Читать книгу "Ангел Спартака - Андрей Валентинов"

Комплиментарную часть опущу. Не согласен же был Строгий Профессор со следующими моментами:

— С тем, что я делаю акцент на «итальянской» составляющей восстания Спартака, сводя его к борьбе за восстановление Государства Италия — в противовес традиционной схеме «бунта рабов». Тут поделать нечего, можно считать так, можно этак, аргументы имеются в пользу обоих мнений. Истина, вероятно, где-то посередине, что я пытался показать, исследуя конфликт Крикса и Спартака. Мое мнение Строгого Профессора не убедило. Что ж...

— Дата начала Спартаковской войны — 74 или 73 год до Р. X.? Принципиального тут ничего нет, кроме одного, очень важного для меня обстоятельства. Я считаю, что между побегом из Капуи и сражением с Глабром прошел год. Иначе непонятно, когда и как Спартак успел создать армию. В победу набежавшей с полей и виноградников толпы оборванцев над регулярными когортами не очень верится. Джованьоли, как известно, считал иначе, но тут уж ничего не поделаешь. Не романтик я, особенно в военных вопросах. Как говорили офицеры русского Генштаба: «Организация не терпит импровизации».

Имеющиеся источники позволяют принять любую из двух дат. Строгий Профессор обещал предоставить доказательства своей (и Джованьоли) правоты. Жду.

— Гай Ганник — римский гражданин. Строгий Профессор справедливо заметил, что «Ганник» не входило в число эимских имен. Напомню: у римлян с этим было очень строго, имя было чем-то вроде паспорта, незаконное присвоение такового каралось по всей строгости закона.

Правы мы оба. «Ганник» — действительно не римское имя. Это cognomen, по-простому — прозвище, «хвостик» к римскому имени.

О римских именах написаны целые монографии, знатоков отсылаю к ним. Если же очень коротко, то при получении провинциалом (как в данном случае) римского гражданства, он получал римские имя и фамилию, а прежнее «варварское» имя становилось «хвостиком», который к ним добавлялся. Как я уже писал, настоящим «варварским» именем Ганника было Канникий или Канниций, «Ганник» — его латинизированный вариант. Теперь берем Плутарха.

Плутарх:

«...Под предводительством Гай Канниция и Каста».

Что мы видим? «Гай» — римское личное имя (ргаепо-men), «Канниций» — «хвостик», cognomen. Родовое имя, то есть фамилия (nomen), отсутствует. Плутарх мог просто ее не знать, а его римские источники — не называть, как в пугачевской России власти не именовали Емельку Емелья-ном Ивановичем. Отчество — знак гражданской полноценности, как и римская фамилия-nomen. Гай Ганник же — мятежник и враг, какая тут фамилия! Кроме того, Ганник мог быть гладиатором, а полное римское имя бойца называть на арене не полагалось. Он мог, между прочим, и сам от фамилии отказаться — сжечь, так сказать, римский паспорт.

Так что, думаю, те, кто считают Ганника, уроженца Цизальпийской Галлии, получившей права гражданства за три десятка лет до восстания, римским гражданином, правы.

Иных критических замечаний от Строгого Профессора я не услышал.

Что касаемо согласия моей кафедры на публикацию романа, то при мысли о подобном душа моя начинает прямо-таки млеть. Какие верные мысли у фэнья рождаются! Так ее, фантастику, вкупе со свободой слова! Чтобы без визы, без разрешения с печатью-штемпелем — ни-ни! Вот и в «Литературной газете» некий неупокоенный некрофил, вспоминая времена прошедшие, предложил воспользоваться опытом — и сократить выпуск «фантастических» книг для начала раз в десять. Зато уж каждую исследовать под микроскопом в соответствующих лабораториях, чтоб и микроб не проскочил. И — скальпелем ее, фантастику, скальпелем, топором!

Не дождетесь!

Что касаемо преподавателей моей кафедры — равно как иных уважаемых кафедр, где мой роман читали, мнения я услышал разные, чего и следовало ожидать. Но вот чем-то антинаучным и вредным «Спартака» никто не объявлял. Не верите? При случае обязательно приклею к переизданию «Спартака» солидное послесловие, написанное каким-нибудь серьезным профессором соответствующего научного профиля.

Тогда поверите?

4. О ЧЕРТЯХ НА ОСТРИЕ ИГОЛКИ

Среди вопросов периферийных страшным дежавю-призраком всплыл извечный: а фантастика ли «Спартак»? Начиная с «Созвездья Пса» автору раз за разом отказывают в звании фантаста. Мне бы обрадоваться — в мейнстрим, к Сорокину, перевели, вроде бы даже как повышение. Но мейнстрим (не Сорокин же!) мне друг, а истина дороже. А еще дороже наша многострадальная фантастика.

Конечно, спор «что есть фантастика», по большому счету, ничуть не плодотворнее дискуссии о количестве чертей на острие иглы. Какая, к Мому-шуту, разница? Гомер, Булгаков и Платонов хороши в любой книжной серии, даже в «Сорокин представляет». Но это по большому счету. А есть еще, так сказать, счет гамбургский.

Фантастика по-прежнему в гетто. Более того, в последнее время атаки на нее со стороны многочисленных ненавистников (и номенклатурных, и любителей) только усилились, переходя во вполне конкретные предложения-доносы. Не только число издаваемых книг подсократить, но и цензуру ввести, создать некий номенклатурный орган по творческому руководству, и вообще, давить, давить, давить! Повеяло знакомой мертвечиной, зашевелились облупленные надгробия, вот-вот очередной Вий пожалует. В этих обстоятельствах спарывать желтый могендавид с пиджака даже как-то стыдно, тут уж на принцип пойдешь.

Итак. Пока автор писал про рыцарей, мушкетеров и поручиков Голицыных, из фантастов его не изгоняли. Даже собственный барак выделили, назвав его «криптоисторией». Один умник, между прочим, определил ее, криптоисторию, как «средневеково-историческую фэнтези». Это значит, чтобы обязательно с баронами-драконами, чтобы мечи сверкали, чтобы светлый эльф и черный гном. Ну зациклило!

Ладно, пусть так, но все-таки фантастика. Однако после «Флегетона» и «Созвездья Пса» автора от фантастики начали упорно отлучать.

О «Флегетоне» — отдельно, сначала о принципе, критерии, так сказать. Не будем забираться в дебри теории, но критерий этот на практике двоякий:

— Фантастика — это то, чему «начальство» велит таковой считаться. В учебники впишет, в соответствующей книжной серии издаст, в общем, собственноручно ярлык наклеит.

— Фантастика — это то, где сразу встретишь нечто привычное, «знаковое»: звездолет, дракона, упыря, Машину Времени. Их нет — значит, не фантастика.

Этот критерий отчасти справедлив, но явно недостаточен. Вспомним, что фантастика все-таки МЕТОД (пусть и «в том числе и...»). Значит, фантастическим произведением является то, где автор сознательно вводит в повествование «элемент» нереального, фантастического в самом прямом смысле, уж извините за тавтологию.

Дракон верхом на бароне — конечно же, фантастика. Но и необъяснимый археологический объект, перед которым пасует наука, тоже фантастика, друзья мои. В «Спартаке» же (как в «Созвездье Пса») автор сознательно допустил вмешательство «потусторонних» сил в Историю, перечислил их поименно, обрисовал принципы и особенности воздействия, а заодно поиграл в столь ныне модные альтернативные варианты исторического процесса. Неужели мало?