Читать книгу "СССР™ - Шамиль Идиатуллин"

– Это лучше. Ему понравилось?

– Не знаю. Он так спокойно сказал: проверь теперь по поисковикам распространение этой фразы. Я говорю: маразм. Он настаивает, я проверил – ну ноль, конечно. И в чем фокус, спрашиваю? А он говорит: а у нас все без фокусов, по-честному. И пора вам понять, что фокусами, враньем или там фрагментарной скупкой трудящихся вы нас не сковырнете. Только война – а война ни вам не нужна, ни нам. Я говорю: внутри страны войны не бывает, бывает наведение порядка. А он словно не слышит. Говорит: и все будут знать, что законом вы ничего не смогли. Я говорю: а чего это не сковырнем? Пакет размоем, и адьё, мсьё. Он говорит: ага, не в курсе, значит, что у нас официально народное предприятие и пакет придется вымывать из-под четырех именно что тысяч человек? Я говорю: тю, тем легче, хлопот и затрат меньше. Подождем, пока вы оголодаете совсем, пришлем ребят с кэшем, и они втихую у твоих четырех тысяч весь твой Союз за копейку скупят – да у двух тысяч скупить будет достаточно, верно? Он говорит: неверно.

– Ну да, голосовалка-то и вообще последняя рука у него.

– Он так и сказал. А я ему: и тут мы вспоминаем бессмертное изречение: «Есть человек – есть проблема».

– Зря.

– Ну, наверное. Только он обрадовался так, говорит: о, угрозы пошли – ну и что, и что, и что, говорит? Я ему: это не угрозы. Это здравый смысл. Если ты на себя всю структуру завел, то, значит, достаточно тебя смыть – и контроля не будет ни у кого. Семья у тебя небольшая, наследуй – не хочу.

– Совсем зря.

– Ну а чего он. Ему доставать нас можно? В любом случае он не сказать чтобы сильно проникся, помолчал немного и сказал только: «Ух как вы мне надоели». Начал объяснять про статус народного предприятия и почему без толку его плющить, ну и сам себя, в общем, оборвал, говорит: «Так, десять минут вроде прошло? Кликни поисковики. Сколько?» Ну вот и всё, собственно.

– Не понял. Что значит всё?

– Ну, я кликнул. Набейте, пожалуйста, сейчас то же в любом поисковике: «Рык... союзный...»

– Ты что, всерьез полагаешь, что я не в состоянии шесть слов запомнить?

– Прошу прощения.

– Макакой или макакою оделся?

– Да без разницы, хотя я говорил «макакою». Есть?

– Та-та-та.

– Сколько?

– Миллион четыреста восемьдесят... Полтора ляма упоминаний, короче.

– Ну вот. А когда я кликнул, три тысячи шестьсот с чем-то было. Тоже, в общем. Вы-то достойно отреагировали, а я замельтешил, честно говоря: в чем, говорю, фокус? А он мне: «Добро пожаловать в совсеть». То есть я сперва успокаивал себя, что трюк, жульничество, но раз мем растет...

– Растет – значит, реальный процесс и, судя по разнообразию упоминаний... Так, в блогах и форумах чуть больше половины, остальное на вполне авторизованных ресурсах, еще и с переводом – английский, китайский... о, уже под сотню использований в новостях, дурдом, честное слово... новости, я смотрю, слабенькие...

– Тем не менее.

– Да, тем не менее. Значит, они могут за десять минут распространить вообще любую информацию – про себя, про нас, про выращивание союзников и формулы успехов. Закидывают в этот свой сетьсовет...

– Совсеть.

– Разница-то. И пошла плесень куститься по всем вообще сетям. Смешно. И что мы, из-за такой фигни на попятный пойдем?

– Ну, как сказать. Не из-за этой ведь, если честно.

– Ну да, мне уже вояки полшеи перегрызли. А казначейство еще полшеи – не бьется у них что-то без Союза. Вот вырастили волшебный гриб чагу себе на голову. Ну что, отходим на заранее заготовленные позиции, а Рычев себя пусть временно победителем почувствует, и хрен бы с ним, так? Чего ржешь?

– Прошу прощения. Просто я ему по ходу тоже сказал: «Ну и хрен с тобой». А он радостно так, как пионер: «Всегда со мной».

– Пионер, пионер. Допионерится – не всегда с ним будет. Ладно, распорядись там об отморозке. Ну и начинайте нормальный проект готовить, чтобы без этих детских неожиданностей. Сетьсовет там, не сетьсовет, а к сезону отпусков надо запуститься и по-быстрому ребят снести. А то до выборов дотянем, а нам это, сам понимаешь.

– Но про Волкова точно деза оказалась – нет у них контактов.

– Да конь бы с ним, с Волковым. Я вообще-то президент. Со мной так разговаривать нельзя. Пусть учатся. Трудно и навсегда. Поздно уже, конечно, но иногда лучше поздно. Чисто из педагогических соображений. И этого подключи, как там – Корниенко, что ли. Он вроде не сильно занят сейчас. Хороший специалист, опытный.

– Да, совершенно согласен. Разрешите выполнять?

– Боже ж ты мой. Миш, ты ведь не служил, а? Чего ж у пиджаков такое рвение фельдфебельское, а? Выполняй. Доклады каждую неделю. Очередной сюрприз типа утечки за бугор или вот этого растечения данных по сетьсовету, совсети, тьфу – ну пошляки ведь, ей-богу... – в общем, ответишь. Вник?

– Вник.

– Рад. К пятнице жду первый отчет. Пока.

ГЛАВА 9. КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ

1

Дай бог вам жить в любови да совете,

А нам у вас почаще пировать.

Александр Пушкин

Баранов хотел сделать сюрприз, поэтому нагрянул сразу в дирекцию, поцеловал несколько закрытых дверей, горько задумался о неуместности воскресных сюрпризов и связался с Кузнецовым. Кузнецов не отвечал – за него после распознавания Славкиного сигнала отвечал «союзник»: мол, говорить не могу, нахожусь здесь – и карта с флажком на полигоне НТЦ, кто бы удивился еще. Рычевский «союзник» ответил тем же. И камаловский, что характерно. Испытывают, гады, понял Слава и рванул.

Не то что испытывали – завершали уже. Когда Баранов примчался на полигон, три густо заляпанных самоката были аккуратно прислонены к станинам, а четвертый, временно чистенький, тихо дышал под Кузнецовым, оравшим из-под нахлобученного шлема, что а вот этот вот в самый раз, как влитой сижу и моща просто чувствуется, его и надо выбирать, чего думать-то. Валенчук с Бочкаревым кудахтали вокруг Сереги. Остальные, человек семь, все из малого совета, отдыхали вдоль стенки – судя по довольным рожам и замызганным костюмам, заслуженно отдыхали. Только Бравин с каменным лицом что-то бормотал будто бы себе под нос, а Рычев будто бы рассеянно слушал.

Дождь прекращаться не собирался.

– Сереж, ты трогаться сегодня будешь? – громко спросил Рычев, отвлекшись от посторонних шумов.

Даша зыркнула на него с ненавистью и хотела бурно отреагировать, но Кузнецов опередил – сперва ее, уверенно начав: «Не волнуйтесь, Мак Саныч...», – а потом себя: то ли нажал что-то, то ли отпустил, но самокат шмальнул с места в горизонт, чудом не закатав в грунт Бочкарева, который все-таки договорил: «...а до упора выжимать не нужно».