Читать книгу "Торговый баланс - Стив Миллер"

На первый взгляд задание было интересным, и Джетри ушел из здания гильдии, насвистывая, заработав этим хмурый взгляд какого-то прохожего. Это напомнило ему о том, где он находится и как купцу полагается вести себя на улице.

Пока сертификация ему нравилась. Соевые бобы оказались донельзя рутинной работой – простая торговля по цене, указанной на табло. Не настолько скучно, чтобы заснуть прямо за работой, но этого едва хватало, чтобы не впасть в дремоту. Тем не менее он сбыл свою партию четко и добавил на свой счет лишний тор.

Руда оказалась чуть интереснее. Ему пришлось вложить часть капитала в бартерные товары. Соевые бобы, конечно, с этим без вопросов – и случайная партия купажного вина из погребов Маарилексов, что было немного сомнительно, но не слишком рискованно, тем более что он убедил продавца снять с лота еще двенадцать процентов, поскольку партия действительно случайная и, если Джетри ее не купит, распродавать ее придется чуть ли не отдельными бочонками. Поскольку у продавца такая проблема действительно была, двенадцать процентов было сброшено достаточно легко.

Тогда он распорядился, чтобы один бочонок отправили в Торговую гильдию Ириквэй и поместили на его прилавок, после чего отправился со своим манифестом на соевые бобы вдоль прилавков, где нашел купца, готового поговорить о руде.

Соевые бобы вызвали некоторый интерес, что было предсказуемо, а «небольшая партия» пошла бартером за дополнительную партию грубо обработанного туралина, который Джетри надеялся пристроить портовому ювелиру с прибылью.

Он получил манифесты, поклонился и отправился на улицу Самоцветов, где ему посчастливилось отыскать ювелира, согласившегося принять от него манифест на туралин за примерно вдвое большую цену, чем он заплатил за малую партию вина.

Джетри заключил сделку, ощущая укол какого-то беспокойства, и ближе к концу дня, проводя анализ, выяснил, что продал драгоценные камни слишком дешево. Однако он утешил себя тем, что быстро обернул деньги, удвоив их, что было неплохо, пусть даже и не так хорошо, как возможно.

И вот теперь – игрушки. Направляясь по улице к выставочному залу, он предвкушал возможность их увидеть.

Он пришел в дневной зал рано, но не настолько, чтобы купцы не успели прийти туда до него. Витрина с игрушками на выигрышном центральном месте не собрала большой толпы, что показалось ему странным – и перестало казаться, когда он внимательнее рассмотрел предложение.

Правила выставочного зала требовали, чтобы купец демонстрировал не меньше трех и не больше двенадцати предметов, представляющих то, что он хочет продать. Если бы купец «Натлира» последовал правилам, то ему явно грозила бы опасность улететь с полным трюмом своего товара.

Образцы, выставленные на витрине, были, похоже, изготовлены из фарфора, неудачной формы: с неожиданными углами и грубой отделкой. Ни один из них не манил прикоснуться, не радовал глаз и не занимал ума, что положено делать товару, обозначенному как игрушки.

Джетри взял один предмет. Очертаниями он походил на старинный корабль со стабилизаторами. На ощупь он оказался таким шершавым, каким выглядел, и чуть более тяжелым, чем можно было ожидать. Дядя Пейтор учил его, что иногда удается почувствовать вещь, держа ее на ладони и привыкая к ее форме и весу…

Предмет у него в руке зажужжал, чуть напоминая Флинкса, создав приятное дремотное ощущение между ушами. Жужжание стало громче, так что он почти начал различать в нем слова – слова на языке, который был не вполне земным и не вполне лиадийским, но близким, очень близким… Он зажмурил глаза, напрягая слух, и очнулся, вскрикнув: резкая боль прервала его транс.

Он поспешно положил игрушку на место и посмотрел на свою руку. Поперек ладони шло красное клеймо, на котором уже начали появляться волдыри. Эта игрушка… испортилась…

Или нет.

Джетри прикусил губу, прижимая обожженную ладонь пальцами. Было вполне очевидно, что эти так называемые игрушки оказались антиками такого типа, с каким лично он еще никогда не сталкивался. Антики были категорически запрещены – по крайней мере на Ириквэй, – и, похоже, его долг требовал оповестить начальника выставочного зала о возникшей проблеме.

После чего, подумал он, морщась и пряча обожженную руку в карман, надо будет пойти в какую-нибудь лавку зелий на главном проезде и перевязать руку.

Оказалось, что кто-то другой выполнил свой долг раньше Джетри: не успел он пройти и половину пути до кабинетов, расположенных в дальней части зала, как встретил группу, двигавшуюся в противоположном направлении.

Два мрачных портовых проктора, женщина в кожаном костюме разведчика и сам начальник выставочного зала, который шел рука об руку с ошеломленным купцом, почти не старше самого Джетри. На нагрудном кармане корабельной куртки купца читалась затейливая вышивка «Натлир».

Джетри уважительно посторонился, давая им пройти, хоть и усомнился, что его заметил кто-нибудь, кроме разведчика. После этого он изменил курс в сторону выхода: ладонь сильно болела.

– Конечно! Конечно, сделаем!

Торговец зельями бросил взгляд на пылающую рану у Джетри на ладони и бросился в глубину лавки. К тому времени, как Джетри устроился на низком табурете и положил ладонь на прилавок, он уже вернулся, прижимая к груди коробочку.

– Сначала почистим, – пробормотал он, ломая печать на конверте с символом «медицинская помощь» и вытряхивая оттуда антисептическую салфетку.

Джетри напрягся – и правильно сделал: прикосновение салфетки к коже оказалось болезненным, а от антисептика боль подпрыгнула на несколько делений.

– Ой!

Он крепко сжал губы, чтобы ничего больше не сказать. Уши у него загорелись от неловкости. Торговец зельями на секунду поднял взгляд.

– Это неприятно, я знаю, но такие раны надо тщательно чистить. А теперь…

Он вытащил второй пакетик и вытряхнул другую салфетку.

– Вот это вам больше понравится.

Прикосновение все равно было болезненным – а потом перестало быть: кожа охладилась, а боль отошла, превратившись в слабое нытье.

Джетри вздохнул: его облегчение было настолько глубоким, что он даже забыл смутиться.

– Да, так лучше, правда? – пробормотал торговец зельями, снова залезая в свою коробочку. – А теперь мы наложим повязку, и вы сможете продолжить свой день, купец. Не забудьте вечером снова показаться врачу гильдии. Ожоги – штука коварная, и они требуют тщательного наблюдения.

Повязка оказалась эластичной перчаткой без пальцев, с антибиотиком широкого спектра на внутренней стороне. Самая большая из ассортимента смогла растянуться так, чтобы быть Джетри впору.

– А иначе, – сказал торговец зельями, – нам пришлось бы обернуть ее бинтом с пропиткой, а поверх – стерильным пластырем. Ну вот.

Он собрал использованные салфетки и пустые обертки и отправил их в утилизатор, встроенный в верхнюю часть прилавка.