Читать книгу "Будет кровь - Стивен Кинг"

Так он тогда сказал Люси, так он сказал Элу Стэмперу. Но это была неправда; лишь отговорка для близких, чтобы они списали все его неудачи на творческий кризис, который он, безусловно, когда-нибудь преодолеет. Найдет способ преодолеть. Или кризис пройдет сам собой. На самом деле проблема была в прямо противоположном. Не в том, что слов не хватает, а в том, что их слишком много. Роща или лесок? Светит в глаза или бьет в глаза? Или, может быть, слепит глаза? И вот, кстати, глаза… Какие они у персонажа, запавшие или ввалившиеся? И как лучше сказать: остроглазый или востроглазый?

Ровно в час дня он закончил работу. Со второго захода он вымучил две страницы, и ему стало еще труднее избавиться от ощущения, что он опять превращается во взвинченного невротика, который три года назад чуть не спалил собственный дом. Он уговаривал себя, что вовсе незачем напрягаться по поводу такой ерунды, как затык из-за кресел-качалок. Главное, чтобы история шла, а она очень даже неплохо идет, но когда он смотрел на экран, каждое слово казалось неправильным. Как будто за каждым из этих слов пряталось слово получше, но показываться категорически не желало.

Может быть, у него начинается болезнь Альцгеймера? Может быть, в этом причина?

– Не будь идиотом, – сказал он вслух, и ему самому не понравилось, как звучал его голос. Гнусаво и хрипло. Скоро он совсем не сможет говорить. Впрочем, здесь ему все равно разговаривать не с кем. Только с самим собой.

Вот и давай, подними жопу и двигай домой. Там жена, дети. Будет с кем поговорить.

Но если сейчас он сорвется домой, то потеряет книгу. Он знал это точно, как знал свое имя. Он вернется в Фалмут, дней через пять почувствует себя лучше, откроет файлы с названием «Биттер-Ривер», перечитает свою собственную историю, и она покажется ему чужой, словно ее написал кто-то другой, и теперь ему надо ее закончить, а он совершенно не представляет, как именно. Если сейчас он сорвется домой, это будет все равно что отказаться от бесценного подарка судьбы, который, возможно, бывает раз в жизни.

«К врачу не пошел, типа надо быть мужиком, и в итоге свалился с воспалением легких», – сказала дочь Роя Девитта, имея в виду: вот же старый дурак. И он, Дрю, сейчас собирается выступить таким же дураком?

Девушка или тигр. Книга или жизнь. Неужели выбор настолько суров и даже пафосен? Конечно, нет. Но Дрю чувствовал себя очень погано: как десять фунтов дерьма в пятифунтовом ведре.

Мне надо вздремнуть. Вот проснусь, тогда и решу.

Он отпил еще глоток «Волшебного эликсира доктора Кинга» – или как там оно называлось – и поднялся в «хозяйскую спальню», которую они с Люси делили, когда приезжали сюда все вместе. Он заснул почти сразу, а когда проснулся, дождь и ветер уже сделали за него выбор. Ему надо было позвонить домой. Пока еще можно звонить.

19

– Привет, милая, это я. Прости, что я тебя разозлил. Я не хотел, честное слово.

Она пропустила его слова мимо ушей.

– Мне кажется, это не аллергия, мистер. Мне кажется, вы заболели всерьез.

– Просто простуда. – Он тихонько откашлялся, пытаясь прочистить горло. – Но сильная.

Прочистка горла обернулась полноценным кашлем. Дрю прикрыл микрофон трубки ладонью, но Люси наверняка услышала. Снаружи завывал ветер, дождь стучал в окна, свет в доме мигал.

– И что теперь? Будешь отсиживаться в лесах?

– Похоже, придется, – сказал он и быстро продолжил: – Теперь уже не только из-за книги. Я бы вернулся, если бы дорога была безопасной, но тут уже началась буря. Вот только сейчас мигал свет. Думаю, к вечеру отрубится и электричество, и телефон. Тут я делаю паузу, чтобы ты сказала: «А я тебе говорила».

– А я тебе говорила, – сказала она. – А теперь, когда мы решили этот вопрос, скажи мне вот что: ты сильно болеешь?

– Не очень сильно.

Это была ложь посерьезнее, чем в тот раз, когда он сказал, что у него не работает телеантенна. На самом деле он разболелся по-настоящему, но если он это скажет, будет непросто предугадать, как поведет себя Люси. С нее станется позвонить в окружную полицию Преск-Айла и потребовать, чтобы они немедленно выезжали его спасать. Даже в его теперешнем состоянии это будет чересчур. Не говоря уж о том, что он сгорит со стыда.

– Мне это не нравится, Дрю. Мне очень не нравится, что ты там один. Ты уверен, что не сможешь приехать?

– Я бы, наверное, приехал, если бы выехал раньше. Но я принял лекарство от кашля, лег вздремнуть и проспал. Теперь я уже боюсь ехать. Дорогу размыло еще прошлой зимой. Я нормально проехал, когда было сухо. А при таком ливне большие участки дороги наверняка уйдут под воду. Может быть, «шевроле» и проедет, но если нет, я застряну посреди леса в шести милях от дома и в девяти милях от ближайшего поселка.

Люси долго молчала, и Дрю прямо слышал, как она думает: Ну да. Типа надо быть мужиком. Вот же старый дурак. Потому что в некоторых ситуациях простого «А я тебе говорила» явно было недостаточно.

Налетел очередной порыв ветра, свет снова мигнул. (Или моргнул?) В трубке что-то застрекотало, но стрекот быстро затих.

– Дрю? Ты слушаешь?

– Да.

– Что-то трещало на линии.

– Я слышал.

– У тебя есть еда?

– У меня много еды.

Не то чтобы ему так уж хотелось есть.

Люси вздохнула.

– Тогда держи оборону. Позвони вечером, если еще будет связь.

– Позвоню. И как только у нас распогодится, сразу поеду домой.

– Если дорогу завалит деревьями, то не сразу. Придется ждать, пока кто-нибудь не приедет ее расчистить.

– Я сам в состоянии расчистить дорогу, – сказал Дрю. – В сарае должна остаться папина бензопила, если кто-то из квартирантов ее не упер. Бензин наверняка испарился, но я могу слить немножко из «шевроле».

– Если не разболеешься окончательно.

– Не разболеюсь…

– Я скажу детям, что у тебя все в порядке, – задумчиво проговорила Люси, как бы размышляя вслух. – Незачем волновать и их тоже.

– Да, хорошо…

– Что хорошего, Дрю? Это какой-то пипец. – Люси ненавидела, когда Дрю ее перебивал, но вечно перебивала его сама. – Я хочу, чтобы ты это знал. Если ты подвергаешь себя опасности, то подвергаешь опасности и нас тоже.

– Извини…

– Как продвигается книга? Надеюсь, что хорошо. Надеюсь, оно того стоит.

– Продвигается просто отлично.

Он уже не был в этом уверен, но что еще он мог сказать? Опять начинается прежнее дерьмо, Люси, а вдобавок я еще и заболел? Вряд ли это ее успокоит.

– Хорошо. – Она снова вздохнула. – Ты, конечно, придурок, но я все равно тебя люблю.

– Я тебя тоже лю… – Снова взвыл ветер, и в доме стало темно, только сквозь окна сочился тусклый, размытый свет. – Люси, у меня только что отрубился свет.