Читать книгу "Венеция. Прекрасный город - Питер Акройд"

Изображение музыкальных сцен – чисто венецианское искусство. Сотни картин изображают мужчин и женщин с музыкальными инструментами. Ангелы в венецианской религиозной живописи обычно выступают в роли музыкантов. Ангельские хоры сменяются ангельскими оркестрами. Ни в одной другой художественной традиции этим образам небесной гармонии не уделяется такого внимания. Поющие девушки и юноши, музыка, исполняемая у прудов и колодцев, как бесконечное празднование венецианского созвучия музыки и воды. Тициан был одержим зрелищем исполнения музыки и концертными сценами. Слышимые мелодии сладки, но неслышимые еще слаще. Однако венецианская музыка – это музыка напоказ. Она никогда не бывает музыкой размышления или горестного самоанализа. Она построена на импровизации и драматической интерпретации. Мы еще раз убеждаемся, что венецианское восприятие отличает любовь к поверхностному и богатство поверхностных эффектов. Так называемая coloratura (украшение).

Однако Венеция не была бы Венецией не только без звуков музыки, но и без духа торговли. Город стал столицей нотного издания и изготовления музыкальных инструментов. Множество коллекций музыкальных инструментов приобретались не только для показа, но и как средство вложения денег. Великих венецианских композиторов можно рассматривать и как весьма успешных предпринимателей.

Приведем в пример самого венецианского артиста и скрипача Антонио Вивальди. Никто так не искал заказов и не стремился к выгоде. Коммерческий инстинкт был у него в крови. Однажды он сам назвал себя un franco intraprenditore (откровенным дельцом).

Он был рожден в Венеции в 1678 году и крещен в приходской церкви Сан-Джованни ин Брагора. Его отец Джамбаттиста Вивальди был музыкантом в базилике Святого Марка. Именно здесь сам Вивальди начал учиться игре на скрипке. Отец преподал ему основы семейной профессии. Такова была венецианская традиция. В пятнадцать лет он был возведен в сан дьякона, а десять лет спустя – священника. Его называли prete rosso (рыжим священником). Возможно, рыжие волосы были признаком или выражением его бешеного темперамента. У него были крупный орлиный нос, острый подбородок и большие выразительные глаза.

Вивальди родился недоношенным и едва не погиб в младенчестве, он с детских лет отличался слабым здоровьем и в путешествиях нуждался в помощнике. В письме, написанном ближе к концу жизни, он приводит следующие объяснения: «Получив сан священника, я немногим более года продолжал служить мессу, но впоследствии сдался, потому что из-за моего нездоровья был вынужден трижды покидать алтарь, не кончив службы. По этой причине я почти всю жизнь провожу в стенах дома, покидая его лишь в гондоле или карете, потому что из-за болезни, известной как сердечный приступ, я не могу ходить. Ни один вельможа и даже дож не приглашают меня к себе, потому что всем известно о моем недомогании. Обычно я бываю в силах выйти из дома сразу после завтрака, но никогда пешком».

Однако этот человек с головой погружался в сочинение музыки и в организационную деятельность. Он был импульсивен, склонен к донкихотству и, по общему мнению, подвержен резким сменам настроения. Подобно своей музыке, он, по-видимому, обладал неимоверной внутренней энергией, которую черпал из неведомого источника. Современник Вивальди, английский музыкант Уильям Хейз сказал, что «в его характере слишком много ртути», то есть он слишком вспыльчив и порывист. Вивальди был, пожалуй, слегка эксцентричен. В возрасте двадцати семи лет он был назначен преподавателем музыки в сиротском приюте Оспедале делла Пьета, где проработал большую часть жизни. Поступив в это заведение, он стал полным хозяином всей его музыкальной жизни: учителем, дирижером и исполнителем. Девять лет спустя он был назначен официальным композитором приюта. За эти годы его слава композитора упрочилась и распространилась по всей Европе. Датский король Фредерик IV посетил приют, чтобы послушать оратории Вивальди.

Однако энергия и решимость музыканта вели его в другом направлении. В том же году, когда он был назначен официальным композитором приюта, в Виченце, на материковой части Венето, была поставлена его первая опера. Это событие послужило прелюдией к постановке опер Вивальди в Венеции. Он быстро приобрел популярность и, как следствие, хороший доход. Всю оставшуюся жизнь он сочинял и для сцены, и для церкви. Отчасти им руководило стремление к выгоде. Он нередко предлагал свои пьесы иностранным музыкантам, запрашивая огромную цену. Он продавал венецианскую музыку точно так же, как его современник Каналетто продавал иностранным путешественникам виды Венеции. Он торговался из-за цен и издержек. Он отказался от публикации своих произведений, надеясь больше выручить от продажи рукописей. Он обсуждал финансовые вопросы с английским путешественником Эдвардом Холдсуортом, который заметил, что «он пользуется хорошим спросом, потому что рассчитывает получить за каждую пьесу по гинее».

В оперной деятельности Вивальди был не только музыкантом, но и антрепренером. Он арендовал театр. Нанимал певцов и музыкантов. Выбирал либретто. Управлял оркестром и исполнял соло на скрипке. Ему приходилось отвечать на запросы публики. Если опера не пользовалась успехом, он через несколько дней находил ей замену. Однако этот выдающийся импресарио был и священником. Гольдони вспоминает визит к Вивальди: «Я нашел его в окружении партитур, с требником в руке. Он встал, широким жестом показал на распятие, положил свой требник…» Это соединение набожности и дела, божественного и мирского настолько свойственно Венеции, что не нуждается в комментариях.

Однако все в Венеции зависело от моды. В 1740 году близкий друг Вивальди Шарль де Бросс написал: «К моему великому изумлению, я обнаружил, что в этой стране, где все подчиняется требованию момента, он не так почитаем, как того заслуживает». По этой и по иным причинам Вивальди искал иностранных покровителей. Он отправился в Вену и собирался проследовать в Дрезден, но в 1741 году умер в возрасте шестидесяти трех лет. Сообщалось, что после весьма расточительной жизни он умер бедняком. Возможно, то был обычный благочестивый конец карьеры экстравагантного гения.

Вивальди работал необыкновенно быстро, как истинный венецианец. Он написал более пятисот инструментальных произведений и почти сотню опер. Он хвастал, что способен сочинить полноценный концерт «быстрее, чем его скопирует переписчик». Его игра на скрипке также отличалась блеском и энергией молнии. Немецкий ученый Захариас фон Уффенбах, посетив один из концертов Вивальди, заметил: «Он совершенно поразил меня, ибо подобной игры никто нигде не слышал и не услышит никогда. Он кладет палец всего в волоске от кобылки, так что едва остается место для смычка. Он играет на всех четырех струнах, с имитациями, и на немыслимой скорости». Уффенбах попросил Вивальди написать для него несколько кончерто гроссо. Через три дня Вивальди принес ему десять. На рукописи его оперы «Тито Манлио» есть надпись: Musica del Vivaldi fatta in 5 giorni (Музыка Вивальди, написанная за пять дней).

В его рукописях чувствуется огромная сила замысла и воплощения, опережающая способность руки предать его бумаге. Его музыке свойственны такое воодушевление и ритмический напор, что ей невозможно противиться. Богатство оттенков, мерцающая гармония – фантастическая изобретательность венецианской музыки в произведениях Вивальди достигает высшей точки. Любая имитация вызывает восхищение. Воодушевление вызывает восхищение. Вивальди – это живость. Ключ – в скорости сочинения и исполнения. Его современники использовали слова fierezza (бешеная энергия) и prestezza (скорость). Безграничная мелодическая сила создает впечатление неистощимости.