Читать книгу "Эшли Белл - Дин Кунц"

В третий раз, когда прозвучал звук, Биби поняла, что его источник находится в середине машины, на заднем сиденье либо на полу под передним пассажирским.

Внезапно до нее дошло, что же это такое.

Прошлой ночью, заснув в кресле отца в его офисе, расположенном над магазинчиком «Погладь кошку», она увидела во сне то, что на самом деле произошло в ее спальне, когда ей еще не исполнилось шести лет. Эту правду она вычеркнула из своей памяти, используя методику огня и забывания, которой обучил ее Капитан. Во сне она всего не узнала. Биби до сих пор не известны источник и природа угрозы. Она была лишь убеждена в том, что нечто злобное подползло к ней по полу спальни и забралось под одеяло.

И вот оно вернулось.

После непродолжительной тишины, во время которой оно, скорее всего, вынашивало свои желания и взвешивало шансы, послышался чвакающий звук, словно там был скользкий обитатель мрачных вод и болотной грязи, чье тело, также состоящее из этой самой грязи, едва не распадается на части. Теперь оно, очутившись в незнакомой для него обстановке, твердо намерено добраться до нее… до Биби… Кажется, существо хотело то ли залезть по спинке переднего пассажирского кресла вверх, то ли протиснуться над насосом коробки передач на консоль между передними сиденьями, что будет для него, похоже, совсем несложно.

Выехав на прямой участок шоссе, Биби повернула голову и заглянула вниз через консоль. Перламутровое освещение, льющееся с приборной панели, так далеко не достигало. Сзади салон автомобиля утопал в тенях, которые не мог разогнать проникающий в стекла лунный свет. Если нечто скрутилось кольцами и дрожит мелкой дрожью, желая взобраться наверх, а теперь узрело ее, Биби все равно не заметила блеска, отражающегося от глаз твари во тьме.

Шины с правой стороны зашуршали по каменистому грунту обочины шоссе. Биби снова повернула голову вперед, крутанула руль налево и вернула «хонду» на дорогу. Буквально пара секунд отделяла девушку от того, что автомобиль рисковал врезаться в низенькое ограждение дороги.

Неизвестно, было ли это безумием или, наоборот, здравой мыслью, либо таким образом вышел наружу забытый жизненный опыт, но Биби вообразила себе, что, если она откажется прислушиваться к возне этого существа, перестанет в него верить, вообразит себе, будто оно исчезло и больше не вернется, так и произойдет, она избавится от него. Сработала ли таким образом та же стратегия, применяемая ею, когда Биби была еще маленькой испуганной девочкой? Она не помнила.

Спустя пару минут ее теория доказала свою истинность, хотя сзади все же раздалось несколько звуков, слегка напоминающих речь. Низкие, гортанные и носовые звуки не были оформлены в слова, но в то же время сумели выразить тоску, страстное стремление к чему-то, горечь и неумолимую злобу, по сравнению с которой бледнеет обыкновенная ненависть.

104. Пьяница, пекарша и фабрикантка звезд

После того как доктор Сейнт-Круа обозвала Биби сифилисной маленькой шлюшкой, мысль, что у бывшей студентки возникли серьезные неприятности в отношениях с одним из агентств, занимающихся вопросами национальной безопасности, невероятно обрадовала профессоршу, поэтому суровость черт тотчас же разгладилась, сменившись воскресной расслабленностью. Вот только на губах играла злорадная улыбка. Будь рядом с ней люди, истово верующие в Бога, такое поведение вызвало бы у них по меньшей мере беспокойство.

– Я знала, что рано или поздно эта подлая сучка однажды провалится в трясину. Надеюсь, болото окажется достаточно глубоким, чтобы она ушла в него с головой. Она вообразила себе, что хитрее меня, что меня можно легко шантажировать. Представьте себе семнадцатилетнюю соплячку, которая посмела бросить вызов женщине с моим опытом, связями в обществе и репутацией. Маленькая дура.

На мгновение Пэкстону жутко захотелось отринуть свой образ морского котика из разведки, превратиться в Бетт Дейвис[92], запустить бокалом в лицо профессорше, наговорить каких-нибудь гадостей, настолько обидных, чтобы той пришлось лечить свое эго до конца нынешнего года, но такое поведение не особо эффективно в подобного рода дознаниях. Преданному Пого оказалось труднее скрыть свой гнев, поэтому нужно было действовать прежде, чем профессорша, взглянув на парня, увидит на его лице выражение отвращения. Пэкс улыбнулся Пого, подмигнул, приподнял бокал, словно собирался произнести тост, но на самом деле намекал ему, что лучше выпить, а не бушевать.

– Я сделаю все возможное, слышите, все, что в моих силах, для того чтобы только помочь осудить мисс Блэр за содеянное, – заявила Сейнт-Круа. – Меня не надо посвящать в секретные тонкости вашего расследования. Мне достаточно знать, что она получит что-то между пожизненным заключением и смертным приговором.

Профессорша одарила Пэкса очаровательной улыбкой.

– У вас есть основания надеяться, мэм, – промолвил он, – однако вы должны понимать, что я не имею права ничего, решительно ничего сообщать вам о возможном обвинительном заключении.

Лицо профессорши просияло. Она взмахнула руками. Рукава ее цветастой туники затрепетали словно крылья бабочки.

– Что за чудесное выражение «обвинительное заключение»! Это все, что я хотела услышать. Я в таком замечательном настроении. Вы даже не можете себе представить в каком. Когда вы позвонили в дверь, я как раз собиралась делать пирожки. Вы не против, главный старшина, если я буду этим заниматься, пока продолжается наша беседа?

Пэкстон не совсем понял, что она подразумевает под «делать пирожки», но согласился. Конечно, она может продолжать заниматься тем, чем хочет, если это не помешает в их расследовании.

Пока профессорша перемещалась к одному из двух холодильников с морозильными камерами, Пэкстон попробовал разбавленный шотландский виски. Его удивило, что в напиток не были добавлены сливки. Еще больше – то, что сама доктор Сейнт-Круа пила свой виски также без сливок.

Желая унять клокочущую в душе ярость, Пого одним глотком осушил бóльшую часть бокала.

Соланж Сейнт-Круа, босоногая и беспечная, вернулась к столу с миской, поверх которой было накинуто полотенце. Сорвав его, женщина открыла всеобщему обозрению большой катыш поднявшегося сдобного теста.

– Люблю выпекать. Просто обожаю.

Из шкафчика она извлекла противень и двадцать белых керамических формочек для пирожных, а затем принесла все это и также разложила на столе.

Сейнт-Круа долила себе и предложила освежить их бокалы. Когда Пого согласился выпить по второй, женщина улыбнулась ему улыбкой лисицы, смотрящей на нежного кролика. Покончив со своими обязанностями барменши, привередливая пекарша вымыла руки. Она двигалась так, словно полагала, будто за ней наблюдают с эротическими поползновениями. Вернувшись к расположенному в центре кухни столу, Сейнт-Круа принялась запихивать маслянистое тесто в формочки.