Читать книгу "Карты, деньги, две стрелы - Надежда Федотова"

— Возмутительно! — чихнул единорог. — Просто возмутительно! Значит, когда дочь неизвестно где и с кем болтается — так ничего? А если священными узами брака скрепить себя желает — сразу преступление?! Что у вас там за порядки? Да я бы… если бы…

— Если бы да кабы, — вздохнул я, оглядывая распахнутые двери. — Толку теперь причитать? Честно говоря, Матильда, я так и не понял, зачем ты просила Фелана отправить нас именно сюда. Даже если мы забаррикадируемся в институте, нас из него все равно вынут. Будь храм не заброшен, у нас хватило бы времени обвенчаться, пусть хоть по фенийскому обряду. В конце концов мы оба наполовину фении!.. Но здесь никого нет. Точнее, есть, да только…

— Я знаю. — Кнесна задумчиво кивнула. — Просто… Помнишь тот стих, из тетради?

— Ну?

— Пока я сидела дома, под замком, я вчиталась в него поглубже. Это не просто красивые вирши, Айден! Их автор вложил в каждую строчку определенный смысл. То ли проклиная, то ли предостерегая… Я все-таки склоняюсь к последнему — помнишь, там было про город, что «обратится в прах»? Это же о Мертвом Эгесе! А Лысавенский институт? Там ведь и про него было тоже! Его жители спали, Айден, спали — и не проснулись!.. До сих пор!

Я почесал в затылке. И после паузы развел руками:

— Ну допустим. Это было пророчество и все такое… А мы-то здесь при чем?

— Кулоны, — просто сказала Матильда. — Тот, что ношу я, и тот, что мы нашли в Мертвом Эгесе. Он висит у тебя на шее. Последний, третий, по неосторожности надел на себя Эделред. А в этом храме такой странный алтарь…

Она оглянулась на неплотно прикрытую дверь храма, подумала и протянула мне руку:

— Пойдем я тебе покажу!

— Да там же темно, как…

— Гр-р! — вклинился между нами иглонос. И, фыркнув, вытаращил глазищи. Они засветились ровным желтым светом.

Единорог гордо выгнул шею:

— Видали? Я научил! А что, удобно… Хоть какой толк с этой образины быть должен? Вот мы и… Погодите, вы куда?!

— Туда, — пояснила кнесна, ткнув пальцем на тяжелую дверь.

Иглонос, восприняв этот жест как команду, с готовностью нырнул внутрь, мы с Матильдой шагнули следом. В неярком свете глаз зверя стали видны каменные плиты пола, беленые стены, грубый прямоугольник алтаря и круглый постамент с тремя неподвижными статуями. Э-э… минуточку! А почему статуй — три? Так же не бывает!..

Магистр, по нашему примеру переступив через порог, недоуменно цокнул копытами:

— Вы тут жениться собрались, что ли? Так ведь одного алтаря для этого мало, барышня!

— Да нет же! Понимаете, Эделред, с нашими медальонами что-то нечисто, и я хотела…

— Еще бы! — недовольно перебил он, дыша мне в затылок. — Не снимается, гадость такая, хоть тресни. А жмет! А трет! А… уй! Еще и жжется!..

— Да бросьте вы в самом деле, — поморщился я. — Если не дергать и снять не пытаться, то… Да что такое?.. Матильда! Оно и правда жечь начало!

Кнесна не ответила. Попискивая от боли, она выдернула из-за воротника золотую цепочку и затрясла руками, дуя на пальцы. Я нахмурился:

— Раньше такого не было. Что происходит?

— Не знаю, Айден. — Девушка беспомощно пожала плечами. — Но тетрадка, к примеру, тоже жглась. Когда там что-то новое появлялось. Ой! Смотрите! Алтарь, он… светится?!

Я перевел взгляд на темную плиту у подножия трех статуй. И присвистнул: кнесна сказала правду. Алтарь — и вправду странный, я таких в Унгарии не видел, — вдруг вспыхнул алым. Чуть слабее — по контуру и ярко, нестерпимо-горячо — от центра. Там, где зияли три одинаковые овальные выемки. Никаких надписей, виньеток, украшений — только три ослепительно-красных «глаза», похожих на замочные скважины единой двери в неведомый мир, смотрели на нас из полумрака. Единорог всхрапнул и спрятался за мою спину. Брысь глухо зарычал. А я услышал срывающийся шепот Матильды:

— «Осиротели алтари, души лишившись»… Что, если святилище института — и есть душа всех остальных алтарей? А наши медальоны — тот самый «дар богов»? Кто-то его отнял, и боги разгневались… Айден! Кулоны надо вернуть!

— Это, интересно, как? — полюбопытствовал отчаянно трусящий магистр. — Ежели они не снимаются?! Я пытался, клянусь Предвечной Пустотой! Пытался — и хоть бы что!

В подтверждение своих слов единорог нагнул голову и тряхнул гривой. И опешил — золотая цепочка легко соскользнула вниз, звякнув медальоном по каменным плитам. Мы с Матильдой, переглянувшись, рванули с шей свои медальоны. И только ахнули дружно, когда тонкое плетение, не поранив кожи, разошлось.

— Пятнадцать лет я не могла его снять… — пробормотала Матильда, как зачарованная глядя на зажатую в руке разорванную цепочку. Крохотное изображение Матери Рассвета поймало алый блик от алтаря и вспыхнуло огненными искорками.

Я сжал в кулаке свой медальон. Он больше не жег кожу. Только пульсировал в ладони, словно живой. Ну дела…

— Капрал Иассир! — тоненько пискнул Эделред. — Я туда не пойду! Если барышне так приспичило что-то там кому-то вернуть…

— Да не тряситесь, — фыркнул я, постаравшись придать голосу максимум безразличия, хотя на самом деле приближаться к подозрительному алтарю мне хотелось еще меньше, чем единорогу. Но не позориться же перед любимой женщиной? — Матильда, дай мне медальон. Я сам.

— А если вдруг…

— Тогда тем более. — Нагнувшись, я поднял с пола кулон магистра, забрал у кнесны ее побрякушку и, собравшись с духом, шагнул вперед.

Святилище было маленькое, идти долго не пришлось. Так. Алтарь есть, дырки вижу, содержимое их у меня… А какой кулон куда пихать?

Будто в ответ на этот вопрос, над левым светящимся отверстием вспыхнул огненный знак, формой напоминающий лилию.

— Тоже мне подсказка! — недовольно буркнул я. — На медальонах же ни одного цветочка нету!

Крайний правый овал высветил над собой очертания меча. Еще лучше. И что мне в связи с этим… Погодите! Что, если цветок — символ женственности, а меч, соответственно, наоборот?

— Тогда, получается…

— Сюда — Мать Рассвета, сюда — Зеленого Отца, а в серединку — Вечного Змея! — доложил из-за моей спины торжествующий голос урожденной кнесны де Шасвар.

Я вздохнул:

— Осталась бы лучше с Эделредом. Мало ли что?

— Вот именно, — серьезно сказала Матильда. И положила руку мне на плечо. — Я не за Эделреда замуж собираюсь… Вставляй кулоны, Айден! Не знаю, что из этого получится, но ведь что-то же должно?..

Я пожал плечами и исполнил ее просьбу. Золотые овалы легли в свои гнезда, алое свечение померкло. А следом за ним угас желтый свет из глаз иглоноса. Святилище погрузилось в темноту.

— Брысь, зараза! — ругнулся я. — Ты что? Запал кончился?

Ответом мне было глухое ворчание. А потом — шорох костяных игл и скрежет когтей по полу. Эй! Да он же на выход пятится!