Читать книгу "Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин"

Коллегой Трурнита был, например, еще один выходец из рейха Фридрих Хоффман, работавший при Гитлере над производством нервно-паралитических газов. Армия США привезла в Эджвуд тонны зарина и табуна, и Хоффман анализировал эти газы, а также готовил для американцев всю техническую документацию по их производству и применению. Хоффман испытывал газы на мышах, кроликах и даже добровольцах.

С 1950 года под давлением ЦРУ арсенал сухопутных войск в Эджвуде перешел на психо-химические опыты, которые сочли более «современными», чем обычные отравляющие газы. Причем Готлиб предпочитал ЛСД, но сильно интересовался и растительными ядами. Хоффману он поручил искать по всему миру подходящие для этих целей растения. Для своих поездок по миру (от Японии до Австралии и Бразилии) Хоффман использовал «крышу» Делаверского университета. Денег в ЦРУ не жалели. В Южной Америке Готлиб основал для сбора местной флоры подставную фирму «Натуральные препараты Амазонии» (Amazon Natural Drug Co).

Помимо немцев сухопутные войска предоставили Готлибу и «подопытных кроликов». В начале 50-х годов более тысячи военнослужащих армии США получили различные дозы ЛСД, иногда и без их ведома[357].

1952–1953 годы: новый век начинается?

Пока Готлиб творчески разрабатывал яды и экспериментировал с ЛСД, Америка готовилась к смене эпох. Уже два десятка лет в стране правила демократическая партия, и на предстоявших в ноябре 1952 года президентских выборах республиканцы были готовы дать демократам решительный бой. Главной темой кампании «слоны» решили сделать слабость «ослов» в борьбе против мирового коммунизма. Еще бы – Китай был «сдан» Москве. Победа в корейской войне, несмотря на большие потери американцев, никак не желала наступать, а весь госаппарат в Вашингтоне был засорен «красными» и «розовыми».

Братья Даллесы сделали ставку на героя войны генерала Эйзенхауэра, командовавшего в 1952 года войсками НАТО в Европе. Генерал считался ставленником либерального крыла республиканцев, к которому причислял себя и Аллен Даллес. В отличие от правых среди «слонов» либералы стояли за активную внешнюю политику против традиционного для республиканцев старой школы изоляционизма.

От имени изоляционистов вызов Эйзенхауэру бросил сенатор Роберт Тафт. В самый разгар избирательной кампании выяснилось, что Аллена Даллеса с Тафтом связывают странные «семейные» отношения. Младший сын Тафта решил жениться, и его избранницей стала Мэри Джейн Банкрофт – дочь любовницы Даллеса по героическим швейцарским будням Мэри Банкрофт. Последняя пребывала в прекрасных отношениях с женой Даллеса Кловер, а вот муж ее давно исчез с горизонта. Кловер предоставила для помолвки Тафта-младшего свой дом, а Даллесу пришлось выступить в странной и двусмысленной роли «отца» невесты[358].

Даллесу пришлось маневрировать между Тафтом и Эйзенхауэром. К тому же формально в отличие от своего брата Фостера Аллен как замдиректора ЦРУ состоял на государственой службе в администрации демократа Трумэна. Конечно, Даллес от всей души втайне желал Эйзенхауэру победы, так как надеялся наконец-то занять пост директора ЦРУ.

Трумэн Аллена Даллеса терпеть не мог, справедливо подозревая того в политическом двурушничестве. Когда в отсутствие Беделла Смита Даллесу пару раз пришлось докладывать президенту ежедневную сводку событий в мире, хозяин Белого дома старался поставить «мастера шпионажа» в тупик каверзными вопросами и просьбами. Например, однажды он попросил Даллеса принести ему карту мира, на которой были бы нанесены места работы всех агентов ЦРУ. Трумэну доставило истинное наслаждение смотреть, как Даллес мучительно пытается отвертеться от выполнения этого поручения.

Между тем Джон Фостер Даллес, как и в 1948 году, открыто встал на сторону республиканцев, позиционируя себя в привычной роли главного внешнеполитического эксперта партии. Он слетал к Эйзенхауэру в Париж и предложил ему вместо термина «сдерживание коммунизма» использовать слоган «освобождения порабощенных коммунизмом народов». Генерал сразу понял, что такие лозунги означают мировую войну, и предпочитал говорить о «мирном» освобождении. Даллесу-старшему такая мягкотелость не понравилась, но Эйзенхауэр старался больше не прибегать к его советам, по крайней мере публично.

Однако в качестве уступки «ястребам» Эйзенхауэру пришлось согласиться на выдвижение кандидатом в вице-президенты Ричарда Никсона, сделавшего себе имя на травле Элджера Хисса и других «красных».

Даллес-младший не стал испытывать судьбу и во время разгара предвыборной гонки уехал в длительный отпуск в Европу.

Через неделю после того, когда он вернулся в США, Эйзенхауэр нанес сокрушительное поражение кандидату от демократической партии губернатору Иллинойса Эдлаю Стивенсону. За боевого генерала в охваченной военным психозом Америке проголосовало 34 миллиона избирателей (55 %), и он получил голоса 442 выборщиков. Считавшийся «голубем» Стивенсон имел в своем активе 27 миллионов голосов, но всего-навсего 8 выборщиков.

Интересно, что во время избирательной кампании ЦРУ формально в равной мере снабжало кандидатов секретной внешнеполитической информацией. Однако на самом деле Эйзенхауэр получал больше сведений – ведь он был генералом с допуском к совершенно секретной информации, в отличие от «гражданского» Стивенсона.

Советское правительство негативно восприняло победу Эйзенхауэра, что было неудивительно на фоне постоянной трескотни последнего об «освобождении порабощенных народов». Американский журналист Джеймс Рестон после оглашения результатов выборов обpатился в посольство СССР в Вашингтоне с письмом, в котором говорилось: «20 янваpя (1953 года) новый пpезидент США займет свой пост. Это событие вызвало выpажение добpой воли со стоpоны пpавительств почти всех кpупных стpан миpа, кpоме вашего».

Но прихода в Белый дом Эйзенхауэра побаивались и союзники США. «Несомненно, он (Сталин) так же, как и мы, опасается возникновения войны, – отмечал советник британского посольства в Москве Грей в своем сообщении 3 маpта 1953 года. – Это, по его (Сталина) мнению, приобрело особую остроту в результате смены правительства США».

Аллен Даллес был готов немедленно переехать в кресло директора ЦРУ, но время шло, а Эйзенхауэр медлил. Уже и Джон Фостер стал госсекретарем, хотя британский премьер Черчилль просил Эйзенхауэра по старой дружбе не назначать его. Британский министр иностранных дел Энтони Иден вспомнил, что в 30-е годы Даллес-старший был ярым стронником умиротворения Гитлера.

Что касается поста госсекретаря, то Эйзенхауэр первоначально видел в этом кресле Джона Макклоя, которого он знал по его работе в качестве Верховного комиссара США в ФРГ.

Но все же Джон Фостер стал шефом американской дипломатии (чтобы потрафить тафтовскому крылу республиканцев). Правда, для контроля новый президент назначил к нему в заместители своего друга и директора ЦРУ при Трумэне Беделла Смита, чья неприязнь в братьям Даллесам была известна. Смит оказался человеком честным и перед назначением зашел к Трумэну спросить, не возражает ли тот. Трумэн был расстроган до слез.