Читать книгу "Малыш 44 - Том Роб Смит"

— Делай, как я скажу, и останешься жив, понятно?

Тот кивнул. Лев ослабил зажим.

— Задерни шторы. И сними галстук.

Лев втащил внутрь своего провожатого, молодого мужчину, который еще не пришел в себя и хрипел, стараясь протолкнуть в легкие глоток воздуха. Бухгалтер развязал галстук и швырнул его Льву, а потом пошел к окнам, чтобы задернуть шторы и отгородить их от остального мира. А Лев галстуком связал молодому мужчине руки за спиной, краем глаза поглядывая на бухгалтера. Он сомневался, что у того есть оружие или тревожная кнопка, ведь здесь нечего красть. Задернув шторы, старик повернулся ко Льву.

— Что вам нужно?

— Трудовые книжки или записи о трудоустройстве.

Явно озадаченный, тот повиновался и отпер картотечный шкаф. Лев подошел к нему и остановился рядом.

— Стойте здесь, не двигайтесь и положите руки на шкаф.

В шкафу стояли тысячи папок, в которых хранились сведения не только о нынешних работниках завода, но и о тех, кто уже уволился. Официально толкачей не существовало, поскольку само их наличие означало неполадки в системе производства и распределения. Так что вряд ли они числятся здесь под этим наименованием.

— Где у вас личные дела толкачей?

Бухгалтер открыл шкаф и снял с полки толстую папку. На обложке крупными буквами было написано: «Исследовательский отдел». Насколько мог судить Лев, толкачей было пятеро. Подстегиваемый нервным напряжением — успех всего расследования зависел от того, что он обнаружит в этих документах, — он принялся просматривать послужной список этих людей. Куда они ездили и когда? Если даты командировок совпадут с датами совершения преступлений, значит, он нашел убийцу. Если же совпадений окажется достаточно много, он отправится к нему домой и обвинит в убийствах детей — почему-то Лев не сомневался, что тот не выдержит и во всем сознается. Он провел пальцем по списку сверху вниз, сравнивая его с датами, отпечатавшимися у него в памяти. Сведения о работе первого по списку толкача не соответствовали им. Лев приостановился на мгновение, спрашивая себя, а не подводит ли его память. Но три даты он не мог забыть — двух убийств в Вольске и одного в Москве. Этот толкач никогда не бывал там и вообще не ездил по Транссибирской железной дороге. Лев открыл вторую папку, пропустив личные данные и сразу же перейдя к сведениям о работе. Этот человек устроился на завод только в прошлом месяце. Лев отодвинул первые два дела в сторону и взялся за третью папку. И вновь никаких совпадений. Осталось два человека. Он взялся за дело четвертого толкача.

Вольск, Молотов, Вятка, Горький — перечень городов, соединенных железной дорогой на Москву. Далее, к югу от Москвы, значились Тула и Орел. На Украине — Харьков и Горловка, Запорожье и Краматорск. Во всех этих городах произошли убийства. Он закрыл папку. Прежде чем просмотреть личные данные, он взглянет на пятую папку. С трудом заставляя себя сосредоточиться, он пробежался по списку городов. Кое-какие совпадения были, но мало. Лев вернулся к четвертому личному делу. Он открыл его на первой странице, глядя на маленькую черно-белую фотографию. Мужчина носил очки. Его звали Андрей.

Тот же день

Василий сидел на кровати в своем гостиничном номере, курил, стряхивая пепел на ковер, и пил водку прямо из горлышка. Он не заблуждался на свой счет: если он не вручит своему начальству плененных Льва и Раису, ему незамедлительно припомнят убийство Федора Андреева. Таковы были условия сделки, которую они заключили перед тем, как он уехал из Москвы. Они поверят в то, что Федор работал на Льва, поверят, что Федор, когда он предъявил ему неопровержимые улики, набросился на Василия, но только если он отдаст им Льва. МГБ пребывало в замешательстве из-за своей неспособности поймать эту парочку, у которой не было ни оружия, ни гроша в кармане, но которая словно растворилась в воздухе. И если Василий схватит их, ему простят любые грехи. Чиновники уже готовились к тому, что Лев перешел границу и оказался в лапах западных дипломатов. Фотографии Льва и его жены разослали по всем зарубежным посольствам. Составлялись планы их убийства. А вот если Василий поможет им избежать хлопот при организации дорогостоящей и чреватой международными осложнениями охоты на людей, то вновь окажется в фаворе.

Он уронил сигарету на ковер, несколько мгновений глядел на тлеющий окурок и только потом раздавил ее каблуком. Василий уже связался с ростовским отделением МГБ, этой разношерстной компанией бездельников. Передав им фотографии, он сообщил оперативникам, что Лев мог отрастить бороду или коротко остричь волосы. Они с женой могут путешествовать порознь. Они могли поехать разными путями. Один из них может быть мертв. Или же они могут передвигаться целой компанией, в обществе других людей. Офицеры не должны обращать слишком большое внимание на документы, которые Лев знал, как подделать. Следует задерживать любого, кто покажется им мало-мальски подозрительным. Окончательное решение о том, отпускать подозреваемых или нет, примет Василий. Имея в своем распоряжении больше тридцати человек, он расставил несколько контрольно-пропускных пунктов и провел череду облав. Он приказал каждому сотруднику докладывать о любом происшествии, сколь бы незначительным оно ни казалось, чтобы он мог расследовать его лично. Эти рапорты поступали к нему днем и ночью.

Но пока ничего не происходило. Неужели Лев получит еще одну возможность унизить его? Не исключено, что этот идиот Федор ошибался. Может быть, Лев направился в совершенно другую сторону. Если так, тогда он, Василий, может считать себя покойником.

В дверь постучали.

— Войдите.

На пороге вытянулся по стойке «смирно» румяный и запыхавшийся молодой офицер, протягивая ему листок бумаги. Василий жестом показал, что он может войти.

«…Завод “Ростсельмаш”. Отдел кадров. Двое сотрудников подверглись нападению, личные дела украдены».

Василий рывком поднялся на ноги.

— Он здесь.

Тот же день

Они стояли бок о бок, в пятидесяти шагах от входной двери. Лев искоса посмотрел на жену. Она не подозревала о том душевном расстройстве, в котором он пребывал. От возбуждения у него кружилась голова, как будто он принял наркотик. Какая-то часть его надеялась, что наваждение рассеется, что к нему вернется здравый смысл, что всему происходящему найдется другое объяснение и что он не будет стоять перед домом, принадлежащим его младшему брату.

Андрей Трофимович Сидоров.

Именно так звали его младшего брата.

Павел Трофимович Сидоров.

А так звали его самого, пока он не отбросил свое детское имя подобно тому, как рептилия сбрасывает кожу. Маленькая фотография на анкете подтвердила, что это действительно был Андрей. Черты лица остались прежними, и казалось, что на лице у брата навеки застыло обиженное и потерянное выражение. Очки, правда, были новыми. Но именно поэтому он был таким неуклюжим — из-за своей близорукости. Его застенчивый и неловкий младший братишка — убийца по меньшей мере 44 детей. Это казалось полнейшей бессмыслицей и одновременно имело некий сакральный смысл: петля, пережеванная кора, охота. Вынужденный вновь перенестись в прошлое, о котором он постарался забыть навсегда, Лев вспоминал, как учил младшего брата ставить силки и как советовал ему грызть кору деревьев, чтобы притупить чувство голода. Неужели эти уроки стали чем-то вроде шаблона для совершения жестоких безумств? Почему Лев не замечал этого ужасающего сходства раньше? Впрочем, было бы нелепо ожидать от него подобной проницательности. Наверняка многим детям преподавали аналогичные уроки и учили их охотиться. И при виде жертвы Лев не подмечал столь существенных деталей. Или все-таки подмечал? Сам ли он выбрал этот путь или это путь выбрал его? Не потому ли он оказался втянутым в расследование, когда у него были все основания сделать вид, что это его не касается?