Читать книгу "Ледовые пираты - Дирк Гузманн"

Арабы снова натянули луки и направили стрелы на корабль Бьора. И теперь они уже целились выше.

Ингвар отпустил Альрика и прыгнул к рулю. Оттолкнув в сторону Яа, он рванул румпель на себя, и «Висундур», дребезжа и треща не на шутку, лег на бок. Горящая голова дракона была направлена на ближайший дау.

— На таран! — крикнул во все горло Ингвар и крепко вцепился в румпель.

Треск и грохот раздавался и от лавы, которая позади них рушилась в море, и от спин гребцов, изо всех сил разгонявших разваливающийся на ходу корпус корабля.

Парус был уже полностью охвачен пламенем, лохмотья горящей материи падали вниз.

«Кому нужен парус, — с гордостью вспомнил слова Альрика Ингвар, — когда у него есть такая команда, как эта!»

С оглушительным треском «Висундур» врезался в дау. Голова дракона резко подалась вперед и, изрыгая огонь, повисла на борту корабля арабов. Огонь моментально перекинулся дальше по палубе, поджигая мачту с большим латинским парусом.

Когда лучники увидели, что с их кораблем происходит то же самое, что и с вражеским, они побросали луки и, не обращая больше внимания на приказы своего командира, стали прыгать в море, чтобы перебраться на другой дау.

Ингвар хохотал на все море, расправив руки, и облака дыма проносились над его головой.

— Грести обратно! — крикнул он команде. — Налегай! Освободить «Висундур»!

Люди с силой налегли на весла, но корабль, казалось, накрепко застрял в борту дау. Яа прыгнул на нос, к тому месту, где драккар вклинился в борт арабского корабля. Огромный нубиец отчаянно искал возможность оторвать корабли друг от друга, но дерево уже было охвачено пламенем.

— Бросайте! Уходите! — еще раз прозвучал над палубой голос Альрика. Поднявшись на одну из скамеек для гребцов, кендтманн крепко вцепился в нее, а Магнус обнял Альрика за плечи, поддерживая его.

В этот момент Бьор подошел к ним впритирку борт к борту. Тут же на палубу драккара перелетел канат, и чьи-то тренированные руки ловко поймали его. Первые моряки перебирались на борт «Эстреллы». Дочка дожа протягивала руки им навстречу, помогая перейти. Альрика пересадили на корабль с особой осторожностью, руки старого норманна свисали плетьми.

Перейдя на борт «Эстреллы» последним, Ингвар оглянулся на горящий корабль своего отца. Голова дракона, всю жизнь указывавшая Ингвару жизненный путь, теперь, обугленная, бессильно повисла. От нее откалывались куски и падали в море. Ингвар сглотнул слюну и прищурился — то ли дым разъедал глаза, то ли это слезы…

Когда «Висундур» лег на борт и вода поглотила нос корабля, моряки молча проводили его глазами в последний путь.

Тяжелая рука легла на плечо Ингвара, и русая борода Бьора появилась рядом с его щекой.

— Наш отец, — хрипло сказал он, — только что умер.

Корпус «Эстреллы» глухо стукнулся о причал. В порту Риво Альто растаявший снег превратился в лужи. Чайки кричали в ожидании весны, и Мательда улыбалась: раньше она никогда не бывала так далеко отсюда и никогда раньше не возвращалась сюда. «Это, — подумалось ей, — и есть самое лучшее из того, когда выходишь в море, — возвращение домой».

Город встретил ее, грозно нахмурив брови. Четверо копейщиков в кожаных куртках тут же спустились к причалу и выстроились перед «Эстреллой». Ингвар и Бьор вступили с ними в короткую, но громкую словесную перепалку. В конце концов двое из стражников, громко топая ногами, удалились в направлении резиденции дожа.

— Кто это у вас при такой погоде отдает приказ никого не впускать в город? — выругался Ингвар.

— Мой отец, — ответила Мательда. — Он наверняка скоро будет здесь.

Ингвар пробормотал что-то неразборчивое, при этом в его словах какая-то роль отводилась топору. Пока команда швартовалась и приводила корабль в порядок, Мательда сидела на одной из бочек, обводя взглядом палубу. Бьор и Ингвар на обратном пути из Сицилии показали себя блестящими кендтманнами, пройдя весь путь до Риво Альто со скоростью ветра. Только команда ворчала, что «Эстрелла» была без весел, с одним лишь парусом. «Корабль для детей и баб» — был общий вывод. Но все равно радовало то неподдельное облегчение, что появилось в глазах Магнуса, Джамиля, Яа, Грида, Штайна, Дариоса, Эриоса, Килиана и всех остальных, когда они наконец смогли оставить позади задохнувшееся под лавой побережье Этны.

Альрик лежал на корме корабля, как на катафалке. Ветер шевелил его бороду, словно проверяя, почему старый кендтманн не отвечает на его игру. По дороге Ингвар и Бьор хотели доверить тело своего отца морю, но Мательда уговорила их организовать достойное погребение для Альрика, и ей удалось убедить норманнов в правоте своей идеи.

— Дочь моя! — Крик пролетел над палубой, словно изголодавшаяся чайка.

На причале появился Джустиниано в развевающейся меховой накидке. Дож спешно и неуклюже вскарабкался на борт и дрожащими руками обнял свою дочь, спрятав свое лицо в ее волосах. Корно сползло с его головы и упало на мокрую палубу.

Когда Джустиниано наконец почувствовал, что может оторваться от Мательды, он подошел к Бьору и горячо поблагодарил норманна за то, что тот привез домой его дочь живой и здоровой. Дож повторял это снова и снова. Затем повернулся к команде и каждому выразил отдельную благодарность.

Бьор же тем временем достал шкатулку с пеплом святого Марка и поставил ее у ног Джустиниано. Он разрезал веревку, которой была закреплена крышка, и поднялся, предоставляя дожу самому открыть и увидеть свое сокровище.

Удивление и благоговение праздновали свадьбу на лице дожа, когда он открыл шкатулку.

После чего наступило отрезвление.

Вопрошающий взгляд на его лице не требовал слов.

— Это пепел святого Марка. — Мательда опустилась на колени рядом со своим отцом, так близко, что тюленья кожа, из которой были сшиты ее штаны, терлась об одежду Джустиниано. — Маркус был сожжен. Мощей не существует, — покачала она головой.

Неподдельное глубочайшее разочарование во взгляде отца причиняло ей боль.

— Как же я предстану с этим перед своим народом? — обращался тихим голосом Джустиниано к ларцу с пеплом.

— Вообще не проблема. — Это был Бьор. — Пепел неподдельный. Может, он принесет тебе больше благополучия, чем моему отцу. — Он указал на тело Альрика. Мертвый кендтманн, вытянувшись во весь рост, лежал на палубе. Ветер, дувший со стороны лагуны, по-прежнему поигрывал его волосами. Только сейчас Джустиниано заметил мертвеца. Он испуганно посмотрел на Ингвара и Бьора.

Мательда знала, как это горе разрывало души братьев, только их лица выглядели спокойными. Трое мужчин обменялись несколькими словами друг с другом, и Ингвар сунул в руку Джустиниано кусок пергамента, все это время пролежавший в кармане. Дож развернул его и стал читать.

— О, что я вижу! Варвар таки нашел своего господина! — Голос Рустико, как град, обрушился на них. — Бог услышал меня!