Читать книгу "Тайна двух реликвий - Дмитрий Миропольский"

– Судя по описанию в Торе, на стройке не было слышно железа. Одно дело – не было слышно, и другое дело – железо не использовали. Согласитесь, это разные вещи.

– Но Моисей получил запрет, и об этом тоже сказано в Торе, – напомнила Ева. – Железо обозначало смерть, а Храм – символ жизни…

– Прости, но я не готов комментировать священные тексты, – перебил Рихтер. – Не моя специальность. Я говорю только про то, что видел и смог потрогать. Древние мастера обрабатывали камень металлическими инструментами. Очевидно, блоки – особенно такие крупные, из которых сложена Западная стена, – пилили вдалеке от Храма, поэтому на строительстве лязг железа не был слышен, всё правильно. А чтобы на месте подогнать готовые блоки друг к другу, железо не нужно… Шамир! – Рихтер снова усмехнулся. – Что вы знаете про шамир?

Ева распахнула на него бездонные честные глаза:

– Ничего. Первый раз услышали в Израиле дня три назад, а справки навести не было времени, потому и спрашиваем. Мадам де Габриак сказала, что по части ближневосточных древностей ты – специалист номер один.

Лесть превратила усмешку Рихтера в довольную улыбку.

– Шамир – любопытнейшая тема, хотя впрямую не имеет отношения к археологии. Если вы готовы слушать, могу рассказать.

– Рассказывай сколько надо, мы слушаем, – ответил за всех Одинцов.

До пяти вечера, а ещё вернее – до сигнала Родригеса о боевой готовности выходить из музея не стоило.

– Первое упоминание шамира действительно связано с Моисеем и драгоценными камнями на груди у первосвященника, – начал Рихтер. – По легенде, знаки колен Израилевых огранены и отшлифованы инструментом твёрже алмаза. Было это без малого три с половиной тысячи лет назад, а четыре столетия спустя, по легенде, шамиром заинтересовался строитель Первого Храма, сын царя Давида – царь Соломон…

Мудрый Соломон призвал на помощь духов и от них узнал, что шамир – это червь размером с ячменное зерно, а добраться до него можно с помощью царя демонов Асмодея.

Каждый день Асмодей появлялся у колодца в горах. Соломон через подкоп выпустил оттуда воду и заполнил колодец вином. Жажда заставила царя демонов напиться вина вместо воды. Асмодей опьянел, Соломон сковал его магической цепью и выведал, что шамир принадлежит князю Моря.

Князь отправлял свою верную служанку-куропатку с помощью шамира делать в горах разрезы и опускать туда семена растений, чтобы безжизненный камень покрывался зеленью. Соломон закрыл гнездо куропатки хрустальным блюдом. Когда птица разрезала хрусталь шамиром, Соломон спугнул её громким криком и забрал шамир.

– Эта сказка существует в разных вариантах, – говорил Рихтер. – Как вы понимаете, о достоверности речи не идёт. Однако шамиру принадлежит важное место в культуре Ближнего Востока, и сказки о нём несомненно имеют рациональную основу. В Израиле я специально провёл серию встреч на эту тему…

Самые авторитетные раввины утверждали, что шамир появился в первые дни творения. Это не червь, но некое создание размером с ячменное зерно. Шамир мог резать железо, камень и любой другой материал. Его использовали на строительстве Первого Храма, а хранили завёрнутым в овечью шерсть, в свинцовом ящике, который заполнен мелким зерном.

После того, как Храм был построен, шамир исчез. Упоминать его снова начали только через тысячу лет. Авторы пересказывали похожие сюжеты, лишь изредка давая ссылку на древних иудеев.

Греческий писатель Элиан, живший в Риме, записал историю про удода, который устроил гнездо в трещине старой стены и вывел там птенцов. Трещину заделали. Удод, чтобы проникнуть к птенцам, добыл шамир и расколол стену. Трещину заделывали снова и снова, но упрямый удод каждый раз добирался до гнезда при помощи шамира.

Римский военачальник и писатель Плиний Старший рассказывал очень похожую историю про дятла.

По свидетельству современников, император Диоклетиан изучал повадки птиц. Однажды он забрал во дворец гнездо страуса с птенцами и поместил его под стекло. Вскоре страус явился с шамиром, разрезал стекло и вызволил птенцов.

– Нетрудно заметить, что сюжеты имеют общую основу, – говорил Рихтер. – Аналогичные рассказы, более или менее замысловатые, встречаются у разных народов Европы и Скандинавии. Но давайте не забывать, откуда всё начиналось. Всем нам прекрасно известна арабская сказка «Али-Баба и сорок разбойников»…

– Она такая же арабская, как персидская, индийская или китайская, – сказал Мунин, раздосадованный тем, что археолог вторгается на его территорию. – «Тысяча и одна ночь» – это собрание средневековых сказок со всего Востока. Но Али-Баба появился только через тысячу лет, в начале восемнадцатого века, во французском переводе. Происхождение сказки неизвестно. Вполне возможно, переводчик сочинил её сам.

Рихтер проявил великодушие:

– Не стану спорить. Однако любой автор, который пишет стилизованное произведение, опирается на какие-то первоисточники. А здесь первоисточником явно служили сказки про шамир. Место центральных событий – пещера с сокровищами. Как Али-Баба заставлял скалы расступиться, чтобы попасть в пещеру?

– Он говорил: «Сезам, открой дверь!», – вспомнив детство, с улыбкой сказала Ева, и Рихтер подхватил:

– Сезам или сим-сим. А что такое сезам или сим-сим? Это название зёрен кунжута на разных языках. Маленькое зёрнышко – или нечто размером с зёрнышко – создавало проход в неприступных горах.

– Всё равно я не понял, что такое шамир, – признался Одинцов, и компаньоны его поддержали.

Рихтер развёл руками:

– Никто не даст вам точного ответа. Слишком давно никто не видел этого создания и не прикасался к нему. Поэтому я рассказал не что такое шамир, а что про него известно. Прошу обратить внимание: историю шамира три тысячи лет хранили в разных краях света. У каждого народа – свой язык, свои обычаи, своя страна. Представляете себе разницу, к примеру, между Италией и Норвегией? В таких разных странах сказки про шамир тоже разные, но различия касаются только второстепенных деталей. Неизменны основные характеристики шамира: происхождение, размер и режущие свойства. Значит, они по-настоящему важны. Точно так же куропатка, удод, страус и дятел отличаются друг от друга, но все они – птицы. В сказках упоминают птицу и хрусталь. Видимо, это ключевые символы. Можете заняться их разгадкой, если вам интересно.

– Нам интересно, – подтвердила Ева.

– Займёмся, конечно. И разгадаем, – самонадеянно заявил Мунин.

Одинцов кивнул на него Рихтеру – мол, знай наших! – и сказал, пряча улыбку:

– У меня есть ещё вопрос. Можно взглянуть, как ты делаешь свои голограммы?

Рихтер был рад возможности похвастать любимым детищем, и вслед за ним троица спустилась в подвал музея. Там в отдельном помещении по соседству с голографической выставкой была устроена лаборатория.

– Это чтобы плёнку далеко не носить? – пошутил Мунин. – Щёлк – и сразу на витрину?