Читать книгу "Небо без звезд - Джоан Рэнделл"

Услышав, как тяжело дышит пострадавший, она испытала такую вину, что позабыла об удивлении. И уже открыла было рот, чтобы извиниться, но тут мальчик, выпрямившись, в упор посмотрел на нее. И столько было в этом его взгляде ядовитой ярости, что Алуэтт буквально онемела.

Так на нее еще никто не смотрел.

Враждебность, парнишки действовала на нее магическим образом, и Алуэтт как завороженная застыла на месте. И вдруг испытала странное чувство, что они знакомы, причем очень давно, встречались когда-то, много лет тому назад.

Мальчик сглотнул, хотел что-то сказать – попытался сказать, – но звука не вышло. Впрочем, это ничего не меняло. Пристальный взгляд говорил о ненависти громче любых слов.

И тут откуда ни возьмись в сознании Алуэтт всплыло женское имя. Чужое и в то же время странно знакомое.

Шатин…

Однако наваждение тут же прошло: неподалеку раздался звук шагов и хруст веток. Рядом был кто-то еще.

Алуэтт обернулась на шум и сквозь сплетающиеся в тумане ветви высмотрела вдали слабый огонек.

Отцовский фонарь?

Должно быть, так. Верно, она ближе к поляне, чем думала. Значит, не опоздала. Папа еще здесь!

Бросив последний взгляд на мальчика, Алуэтт метнулась в лес. Она бежала сквозь темноту на свет. Ветки цепляли ее за одежду, плети лиан свивались над землей, чтобы поставить ей подножку, но Алуэтт не останавливалась. Ближе к источнику света стали слышны и другие звуки: шорохи, скрежет, глухие удары.

– Папочка! – крикнула она, вылетая наконец на поляну.

Однако увидела там совсем не то, что ожидала. Гуго Торо сидел на земле, привалившись к стволу дерева, руки его были связаны за спиной, а рот заткнут грязной тряпкой.

– Папочка! – снова воскликнула Алуэтт, бросаясь к нему. Но не успела она сделать и трех шагов, как уголком глаза поймала в сыром воздухе странную рябь, словно дрогнул окутавший ее кокон бабочки. А потом в левой ноге взорвалась резкая, огненно-жгучая боль.

И девушка с воплем рухнула наземь.

Глава 66

Марцелл

«Обнаружена микрокамера, – доложил телеком. – Модель неизвестна. Происхождение неизвестно. Производится попытка соединения. Пожалуйста, ждите».

Судорожно вздохнув, Марцелл нетерпеливо заходил по комнате. Он вернулся в свою спальню – в южное крыло дворца, запер дверь на засов, задернул шторы. Возвращаясь из флигеля прислуги, он чувствовал, как микрокамера камнем оттягивает ему карман. Сейчас ему пришлось еще хуже, чем с тюремной робой отца за пазухой. Он боялся, что каждый, кто попадался ему навстречу: камердинер, горничная, советник, – заподозрит неладное.

Ведь расхаживать с наследством «Авангарда» в кармане равносильно государственной измене. Может, разумнее выкинуть микрокамеру, раздавить ее каблуком?

Признаться, мелькнула у него в голове такая мысль. Но Марцелл тут же коснулся разбитой щеки, ощутил, как саднят ребра и живот, и его вновь ужалили ядовитые слова деда: «Да ты настоящий слабак. Глупый мальчишка!»

И мысль мигом улетучилась.

Остановившись, Марцелл опасливо склонился над кроватью, на которой рядом с телекомом лежала найденная микрокамера. Так ребенок выглядывает из укрытия, играя в прятки.

Только в этой игре тот, кого застукали, попадал в тюрьму.

Отправлялся в изгнание.

Лишался всего.

Как его отец.

Сердце бешено колотилось в груди.

«Производится попытка соединения, – повторил телеком. – Пожалуйста, ждите».

Марцелл не знал, сумеет ли телеком соединиться со странным устройством. Он сразу распознал в нем микрокамеру слежения, но не той модели, которую использовало Министерство. Эта была более примитивной, устаревшей и, вполне возможно, изготовленной кустарным способом.

Марцелл заломил руки. А вдруг установить соединение не получится? Хотя, может, это и к лучшему?

Тогда ему не придется смотреть записи с этой камеры. Можно будет жить как прежде, словно бы событий минувшей недели и не было вовсе. Как будто он не снимал рубаху с тела отца. Не ездил в Монфер. Не виделся со своей бывшей гувернанткой. Не сдружился с подлой трюмной крысой, принимая ее за славного парнишку. Не заглядывал в бездонные глаза прекрасной незнакомки, оказавшейся подручной «Авангарда».

Но еще до того, как телеком объявил свой приговор, Марцелл успел понять, что не желает, чтобы все было по-старому. Да, прошедшая неделя выдалась мучительной и разбила ему сердце, но пути назад в любом случае нет.

Марцелл не хотел возвращаться к трусливому неведению, снова становиться избалованным хлыщом из второго сословия.

Он слишком многое повидал. Слишком далеко зашел.

Телеком прогудел: «Соединение установлено».

Юноша перевел дыхание и нерешительно вернулся к кровати. Поднял телеком и уставился на экран.

На микрокамере обнаружилась одна-единственная запись, и сейчас аппарат запрашивал, транслировать ли ее содержание.

При виде даты в углу экрана в горле у Марцелла мгновенно встал ком: семнадцать лет назад, за два дня до того страшного взрыва на медном руднике, где погибло шестьсот рабочих.

За четыре дня до того, как отца отправили на Бастилию.

За две недели до того, как прекратились бои, Гражданка Руссо была арестована, а Восстание 488 года подавлено.

Теперь Марцелл не сомневался: это и есть то самое доказательство, о котором говорила Мабель.

Дрожащей рукой, сдерживая биение сердца, он занес палец над экраном, задержал дыхание и выбрал опцию «просмотр».

И тут же весь экран заполнило лицо деда, словно тот заглядывал в самую камеру. Смотрел на Марцелла в упор.

– Солнца! – Юноша с криком выронил телеком на кровать.

Латерра, да что происходит? Мистика какая-то!

Моргнув, он опустил взгляд. С экрана на него по-прежнему смотрел дед.

«Запрос на аэролинк от генерала д’Бонфакона», – доложил телеком.

Марцелл перевел дух. Никакой мистики: просто запрос от деда пришел как раз в тот момент, когда он решил начать просмотр.

Чувствуя себя глупым ребенком, напугавшимся собственной тени, Марцелл поднял аппарат и уже занес палец, чтобы принять вызов. Движение было инстинктивным. Рефлекторным.

Генерал вызывает – ты отвечаешь.

Обычное дело. Иначе и быть не может.

По крайней мере, сколько Марцелл себя помнил, по-другому не бывало.

Но сейчас он почему-то медлил.

«Запрос на аэролинк от генерала д’Бонфакона», – повторил телеком.

Юноша представил, как беснуется дед: «Отвечай, негодный трус! Ну же, отвечай!»