодарения. Я побежала через улицу к тропе, идущей вдоль пустых фундаментов.

Между тем Фрэнки выбралась наружу и помчалась за мной. Когда я оказалась возле одного из фундаментов, она меня догнала и толкнула в спину с такой силой, что я перелетела через край и рухнула в темную лужу на дне. Посмотрев наверх, я увидела там Фрэнки. Перед глазами у меня затуманилось, и ее образ то появлялся, то исчезал.

Мои спина, руки и ноги – все тело – так сильно болели, что я не могла пошевелиться. Тем не менее у меня не оставалось выбора, Фрэнки начала спускаться вниз по осыпающимся цементным ступенькам. На меня вновь нахлынули воспоминания: Абигейл, рисующая карты на стенах в тот вечер, после которого она сбежала. Мы с сестрой придумываем детали нашего воображаемого дома снова и снова: окно, картина, дверной проем. Мои родители, которые приехали сюда и купили участок с домом на противоположной стороне улицы, а потом стали жить, как многие другие супружеские пары. Как они могли знать, что здесь больше никто не захочет поселиться? И какие ужасные вещи с ними произойдут… со всеми нами?

Я попыталась встать. Мне удалось перекатиться на живот в грязной воде, плескавшейся вокруг. Джинсы и туфли промокли. Фрэнки спускалась вниз, скользя по ступенькам, но не падая, она спешила поскорее добраться до меня. Когда ей это удалось, она схватила меня за волосы и окунула лицом в грязную воду, держа так, чтобы я не могла дышать.

Ш-ш-ш-ш у меня в ухе стало еще громче, звук был высоким и пронзительным. А потом он изменился и превратился в мелодию, которую я узнала. Я в первый раз услышала слова песни, которую напевала моя мама.

Пусть, Господи, нас благодать не покинет,

Карай нас и милуй по воле Твоей.

Ты пой и молись, призывай Его имя,

Отринется зло от Господних детей.

Фрэнки подняла мою голову за волосы и вытащила из воды. На несколько секунд я увидела потрескавшиеся серые стены фундамента, свет заходящего солнца и палую листву вокруг. А потом она ударила меня лицом о бетон. В ослепительно-белом свете и последовавшей обжигающей боли ш-ш-ш-ш снова превратилось в мамин голос. Теперь я слышала его совсем рядом – она пела для меня старый гимн.

Господь Всеблагой нас во всем направляет,

С юдоли земной Он не сводит очей,

Нас в горе и в радости не покидает.

Пребудь с нами, Боже, во славе Твоей!

И снова Фрэнки подняла мою голову и ударила о стену, да так сильно, что у меня возникло ощущение, будто мир остановился. Я попыталась открыть глаза, но не смогла, наступила полнейшая тишина, и я больше не слышала маминого пения.

А потом, много времени спустя – или мне так показалось? – мои глаза будто сами собой заморгали и открылись, и возникло видение: моя мама стоит по другую сторону бездонной пропасти, а грязная вода – разделяющий нас океан. На маме коричневое шерстяное пальто из видео, которое я смотрела в подвале в тот далекий день, когда Роуз возилась с предохранителями, а Дот сидела в ванной комнате и читала свою глупую книгу. На мгновение мамин образ начал мерцать и расплываться, как на экране телевизора. «Я теряю ее, – подумала я. – Я снова позволяю ей уйти». Но тут образ стал более четким, мамины губы зашевелились, и она серьезно заговорила со мной.