Читать книгу "Расеянство - Братья Швальнеры"

костер щепотку пороха. А жаль.

Часть пятая. Finita la comedia

Однажды Мисима стал свидетелем. Свидетелем удивительного боя.

Он вернулся из райцентра и отправился к своему учителю, чтобы справиться о его настроении и расположении духа.

В недобром расположении встретил его Кэзуки.

–И как это понимать? – с порога набросился он на своего ученика. – Предал свои убеждения?

–Да нет, просто…

–Что просто?

–Просто мне кажется, что самурайская культура несколько устарела…

–Ты послушай себя, о, недостойный! Ты ведь только благодаря ей укрепился в статусе уважаемого здесь человека! И после этого говоришь, что она устарела!..

(Еще раз напомним уважаемому читателю, что лексически слова героев не вполне могут соответствовать тому, что творилось в голове Мисимы в момент беседы. Мы же приводим именно редакцию из его головы.)

–Но ведь существуют и иные боевые стили…

–Это какие?

–Уличные драки… – Мисима говорил все тише, а Кэзуки парировал его словам, которые он считал глупыми, все громче.

–Что?! Где это ты их видел?!

–Ну вот на реке раз… Пошли мы с братом Андроном на рыбалку. Сидим, сидим, видим – не клюет. А рядом еще два рыбака, и у них полные ведра. Ну мы, недолго думая, им и говорим: «А, ну-ка, отсчитали по девять рыбок!» Один отсчитал. Я второму говорю: «А ты чего сидишь? Давай, давай, девять рыбок!» И вот… Наловили считай. Если бы мы им тогда звезды не дали – они бы нам по девять рыбок не отсчитали бы!

–И что? К чему в итоге это привело?!

–Да ни к чему. От Нинки получили.

–Вот! Это лишний раз доказывает необходимость отказа от каких бы то ни было уличных схваток! Только эстетика! Только самурайская культура…

–Мне кажется, тебе надо послушать одного человека.

–Это какого?

–А приходи сегодня в полдевятого в клуб, все узнаешь.

Снедаемый любопытством, Кэзуки принял приглашение своего ученика. К своему великому удивлению в клубе он обнаружил целый косяк мужиков, приглашенных опять-таки Мисимой, авторитетным здесь человеком, а на сцене – приглашенного им же Игоря Пляхтера. Только выйдя на сцену, тот начал распинаться перед слушателями:

–Я вижу перед собой уродов и неудачников!..

Насчет «уродов» он явно погорячился. Местное население было настроено куда воинственнее, чем районное. Мисиме с трудом удалось сдержать напор нескольких рьяных парней.

–Я хочу сделать из вас настоящих мужиков, способных в бою отстоять свои честь и достоинство. Приглашаю на сцену трех добровольцев.

После оскорблений в свой адрес не особо спешили местные жители удовлетворять просьбы Пляхтера. Но трое на сцену все же вышли. Среди них был Нигицу, старинный приятель Мисимы и его супруги.

–Итак. Представьте себе ситуацию, при которой на вас напали на улице. Вот вы идете, сзади подбегает хулиган и бьет вас по затылку. Ваши действия?

Каждый из парней стал упорствовать в описаниях расправы над воображаемым хулиганом. Пляхтер смотрел на них с плохо скрываемым скепсисом.

–Ответ неправильный. Сначала вы поворачиваетесь к нему, поскольку бой можно вести только фронтально. Далее – первый удар, который должен сбить противника с ног. Куда он должен наноситься? Только по ноге.

С этими словами Пляхтер подпрыгнул и выкинул вперед согнутую в колене ногу. Затем – повторил свое движение. Опять и опять.

–Вот так, запинать его надо на первом этапе. А на втором в руках у вас появляется вот это…

И он извлек из кармана тот самый нож «Онтарио», что накануне приковал к себе внимание Мисимы и не мог отпустить его по сей день. Тот же эффект огромный красивый нож из черной дамаскской стали произвел и на остальных участников сегодняшнего «тренинга».

–С этим в руках вы смело можете дать отпор любому. Вот так.

Пляхтер стал выписывать впереди себя ножом так, словно с детства занимался резьбой по дереву (хотя на самом деле занимался; оттуда и все эти навыки). Он делал это так ловко и мастеровито, что мужики засмотрелись. Затем он стал по очереди вручать нож участникам своего представления, чтобы каждый из них смог почувствовать себя героем, дающим отпор уличному бойцу.

Каждый повторял те нехитрые движения, что минуту назад показывал тренер – сначала выкидывал коленца вперед, стараясь «запинать» соперника, а потом выделывал с его несчастной тушкой такие фортеля ножом, что какое там самураи – видавший виды шеф-повар японского ресторана позавидовал бы.

Терпение Кэзуки лопнуло.

–Что за ерунда?! – прокричал он и вышел на сцену.

–Что такое? – вскинул брови Пляхтер.

–Ерунда все это. Только боевое искусство сможет помочь в любой драке, включая уличную. «Чхарёк», «чжираф» и «чъёжик» – старинные японские боевые стили. В сочетании со стилями 12 диких зверей из прерий Индии, нещадно угнетаемой пакистанскими захватчиками, образуют боевой стиль дракона, орла и змеи… – «Что он говорит?», подумал Пляхтер. – Показываю.

Семеныч принял боевую стойку. Руки он изогнул в причудливой позе, придав кистям форму такую, словно они держат пивные банки. Левая нога причудливо изогнулась перед правой. Лицо его выражало готовность к бою. У троих наблюдателей, как и у Пляхтера, лица выражали крайнее недоумение. Но если у первых трех оно было вызвано непониманием происходящего, то у Пляхтера – по его теории – было одни из элементов боя, призванным разоружить противника эмоционально.

Кэзуки стал выхаживать по сцене, играя шеей, придавая рукам то одну форму, то другую, изгибаясь и выкрючиваясь. Временами, выкидывая в разные стороны руки и ноги, он как бы в качестве дополнительного звукового сопровождения и пояснения произносил звуки наподобие: «тух-тух», «тах-тах», «пах-пах-пах» и так далее. Так и хотелось крикнуть ему: «Жги! Ломай!», потому что движения его напоминали замедлившуюся помесь дикого шейка и брейк-данса. Человек из раньшего времени, наблюдая такую картину, классифицировал бы ее как пляску святого Витта.

Самолюбие Пляхтера было уязвлено. Он не мог долго наблюдать за тем, как какой-то деревенский сумасшедший подвергает остракизму его боевые стили, и потому без особого приглашения сам стал выделывать свои коленца перед лицом противника. Он по-прежнему выкидывал ноги вперед и, отклячив зад, все так же пританцовывая, расписывал образ противника ножом как кистью художник расписывает архитектурное творение.

На сцене творилось что-то невообразимое. Большинство из собравшихся в зале людей не понимали, зачем их сюда позвали, что здесь происходит, зачем им это нужно и что означают причудливые движения дух не менее причудливых людей. Случилось самое страшное из того, что могло случиться, но о чем Мисима никак не мог подумать.

А именно случилось то, что колосс авторитета Мисимы закачался. Когда в маленьком обществе один