Читать книгу "Королевский судья - Сандра Лессманн"

Иезуиты занимали в духовенстве особое место. Даже в католических странах они имели дурную репутацию — их считали властолюбивыми и коварными, завидовали их влиянию при дворах, обвиняли в самых ужасных преступлениях и приписывали им чуть ли не сверхъестественную силу. В Англии ими пугали детей. Но здесь они были исключительно духовными наставниками. Как и семинаристам, им запрещалось вмешиваться в политику. И современные исследователи единодушны в том, что за небольшими исключениями священники не нарушали данного запрета.

В XVII веке европейская (ученая) медицина переживала кризис. Несоблюдение цирюльниками и повивальными бабками санитарно-гигиенических норм, в результате чего пациенты часто умирали от смертельных инфекций, назначение огромных, буквально лошадиных, доз как здоровым, так и больным имели самые печальные последствия. Медицина того времени уже столетия исповедовала античное учение о четырех соках, или гуморальную патологию, родоначальниками которой были Гиппократ и Гален. Согласно этой теории, причиной возникновения болезни является нарушение баланса (дискразия) четырех главных соков тела — крови, слизи, желтой и черной желчи, которые соответствуют четырем стихиям — огню, воде, земле и воздуху. Чтобы восстановить равновесие и тем самым здоровье, необходимо вывести из организма избыточный или отравленный ядами сок. Для этого применяли кровопускания, назначали слабительные и рвотные средства, стимулировали потоотделение и даже чихание. Этой системе нельзя отказать в известной логике, благодаря которой она удерживалась вплоть до XIX века. Ее приверженцы полагали, что, например, слизь образуется в мозгу и оттуда выводится через нос, когда человек чихает. Хотя некоторые врачи и цирюльники говорили о том, что кровопускание и рвота могут стать непосильной нагрузкой для ослабленного пациента и иметь роковые последствия, в университетах учение Галена считалось неприкасаемым. Только этим можно объяснить, что абсолютный монарх, каким был Людовик XIV, безропотно допустил, чтобы врачи медицинского факультета Парижа истребили почти всю королевскую семью.

Медицина неевропейских стран, прежде всего арабских и азиатских, считалась более прогрессивной, хотя и она в Средние века находилась в упадке. Но гигиене там придавалось большее значение.

Обе инфекционные болезни, о которых идет речь в романе, чума и сыпной тиф, наряду с оспой были сущим кошмаром эпохи. Чумы, которая в принципе является болезнью грызунов, из-за высокой смертности (50-80 процентов) страшились начиная со Средневековья. Но она обычно возникала в форме эпидемий, в то время как сыпной тиф никогда не исчезал из бедных кварталов. Великая чума 1665 года была последней крупной эпидемией в Англии. Официальная лондонская статистика приводит цифру в семьдесят тысяч умерших, большинство историков считают более реалистичным число в сто тысяч. И сегодня в Лондоне можно увидеть следы той эпидемии. Во многих церквях паперти расположены заметно выше самой церкви, так как тела умерших от чумы складывали на них в кучи и присыпали лишь тонким слоем земли. Однако население города довольно быстро, уже через несколько лет, благодаря притоку сельчан достигло прежнего уровня. Когда зимой 1665/66 года эпидемия начала спадать, Карл II с двором вернулся из Оксфорда в Лондон. Вернулись также врачи и священники англиканской церкви, бежавшие от чумы из города. По понятным причинам горожане испытывали к ним презрение. Многие же цирюльники, аптекари и священники религиозного меньшинства, оставшись в городе и выполняя свой долг, погибли. Иезуит Эдвард Лашер, который в романе вместе с патером Блэкшо ухаживает за больными, умер от чумы в сентябре, на пике эпидемии. Последующие несколько лет эпидемия бушевала и в других городах Англии, но после 1680 года практически исчезла с острова. В Европе она держалась дольше. В Марселе страшная вспышка чумы была зарегистрирована в 1720-1722 годах. Исследователям не вполне ясны причины, по которым чума исчезла из Европы.

Переносчиком чумы, как и сыпного тифа, являются инфицированные крысиные блохи, но опаснее всего попадание помета вшей под кожу. Поэтому преимущественно тиф возникает там, где множество людей живут в антисанитарных условиях на ограниченном пространстве — в тюрьмах, бедных кварталах, — а также в военно-полевых условиях (поэтому его еще называют вшивым тифом, или окопной лихорадкой). Однажды перенесенное заболевание приводит к длительному иммунитету. До XIX века условия содержания заключенных в тюрьмах оставались настолько ужасными, что нередко заражались тифом и умирали судьи, присяжные и чиновники.

Хотя о заразности болезни знали все, мне не встретилось никаких свидетельств о том, что кто-либо воспользовался этим для совершения преступления. Однако сохранились свидетельства эпохи Великой чумы в Лондоне, что больные, дабы заразить здоровых, сознательно дышали на них или подбрасывали в их дома повязки, пропитанные гноем из бубонов.

Как и король Карл II Стюарт, лорд-канцлер Хайд, герцог Бекингемский и французский посланник де Коменж, судьи, выведенные в романе, кроме сэра Орландо Трелонея и барона Томаса Пеккема, — исторические личности. Лорд верховный судья сэр Роберт Фостер умер во время выездной сессии в Западной Англии, однако факт его отравления родился в моей фантазии. Его преемник сэр Роберт Хайд действительно умер в своем рабочем кабинете в здании Королевского суда на Флит-стрит от апоплексического удара. Но поскольку этим тогда объясняли любую скоропостижную смерть, то трудно с уверенностью утверждать, что являлось причиной смерти. В 1673 году во время торжественной процессии судей к Вестминстер-Холлу судью Твисдена, по воспоминаниям очевидцев, сбросила лошадь, однако он не получил тяжких повреждений. Но в результате инцидента судьи отказались от данной традиции и в дальнейшем предпочитали экипажи. Советник сэр Джон Дин и его друзья вымышлены.

Карл II славился множеством любовниц. Барбара Палмер (леди Каслмейн) и Франс Стюарт действительно существовали. Я наделила его еще одной любовницей — Аморе Сент-Клер. Надеюсь, он не будет на меня за это в претензии.

Историческими личностями также являются палач Джек Кетч, глава гильдии цирюльников Ричард Виземан, иезуит Эдвард Лашер, студент Джордж Джеффрис и мировой судья Эдмунд Берри Годфри. Джордж Джеффрис действительно сделал карьеру. В самое короткое время он стал лордом верховным судьей Королевской скамьи, а при преемнике Карла Якове II — лорд-канцлером. Таким образом, он был самым влиятельным человеком в государстве, так сказать, премьер-министром.

Ухаживания Джеффриса за никогда не существовавшей Мэри Пеккем вымышлены. Совет Иеремии Блэкшо студенту Джорджу Джеффрису подумать о здоровье, можно сказать, предвосхищает его печальный конец. Он умер в возрасте сорока пяти лет после долгой болезни от камней в мочевом пузыре.

Эдмунд Берри Годфри — весьма интересная и трагическая историческая фигура. Сохранились рассказы о том, что он пользовался невероятной популярностью, не щадя своих сил исполнял долг мирового судьи, а также любил прогуливаться ночью по Вестминстеру. Как-то во время Великой чумы он не побоялся зайти в чумной дом для ареста подозреваемого, в другой раз, обнажив шпагу, обратил в бегство уличных разбойников. Годфри снискал печальную славу, погибнув пятнадцать лет спустя. Его смерть принадлежит к числу самых известных нераскрытых убийств в английской истории (хотя нельзя полностью исключать и самоубийство). Кончиной Годфри воспользовались политические противники короля, стремившиеся не допустить восшествия на престол его брата Якова. Во время так называемого папистского заговора казнили нескольких невинных католиков, в их числе пятерых иезуитов. Одним из них мог быть и Иеремия Блэкшо — если бы он действительно существовал.