Читать книгу "Тайна лорда Мортона - Галина Львовна Романова"

Мы прошли в школу одним из запасных выходов, которые отпираются не ключами, а особыми заклинаниями. Наши шаги гулко отдавались в каменных коридорах. Несмотря на царивший мрак — я трижды споткнулся на первых пяти ступеньках, — Вэл отлично ориентировался здесь. Когда я споткнулся в четвертый раз, он молча наклонился, стащил с меня эти уродские туфли, и дальше я шел босиком. Было ужасно холодно — мы шли по голым камням.

Лязгнула задвижка. Втолкнув меня в комнату, Вэл немного повозился — и вспыхнул свет. Газовая лампа — не светлячковый факел, как на этажах школы, а именно лампа, — озарила низкие своды, маленькое полукруглое окошко под потолком, камин, постель в нише, два столика, длинный сундук у стены.

Я был в обиталище Черного Вэла. Его знаменитые темные одежды, делавшие его похожим на книжного злодея, валялись комком на стуле с высокой спинкой. Пока я озирался, хозяин комнаты достал еще вина. Я застонал, увидев полный до краев бокал:

— Я не пью!

— Чья бы корова мычала, — проворчал он. — Это Мед Поэзии — вернее, эль на основе Меда Поэзии. Не спрашивай меня, где я достал рецепт. Великий Один удавился бы от зависти, насколько для меня это оказалось просто.

Я попробовал. На вкус это был эль, так густо настоянный на травах, что его трудно было назвать пивом и тем более вином. На языке осталось странное послевкусие — видимо, то, что отличает Мед Поэзии от прочих напитков. Черный Вэл осторожно вынул опустевший бокал из моей руки.

— Ну как?

— Здорово. — Я облизнул губы.

— Помнится, — севшим голосом вдруг произнес Вэл, — когда тебя атаковали журналисты, ты заявил при всех, что готов отблагодарить меня за спасение жизни любым способом… Сегодня у тебя есть возможность это доказать.

— Что вы имеете в виду?

Он молча покачал головой и сжал мои плечи.

— Ничего. — Лицо его вдруг исказилось, словно от сильной боли. — Просто побудь со мной. Я… я слишком долго был один. А сейчас особенно!

— Сейчас праздник, — напомнил я.

— Но не для меня. Для таких, как я, нет праздников и будней. Я проклят. — Он отпустил меня и отвернулся. Широкие плечи его поникли, и он стал словно меньше ростом. — Ты знаешь, что такое — быть проклятым? И как это больно? Ни родных, ни друзей…

Я не знал. Но мне вдруг ужасно захотелось хоть как-то облегчить его боль. Я встал за его спиной:

— Если это вам поможет, я готов быть вашим другом. И не только…

— Спасибо. — Он развернулся так стремительно, что чуть не ударил меня локтем в грудь. — В таком случае…

Он стремительно перехватил мои запястья одной рукой. Я не успел и пикнуть, как он достал нож.

— Что вы хотите сделать?

— Пошли.

Сопротивляться было бесполезно — Вэл тащил меня за собой, как мальчишку. Больше всего на свете я боялся, что сейчас нас заметят и пойдут сплетни и слухи. Но, хотя мы и выбрались из здания школы и направились через парк к пруду, на нас никто не обращал внимания. Ночь Бельтана сделала свое дело — и дети, и взрослые были так заняты собой, что не смотрели по сторонам.

Вэл привел меня к берегу пруда и опустился коленями на мокрый песок у самой воды, заставив меня сделать то же самое. От воды тянуло сыростью. Освободив одну руку, Черный ножом вырыл в песке ямку и перевернул мою руку запястьем кверху.

— Надеюсь, ты не будешь орать, — проворчал он и сделал надрез.

Я закусил губу и отвернулся, чтобы не смотреть.

— Под этими звездами, над этой водой, — нараспев зазвучал голос Черного Вэла, — клянусь всегда и всюду быть с тобой. Твои беды — мои беды. Мои беды — твои беды. Моя радость — твое счастье. Твоя радость — моя судьба… Повтори!

Я подчинился трясущимися губами. При этом я не выдержал и взглянул на свою руку, и увидел, что Вэл и себе сделал надрез, так что наша кровь смешалась и вместе капала в ямку.

Когда я кое-как договорил, Вэл ножом разровнял ее, засыпав кровь, и встал, отряхивая штаны от песка. Я тоже поднялся на ноги.

— Зачем вы это сделали?

— Понимаешь, — Вэл осматривал свой наряд с таким тщанием, словно ему еще предстояло идти на прием в королевский дворец, — ты сын моей Женевьевы. Я до сих пор не могу забыть твою мать, и, когда смотрю на тебя, мне кажется, что вижу ее. Я мечтал отдать жизнь ради ее счастья…

— Вы и так спасли мне жизнь, — сказал я.

— Мне этого мало. Женевьева, она…

— Расскажите мне о моих родителях, — попросил я.

— Хорошо. Только вернемся ко мне. Выпьем чего-нибудь. А то ты весь дрожишь. Замерз?

Меня действительно била нервная дрожь, но отнюдь не от холода — просто я на самом деле какое-то время был уверен в том, что Черный Вэл хочет моей смерти. И тем не менее я послушно последовал за этим человеком.

Мы расположились в его каморке. Когда Черный зажег в жаровне угли и придвинул к ним высокий стул для меня, сам расположившись на низенькой скамеечке и разлив по бокалам Мед Поэзии, в ней стало так уютно, несмотря на скудную обстановку и обшарпанные стены. Грея в руках бокал с Медом, Вэл негромким голосом, глядя куда-то внутрь себя, начал рассказ. Как, сбежав из детского дома и скитаясь по вокзалам, он случайно увидел в толпе мою мать — и еще прежде, чем она обратила на него внимание, понял, что готов на все ради ее глаз. А когда она заговорила с ним и предложила следовать за собой, пошел безропотно. И никогда впоследствии не спорил, если она приказывала что-нибудь. Он принял учение Белого Мигуна именно потому, что его прежде приняла она. И сражался не столько за своего гуру, сколько за нее. Ему было наплевать, что все остальные так или иначе были влюблены в мою мать. Он был уверен, что однажды она изберет его… Но появился мой отец. И все-таки для Черного оставалась надежда — до самых последних мгновений.

Мягкий голос убаюкивал. Я сперва слушал, по капле смакуя Мед, но сам не заметил, как уснул на середине рассказа.

А когда проснулся, был уже белый день.

Яркий солнечный луч проникал в подвальное помещение и падал как раз мне на лицо. Я лежал на узком топчане, укрытый пледом, а Черный Вэл устроился на стуле, положив ногу на ногу.

— Сколько времени? — спросил я.

— Почти полдень. Ну, Максимилиан, ты и здоров спать! Тебя и пушкой не разбудишь.

Полдень! Мои звери в живом уголке до сих пор не кормлены! Я рванулся вскочить — и сообразил, что совершенно раздет. Ну просто до белья. Это сразу заставило мои мысли двигаться в определенном направлении, тем более что сам Черный Вэл успел переодеться в свой всегдашний черный наряд.

— Вэл? Что это значит? Что… что-нибудь было?

— Ты о чем? — вскинул он одну бровь.

— Не притворяйтесь! Я хочу сказать, что проснулся в вашей постели, в таком виде и…

— Ах, вот ты о чем! — Он запрокинул голову и рассмеялся от души, хотя мне было не до смеха. — Уверяю тебя, твои опасения напрасны!