Читать книгу "Скучаю по тебе - Кейт Эберлен"

После завтрака директор образовательных курсов, Лукреция, рассказывает о том, какие есть программы и экскурсии. По-английски она говорит, в общем, понятно, но слова часто подбирает не те. У членов творческих групп по утрам время индивидуальной работы, пока солнце не раскалилось сильнее и когда креативность очень велика. Потом долгий обед, время отдыха и затем групповые семинары в шесть часов. Ужин – шведский стол, что-нибудь легкое. Можете есть пиццу прямо с огня.

Я сижу за деревянным столом перед открытым окном в своей комнате. Восторг от этого места переполняет меня, хочется написать письмо Долл и сказать, что комната с видом стоила того, чтобы за нее доплатить. Но у меня нет пароля от вай-фая, и еще я немного боюсь Лукреции. Она ужасно строгая. Наверное, нужно быть строгой, когда у тебя на попечении сорок человек с разными потребностями. Хотя, наверное, Долл рассердится, если подумает, что я зря трачу время на письма, в то время как приехала сюда, чтобы писать книгу.

Прошел час, а я все еще сижу и смотрю на пустой экран. Как-то странно писать о жизни в муниципальном доме в захудалом приморском городишке в Англии, когда ты сидишь в палаццо посреди Тосканы.

Я хочу закончить книгу, но есть ли в этом смысл? Иногда мне кажется, что я сама боюсь этого. Вот я закончу книгу, а что потом? Наверное, у всех писателей бывают такие моменты.

Я решила исследовать местность. Если наткнусь на Лукрецию, сделаю вид, что обдумываю сюжет или сочиняю что-то. Я аккуратно встала со стула, потому что мне совсем не хочется снова упасть в обморок, особенно на эту твердую плитку. На ноги и руки я наношу солнцезащитный крем и надеваю на голову соломенную шляпу с широкими полями.

Этот комплекс агротуризма включает солидную виллу, где находится и моя комната, здание, похожее на церковь, только без креста на крыше, и еще несколько одноэтажных строений, вероятно служивших конюшнями и хлевом до того, как это место превратили в художественно-культурный санаторий. Комплекс находится на довольно крутом склоне, что и позволило сделать этот бассейн-инфинити, расположив его на террасе. Внизу, под высокой каменной стеной, поддерживающей террасу с бассейном, устроен дощатый помост с тентом, где клиенты занимаются йогой. Дальше тропа идет вниз до следующей террасы, где разбит сад с какими-то вьющимися растениями, на которых видны оранжевые, зеленые и красные ягоды. И тут я замечаю, что это никакие не ягоды, а крошечные помидорчики, которые продаются в супермаркетах и стоят ужасно дорого. Вьющиеся помидорные стебли! Я раньше ни разу не видела, как растут помидоры. Я потянулась к помидору и вдруг увидела, как рядом со мной на лист присела белая бабочка. Потом она вспорхнула и полетела дальше по грядке. А я увидела, что напротив стоит парень в футболке цвета хаки и обрезанных джинсах, с корзиной на локте, и смотрит на меня.

– Бонджорно!

Я потеряла равновесие и заскользила попой по пыльной тропе, едва затормозив руками на следующей террасе.

– Вы в порядке? – спрашивает голос с верхней террасы.

– Да, спасибо… – Так стыдно, что я не решаюсь посмотреть наверх.

На самом деле ладони у меня ободраны и горят, но это ерунда. Я встаю и иду дальше с гордым видом, насколько это возможно в шлепанцах-вьетнамках.

ГУС

Я не могу разглядеть ее лица из-за огромной шляпы, а потом она вдруг куда-то съезжает.

Встав на цыпочки, я вижу, что она сидит на пыльной тропе, террасой ниже. Она быстро вскакивает и идет дальше, понятия не имея о том, что на задней части белых шортов осталось большое коричневатое пятно от глины.

Солнце высоко и слепит глаза, надо бы и мне шляпу надеть, пока с перегрева еще чего-нибудь не привиделось.

Я возвращаюсь на кухню с помидорами и мою их в большой раковине у окна, в то время как мимо меня проходит та сама шляпа. Лица не видно. Вижу только, что девушка держится рукой за запястье, ладонью вверх, как ребенок, ободравший кожу на детской горке.

– Гус! – зовет меня шеф-повар.

– Si?

– Facciamo la pasta? (Будем готовить пасту?)

– Certo! (Конечно!)

Сегодня утром в аэропорту я купил англо-итальянский разговорник с аудиодиском и слушал его всю дорогу, пока ехал сюда в арендованной машине. Конечно, зря я настроил навигатор на итальянский, но в конце концов мне удалось доехать. На курсе итальянской кухни нас было всего трое, и все мы помогали двум поварам готовить обед. Помимо меня здесь еще громадный немец, у которого живот выпирает над поясом фартука, и американка в разводе, лет сорока с лишним, которая выражается непонятными для меня словами, хоть и говорит на английском: баклажаны у нее «синенькие», а вместо «припустить» она говорит «потушить», а сотейник называет «ковшиком». Курт потеет над говядиной osso buco, Нэнси почти закончила фаршированные баклажаны melanzane farcite по-вегетариански. А мне, как опоздавшему, поручили приготовить самое простое – спагетти al pomodoro, все ингредиенты которых готовятся отдельно и соединяются только перед подачей на стол. Так что какое-то время я был не у дел, пока шеф не показал мне, где взять свежие фрукты и как я должен их нарезать.

Приготовить спагетти на сорок человек – это сложнее, чем я думал, да и жарковато на кухне в поварской униформе. Но и удовольствия от работы тоже больше. Раздавая последние порции, я слышал комментарии людей за столом:

– Такое все свежее!

– Паста сварена идеально!

– Как думаешь, они продают это масло? Надо обязательно привезти такое домой!

– А что это – такое зеленое? – спрашивает голос, который эхом отдается в моей голове.

Я поднимаю взгляд. Это она. Она! Женщина с бабочками!

Она сняла шляпу, от пота ее влажные короткие волосы стали похожи на кудряшки ребенка после ванны. Она подозрительно всматривается в остатки спагетти.

– Базилик, – слышу я свой голос сквозь волнение, затуманившее мой мозг.

– Это по вкусу похоже на шпинат? – Судя по акценту, она родом откуда-то неподалеку от Эссекса.

– Нет.

– Тогда давайте!

Трясущимися руками я накладываю в протянутую тарелку спагетти и нечаянно плюхаю соус ей на большой палец.

– Ой, простите! – Я хватаю кухонное полотенце, которое висит у меня на плече, но она уже успела засунуть палец в рот, чтобы облизать, и капнула соусом на свою футболку.

– Черт! – говорит она. – Вот уже второй раз за сегодня. – Она поворачивает ко мне запястье, заклеенное пластырем. – Говорят, беда не приходит одна. Или Бог троицу любит? Видимо, неприятностей это тоже касается. Хотя в таком месте и беда-то вряд ли может быть ужасной, правда?

Ее лицо расплывается в знакомой улыбке, кажется, я знаю ее сто лет! Сердце учащенно бьется.

– Гууус!

– Si, Chef! Vengo!

Заканчиваю. Все верно сказал? Или я сказал «кончаю»? И есть ли у этого слова такое значение в итальянском?