Читать книгу "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов - Диоген Лаэртский"

Был он трудолюбив, но недаровит, а вдобавок крайне медлителен. За это и Тимон пишет о нем так:

Кто сей дебелый баран, дозирающий сонмы людские?Ассосский вялый любитель словес, оробелый булыжник[615].

Соученики над ним смеялись, но он это сносил; и даже когда его обозвали ослом, он ответил: «Да, только мне и под силу таскать Зеноновы вьюки». А когда его попрекали робостью, он отвечал: «Робость меня и уберегает от ошибок». Он считал, что живет лучше, чем богачи, и говорил: «Они играют в мяч на земле, твердой и бесплодной, а я эту землю вскапываю». Нередко он вслух бранил самого себя; однажды Аристон, услышав это, спросил: «Кого это ты бранишь?», а он с улыбкой ответил: «Одного такого старика, который до седины дожил, а ума не нажил».

Кто-то сказал ему, будто Аркесилай не делает того, что нужно делать. «Перестань, не ругайся, – сказал Клеанф, – на словах он отвергает надлежащее, а на деле утверждает». – «Лестью меня не возьмешь», – сказал на это Аркесилай. «А я и не льщу, – ответил Клеанф, – я ведь говорю, что ты твердишь одно, а делаешь другое».

Кто-то спрашивал его, какое напутствие лучше дать сыну; Клеанф ответил: «Из «Электры»[616]:

Тише, тише! легкой ступай стопой…

Один спартанец заявил, что труд – хорошая вещь; Клеанф в восторге сказал ему:

– Вижу, дитя, по словам, что твоя благородна порода!..[617]

Гекатон в «Изречениях» сообщает, что когда один хорошенький мальчик стал рассуждать, что слово «лягаться» происходит от слова «ляжка», Клеанф сказал ему: «Потише со своими ляжками, мальчик: не всегда похожие слова означают похожие вещи». Другого мальчика он спросил в разговоре: «Чувствуешь?» Тот кивнул, а Клеанф на это сказал: «Почему же я не чувствую, что ты чувствуешь?»

Когда поэт Сосифей в театре воскликнул в его присутствии:

…Погонщик их – Клеанфово безумие!..[618] —

Клеанф даже не пошевелился, так что народ за это стал ему в восторге рукоплескать, а Сосифея выгнал из театра. Потом Сосифей просил у него прощения за эту хулу, и Клеанф простил, сказав: «Раз уж Дионис и Геракл не гневаются на насмешки поэтов, то нелепо было бы и мне сердиться на случайную брань».

О перипатетиках он говорил, что они похожи на лиры: звучат прекрасно, а сами себя слушать не умеют. Вслед за Зеноном, говорят, он утверждал однажды, что по виду можно постичь нрав; тогда несколько молодых насмешников привели к нему одного женоподобного развратника, загрубевшего в деревне, и стали допрашивать, какого нрава этот человек; Клеанф был в затруднении и уже велел было мужику уходить, как вдруг тот, уходя, чихнул. «Понял! – воскликнул Клеанф, – это бабень!»

Одному нелюдиму, который разговаривал сам с собой, он сказал: «У тебя совсем неплохой собеседник!» Кто-то попрекал его старостью – Клеанф ответил: «Я и сам бы рад помереть, но пока чувствую себя в полном здравии, пока пишу, пока читаю, то могу и подождать».

Это он, говорят, записывал уроки Зенона на черепках и бычьих лопатках, потому что у него не было денег на бумагу. Вот каков он был; и хотя у Зенона было много достойных учеников, именно он стал его преемником во главе школы.

Он оставил такие прекрасные книги: «О времени», «О естественной науке Зенона» – 2 книги, «Толкования к Гераклиту» – 4 книги, «О чувстве», «Об искусстве», «К Демокриту», «К Аристарху», «К Эриллу», «О побуждении» – 2 книги, «Древности», «О богах», «О гигантах», «О браке», «О поэте», «О надлежащем» – 3 книги, «О добром совете», «О милости», «Поощрение», «О добродетелях», «О даровании», «О Горгиппе», «О зависти», «О любви», «О свободе», «Наука любви», «О чести», «О славе», «Политик», «О воле», «О законах», «О судействе», «О воспитании», «О рассуждении» 3 книги, «О конечной цели», «О прекрасном», «О поступках», «О науке», «О царской власти», «О дружбе», «О пире», «О том, что добродетель одна для мужчин и женщин», «О мудрствовании мудрого», «Об изречениях», «Беседы» – 2 книги, «О наслаждении», «О свойствах», «О неразрешимых вопросах», «О диалектике», «Об оборотах», «О сказуемых». Таковы его книги.

Скончался он вот каким образом. У него сильно болели десны, и врачи предписали ему три дня воздерживаться от пищи. От этого ему стало легче, и тогда врач разрешил ему вернуться к обычной еде, но он отказался, заявив, что зашел уже слишком далеко, и продолжал воздержание, пока не умер, достигнув того же [619] возраста, что и Зенон, и пробыв учеником Зенона 19 лет.

Мы и о нем сложили такие шутливые стихи:

Хвала Клеанфу, но Аиду – вящая,За то, что, пожалев года преклонные,Он в смерти дал ему успокоениеЗа все труды земные водоносные[620].

6. Сфер

Слушателем Клеанфа после смерти Зенона был, как сказано, Сфер Боспорский, который потом, достигнув больших успехов в науках, уехал в Александрию к Птолемею Филопатору. Здесь однажды возник спор, подвержен ли мудрец ложным мнениям, и Сфер утверждал, что нет. Царь захотел уличить его и велел подать к столу гранатовые яблоки из воска; Сфер принял их за настоящие, и царь вскричал, что вот Сфер и принял ложное представление. Но Сфер тотчас ответил, что принял он не то, что перед ним, – гранаты, а то, что есть основания считать их гранатами; а ведь постигающее представление и обоснованное представление – это разные вещи. Мнесистрат доносил, будто он говорил, что Птолемей не царь; Сфер ответил: «Если Птолемей таков, каков он есть, то он царь».

Книги он написал такие: «О мире» – 2 книги, «Об основах», «О семени», «О случае», «О наименьшем», «Об атомах и образах», «Об органах чувств», «О Гераклите» – 5 бесед, «О построении этики», «О надлежащем», «О побуждении», «О страстях» – 2 книги, «О царской власти», «О спартанском государственном устройстве», «О Ликурге и Сократе» – 3 книги, «О законе», «О гадании», «Разговоры о любви», «Об эретрийских философах», «О подобном», «Об определениях», «Об обладании», «О противоречиях» – 3 книги, «О рассуждении», «О богатстве», «О славе», «О смерти», «Пособие по диалектике» в 2 книгах, «О сказуемых», «О двусмысленностях», «Письма».

7. Хрисипп

Хрисипп, сын Аполлония, родом из Сол (или из Тарса, как пишет Александр в «Преемствах»), ученик Клеанфа. Сперва он был бегуном дальнего бега[621], потом сделался слушателем Зенона или (как говорит Диокл и большинство писавших) Клеанфа; но еще при жизни Клеанфа он отделился от него и стал видным человеком в философии. Он отличался большим дарованием и всесторонней остротой ума; он даже отклонялся порой от Зенона и Клеанфа, которому не раз говорил, что хочет от него научиться только догматам, а уж доказательства для них сможет подобрать и сам. Впрочем, всякий раз, как ему случалось тягаться с Клеанфом, он потом раскаивался и часто вспоминал такие стихи: