Читать книгу "Непоседа - Сергей Лукьяненко"

— О да! И знал бы ты, Прозрачный Бог, как щиплет кожу эта соль! — вздохнул Трикс. — К тому же она осветляет кожу и мы становимся бледными, будто северяне. Но в наших краях живут небогато и даже детям приходится добывать соль…

— Так везде! — Алхазаб сердито взмахнул рукой. — Так везде и всюду, юноша! Дети кочевников собирают кизяк и пасут овец, а старики с утра до ночи взбивают кумыс и стригут скот. В городах с малолетства трудятся в гильдиях и лавках. В горах лазают на скалы за птичьими яйцами и выковыривают из тайных щелей драгоценное мумиё. На островах ловят рыбу и ныряют за раковинами жемчужниц. И что у нас, в Самаршане, что в королевстве, на юге и на севере, на западе и востоке, — всюду, всюду люди только и делают, что бьются в тисках нужды и лишений!

— Угу… — подтвердил Трикс. — Так и есть.

— А знаешь, почему так? — спросил Алхазаб.

— Почему?

— Да потому, что люди подозрительны друг к другу и не желают жить мирно! Каждый правитель обирает своих подданных, потому что ему надо кормить стражников и воинов, дознавателей и правдознатцев. Вот в чем корень всех бед! Железо, из которого можно сделать плуги и молоты, идет на мечи и копья. Сильные люди не занимаются ремеслом, а учатся убивать друг друга! Вот в чем корень всех зол! Война — проклятие человеческое!

Трикс с Тианой переглянулись.

— Ну… да… — признала Тиана.

— Вот почему я решил завоевать весь мир, — уже спокойнее продолжил Алхазаб. — Лишь если весь мир станет единым целым, если всеми станет править один-единственный правитель, то люди забудут о войнах и смогут жить спокойно и богато. Когда я стал величайшим в мире волшебником, то я не сразу решился сделаться владыкой мира. Три дня и три ночи сидел я в пустыне и думал: стоит ли завтрашнее счастье той крови, что прольется сегодня? Ведь ни один правитель, не важно, маленький кишлак под его началом или огромное царство, не отдаст мне свою власть добровольно. Вновь и вновь спрашивал я себя, стоит ли мирное будущее войны в настоящем? И знаете, что я решил?

— Что? — зачарованно спросил Трикс.

— Стоит, конечно! — воскликнул Алхазаб. — Только дурак не поступится малым, чтобы обрести большое! Представьте себе счастливый новый мир, в котором установится замечательный новый порядок! Все станут говорить на одном языке, все будут подчиняться одним законам, все станут молиться одному богу… — Тут Алхазаб даже немного смутился и сказал: — Но в принципе я даже на этом не настаиваю. Не надо молиться, пусть просто меня уважают… Знаете, как я назвал такое светлое будущее?

— Как? — Трикс уже понял, что ему суждено изъясняться с разговорившимся Алхазабом исключительно вопросами.

— Глыбализация! Это от слова «глыба». Означает, что все люди будут держаться вместе, сообща… — Алхазаб вздохнул. — Но знаете, юноши, меня все равно порой посещают сомнения. Вот и сегодня… я думал о предстоящей битве с войсками султана, о том, что тысячи людей и драконов погибнут, прекрасный Дахриан превратится в руины, а плодородные орошенные земли занесет песок и пепел… Я вновь задал себе вопрос: стоит ли идти таким путем? Или, быть может, отказаться от войны, создать счастливое процветающее общество на подвластных уже мне территориях и постепенно, личным примером, убедить окрестные государства присоединиться? И тогда я решил — расспрошу кого-нибудь о том, как живется в далеких краях, есть ли где-то в мире хоть немного справедливости и покоя. Взгляд мой упал на тебя, Три, и я возрадовался. Вот храбрый добрый юноша из краев соледелов, он отважно сражался на турнире, он верен своей дружбе, у него честные глаза. Расспрошу его о жизни у далеких болот, и если хоть там хорошо, то я не стану воевать!

Трикс почувствовал, как у него запылали от стыда уши.

— Но когда я услышал твой рассказ… — Алхазаб встал, всплеснул руками. — Несчастные старцы, тонущие в болоте ради кристаллика соли! Мужчины и женщины, вываривающие соль на кострах. Дети, ради прихоти дураков купающиеся в жгучей соленой воде! Сердце мое переполнилось болью и состраданием, Три! Минутная слабость ушла и уже никогда не вернется!

Голос Алхазаба окреп.

— Я принесу счастье этому миру, какова бы ни была цена! И если мне придется вначале залить весь мир кровью — что ж, так оно и будет! Ибо ценой мира всегда была война!

— Что же я наделал… — одними губами прошептал Трикс.

— Спасибо, юноши! — Глаза Алхазаба сияли. Он ласково похлопал по плечам Трикса и Тиану. — Возвращайтесь к своей службе. И спасибо за то, что помогли вашему повелителю справиться с его минутной слабостью!

Трикс и Тиана, переглядываясь, вышли из шатра. Щеки у Трикса горели. Получилось так, что он сам, своей безответственной болтовней, убедил Прозрачного Бога продолжать свой поход! Ну что ему стоило рассказать другую историю! Он ведь ее даже придумал — про тихие, мирные просторы соляных болот, на которых цветут орхидеи и живут веселые дружелюбные собачки; про праздник сбора первой соли; про соляные розы, которые влюбленные дарят друг другу; про удивительные вкусные блюда, которые готовят в хижинах соледелов; про соль красную — которую добывают на границе болот и пустыни, про соль зеленую — которую собирают по весне; про соль черную — которую положено есть в дни печали и траура… Это была хорошая история, красивая и спокойная. Но Триксу показалось, что в ней мало действия, и он стал рассказывать про стариков, тонущих в болоте, и детей, купающихся в едком рассоле… Ну как же так? Это ведь даже и не волшебство было! Просто слова, без всякой магической силы! Просто вранье! И вдруг это вранье заставило могучего волшебника решиться на войну!..

Крепко сжимая копье, Трикс стоял на своем посту и размышлял. Рано или поздно некоторые волшебники понимают, что слова, даже не обязательно сложенные в заклинание, обладают немалой силой. Иные после этого становятся куда осторожнее со словами… или же — наоборот. И те и другие становятся великими волшебниками, только первых называют — добрыми, а вторых — злыми.

Но Трикс, конечно, о таких вещах не знал.

И поэтому он просто стоял, ожидая смены караула, и думал о том, как победить Прозрачного Бога. Ему было немножко страшно, в чем он мало кому бы признался. Но еще ему было жалко Алхазаба — и вот об этом он не рассказал бы никому.

Говорить о добром — всегда труднее, чем о злом.

4

Трикс и Тиана, прячась за спинами других воинов, смотрели на въезжающий в лагерь Алхазаба фургон бродячего театра. Актеры нервно озирались, поминутно поправляли на рукавах белые повязки, которые должны были гарантировать их безопасность, и вообще, на взгляд Трикса, выглядели такими подозрительными, что будь он настоящим охранником Прозрачного Бога — тут же завопил бы «Вяжи их, братцы!»

Наконец фургон доехал до высохшего озера и остановился. Из шатра Алхазаба вышел Хамас, заставил актеров построиться и коротко допросил. Трикс нервно облизнул пересохшие губы, размышляя, не обнаружит ли полководец неожиданного сходства между юным актером Триксом и новоиспеченным охранником Три. Но Хамас к Триксу не приглядывался, да и вообще, успокоившись и всмотревшись хорошенько, юноша понял, что между ним сегодняшним и им же месяц назад не так много общего. Волосы у Трикса изрядно отросли, так что впору было завязывать их пучком на затылке по обычаю ассасинов, прежний Трикс был гораздо более светлокожим, менее сухощавым, да и глаза у него были куда наивнее. Пожалуй, даже если бы Трикс прежний и Трикс нынешний встали рядом — они показались бы братьями, но никак не одним и тем же человеком.