Читать книгу "Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица - Эрвин Ставинский"

Все прошло как по маслу. В четырнадцать ровно прибыл пациент – невысокий плотный господин, с крупной седой головой. Это был Жильбер.

Мальплят встретил его и пригласил в кресло. Правда, дантист был бледен и руки его так тряслись, что Жильбер даже обратил на это внимание. Тем не менее врачу удалось уговорить пациента сесть в кресло, запрокинуть голову, и в этот момент мы вошли…

– И как вел себя Большой шеф? – не удержался кто-то.

– А он и сообразить ничего не успел, – заявил Райзман.

Его обыскали, надели наручники. Оружия при нем не было.

Мюллер, как обычно, сидел в углу гостиной за партией в шахматы с Эйхманом, его самым молодым протеже. Рядом на стуле примостился старинный друг группенфюрера Кристиан Шольц, пристроенный Мюллером в отдел по связи с «институтом Геринга». Он с интересом ожидал, как будут развиваться события на шахматной доске. Ему доставляло особое удовольствие наблюдать, как каждый раз, жертвуя фигуры, Мюллер мастерски заманивал молодого Эйхмана в ловушку. Тот возбуждался, начинал торопиться, делал одну ошибку за другой, а хитрому Мюллеру только этого и надо было. Финал неизменно был один – Эйхман проигрывал. На этот раз все шло по обычному сценарию.

Мюллер, играя, вполуха прислушивался к тому, что рассказывает Райзман. Он сам недавно побывал в Париже, присутствовал на допросах, которые проводил криминаль-инспектор Гиринг, и был в курсе всех подробностей этого дела. Слушая Райзмана, он слегка улыбался. Эта улыбка появлялась в уголках рта, что придавало выражению его лица некую странность: нельзя было понять: то ли он сомневается в том, что говорит собеседник, то ли разделяет его радость.

Обычно Мюллер во время таких встреч предпочитал больше молчать, а если возникала необходимость, старался отделываться короткими фразами.

В гостиной бесшумно появился адъютант группенфюрера Духштейн, поискал глазами шефа и, обнаружив его в углу, ловко пробрался к нему между сидящими в небрежных позах чиновниками и стал что-то тихо говорить ему на ухо. Шольц лишь уловил фразу «он настаивает».

Мюллер извинился и быстро вышел из гостиной в сопровождении адъютанта. В своем рабочем кабинете он увидел стоявшего в верхней одежде хауптштурмфюрера СС Хорста Копкова, начальника отделения, специализирующегося в его управлении по радиоиграм с Советами и занимающегося в настоящее время «Красной Капеллой» в Берлине. Черный блестящий плащ Копкова был усеян мелкими каплями, видимо от растаявших снежинок.

– Что, идет снег? – спросил Мюллер, входя в кабинет.

– Да, небольшой, – необычно громким голосом заговорил Копков.

– Что у тебя? Только говори потише…

– Прошу прощения, группенфюрер, но, мне кажется, важное дело.

– Что случилось? – прервал его Мюллер, который весь подобрался, понимая, что неурочное посещение его квартиры Копковым связано с каким-то чрезвычайным происшествием.

– Группенфюрер, из двух радистов, которых мы задержали, один, Альберт Бар, «запел».

– Так, а второй?

– Второй упорно молчит, и думаю, что уже ничего не скажет. Мы испробовали все, что могли.

– Что сообщил Барт?

Копков нервно сглотнул, видимо, его томила жажда. Но он терпел, решив закончить доклад.

– Барт сообщил, что второго зовут Артур Хесслер. Оба они немцы, из военнопленных. Прошли специальную подготовку как радисты. Задание Хесслера Барт не знает…

– Какое задание имел сам Барт? – нетерпеливо спросил Мюллер.

– Барт должен был восстановить связь с двумя людьми и передавать получаемую от них информацию. Первый источник – ученый, химик Куммеров, а второй… – Копков замолчал, не решаясь продолжать.

– Ну, не тяни, кто второй? – нетерпеливо спросил Мюллер.

– Второй – хауптштурмфюрер СС Вильгельм Леман из отдела четыре Е.

– Что-о? Дядюшка Вилли? Не может быть? – невольно вырвалось у группенфюрера.

Кличку «дядюшка Вилли» Леману присвоили в гестапо за почтенный возраст и добродушный характер. Несколько минут Мюллер молчал не в силах осмыслить услышанное. В его управлении предатель! Чудовищно! Это просто не укладывалось в голове.

– Это точно? Ошибки быть не могло?

– Все сходится, группенфюрер. Барт назвал адрес его местожительства – Кармен-Сильваштрассе, 24, номер домашнего телефона, пароль и отзыв, описал внешний вид. Все сходится.

– Как они должны встретиться?

– Разработаны условия: пароль и отзыв. Встреча на другой день по обусловленному адресу на улице. Может, организовать для подстраховки их встречу?

– Нет, – живо возразил Мюллер. – Не надо…

Он задумался. Через какое-то время поднял голову, подошел вплотную к Копкову и, глядя снизу вверх прямо в зрачки его глаз, жестко проговорил:

– Дружище, Хорст! На тебя возлагается ответственная задача.

Сейчас поедешь в Управление и через дежурного, как обычно это делается, срочно вызовешь Лемана к месту службы. Машину пошлешь только с шофером. Жди его у входа. Как только он войдет – обыскать, изъять оружие, переодеть в гражданское, если он будет в форме, и отвести в подвал, в камеру. Никому ни слова, Гуппенкотену[45] я позвоню. Помни: Леман опытный полицейский, поэтому все должно быть как обычно, до мелочей. Понял?

– Есть, группенфюрер!

Копков вскинул руку и вышел из кабинета.

«Так, нужно подобрать трех надежных следователей и пусть приступают к делу, – размышлял Мюллер, расхаживая по кабинету. – Их нужно предупредить: биографией, работой не интересоваться. Их задача – привести его в такое состояние, чтобы он согласился дать показания. Потом его допрошу я сам. Да, он чем-то серьезно болен. Чем же? Ага, вспомнил, диабетом. Предупредить следователей, нашего врача. Ежедневно давать таблетки, обращаться так, чтобы он раньше времени не умер. Кажется, все!»

После этого он вернулся в гостиную. Но игра уже не клеилась, и Эйхман это сразу почувствовал. Он извинился и стал прощаться, сославшись на занятость по работе.

За Эйхманом потянулись другие чиновники. Вскоре гостиная опустела. Остался лишь один Шольц.

– Что-нибудь неприятное? – осторожно спросил Шольц. Он неспешно расхаживал по гостиной и собирал на поднос посуду. Мюллер сидел в кресле в глубокой задумчивости, попыхивая своей неизменной сигарой. Наконец, стряхнув пепел, он сказал:

– Да. Обнаружилось, что один из чиновников моего управления работает на Советы.

– Ошибка исключена?

– Все сходится. Черт, неужели он так обиделся, что я понизил его в должности! – и он опять замолчал.

Шольц продолжал бесшумно заниматься уборкой.