Читать книгу "Королевские милости - Кен Лю"

Мата кивнул. Рыбаки Таноа, как и связанные традициями фермеры с Большого острова, относились к чужестранцам с подозрением, а уж к семье, сбежавшей от долгов, тем более, несмотря на то что с ней поступили несправедливо.

– Как ты сюда попала, о чьей смерти скорбишь?

– Мой брат приплыл с вами через море. Его звали Мадо Гиро. – Когда она увидела, что имя ее брата ничего не говорит Мата, надежда, на миг загоревшаяся в темных глазах, потускнела. – Он был первым из нашего селения, кто ответил на зов повстанцев: ходил от дома к дому и призывал присоединиться к мятежу, говоря, что вы еще более великий человек, чем ваш дед, и принесете славу в Кокру. Шестнадцать молодых людей отправились вместе с ним в Фарун.

Мата кивнул. Значит, брат этой женщины был среди тех первых восьми сотен, что пересекли вместе с ним и его дядей море, чтобы присоединиться к Хуно Криме и Дзапе Шигину. Они поверили в него, когда он был никем, когда восстание еще не имело надежды на победу.

– Я ждала дома, но его письма приходили очень редко. Он гордился тем, что вы сделали, но не слишком продвинулся в ваших глазах, хотя я не сомневаюсь, что он сражался так же храбро, как в прежние времена, когда в детстве защищал меня от соседских детей.

Мата показалось, что он должен что-то вспомнить об этом человеке, который наверняка выделялся среди солдат его армии из-за того, что в его жилах текла кровь Хаана, однако в его памяти не всплывало ни лицо, ни звание, ни имя брата этой женщины.

Он настолько сосредоточился на собственной отваге, подвигах и славе, которые мог завоевать для имени Цзинду, что не обращал внимания даже на тех, кто верил ему настолько, что вручил в его руки свою жизнь. Мата стало стыдно, и он отвел взгляд от Миры.

– Я оставалась дома, чтобы ухаживать за нашими родителями, но прошлой зимой Кана забрала обоих. Я жила одна, пока не получила еще одно письмо от Мадо, в котором он написал, что вы наконец вошли в Пэн и война закончена. Я собрала вещи и пришла сюда, чтобы его найти.

Но ей так и не удалось увидеть брата – она нашла лишь завернутое в саван тело в общей могиле. Он оказался одним из тех солдат, кто стал жертвой множества ловушек, заготовленных строителями Мавзолея: в него попала стрела из арбалета. Его оплошность позволила остальным пройти дальше и добраться до сокровищ, спрятанных в боковых залах.

– Судьба не ко всем справедлива, – пробормотал Мата Цзинду, вдруг, к своему удивлению, почувствовав невероятную жалость к этой женщине.

Может, все дело в ее акценте, который напомнил ему о прошлом, о собственном доме, а может, причина заключалась в ней самой, такой красивой, несмотря на грязь и слезы на щеках? Или все гораздо проще: подобные чувства могло вызвать смущение – забыл имя верного и надежного солдата, который проявил мужество и рискнул, что позволило другим добраться до сокровищ.

Мата понял, что еще немного, и из его глаз брызнут горячие слезы.

– Женщина, ты останешься со мной. Я позабочусь о тебе, так что больше никогда не будешь знать нужды. Твой брат одним из первых последовал за мной, поверив на слово, и я устрою ему достойные похороны.

Мира низко поклонилась и молча последовала за ним в лагерь.

Все то время, что Мата и Мира разговаривали, за ними молча наблюдали нищий и монахиня, стоя чуть в стороне. Никто не обращал на них внимания: в Пэне было множество мертвецов, которых требовалось похоронить, и странствующие монахи и монахини пришли в город для исполнения обрядов погребения. Кроме того, солдаты Мата Цзинду многих лишили домов, превратив в нищих.

На монахине было черное одеяние, которое, однако, не позволяло определить, какое положение она занимала в ордене, а лицо под капюшоном казалось лишенным возраста. На стене у нее за спиной сидел большой черный ворон и надменно оглядывал улицу.

– Мне нравится твой новый облик, – обратилась монахиня к нищему, и постороннего поразил бы ее неприятный, какой-то скрипучий голос. – Ты оплакиваешь свою империю?

Несмотря на грязь, покрывавшую все видимые участки кожи нищего – в том числе и лысую голову, – одет он был в безупречно белый плащ. Если бы кто-то, проходя мимо, обратил на них более пристальное внимание, то заметил бы, что на руке нищего, сжимающей посох, только четыре пальца. Отступив на шаг и окинув монахиню взглядом холодных серых глаз, он признал:

– Война пошла совсем не так, как я рассчитывал, и не твой герой нанес решающий удар: нас всех обманули.

На миг монахиня покраснела, но в тени капюшона это было трудно заметить.

– Возможно, Гару и сын Кокру, но я не имею к нему отношения. Однако он понравился моей сестре Рапе.

На губах нищего появилась усмешка.

– Неужели между близнецами и Фитовео возникли разногласия? Быть может, война еще не закончена?

Однако монахиня не поддалась на его уловку.

– Держись подальше от Мата! Я знаю, что ты стремишься отомстить за людей Ксаны, которые умерли на Волчьей Лапе, но у Мата были на то причины.

– Если бы только принцип «кровь за кровь» имел значение, писать историю было бы легко, но я не буду первым, кто нарушит наше соглашение.

– Ты можешь сам не причинять вреда смертному по имени Мата, но, если порыв ветра обрушит флагшток рядом с ним? Или орел сверху перепутает его голову с камнем и уронит на нее черепаху?

Нищий невесело рассмеялся.

– Сестра, ты меня разочаровываешь: неужели думаешь, что я способен на подобные недостойные уловки? Я не Тацзу, так что можешь и дальше защищать своего Мата, если таково твое желание.

Нищий пошел прочь, но, прежде чем исчезнуть за углом, обернулся и добавил:

– Я очень многому научился, наблюдая за смертными.

Волк в клетке

Глава 34

Пир

Пэн, третий месяц первого года Принципата

Теперь, когда с империей было покончено, пришло время раздать награды лидерам повстанцев, и Маршал Цзинду объявил, что устраивает пир.

– Таким образом у вас появится возможность разобраться с герцогом Дзуди, – заметил Торулу Перинг.

Советники Куни внимательно изучили приглашение Мата Цзинду.

– Неужели ты всерьез собираешься туда пойти? – с сомнением спросил Тан Каруконо. – Все это время маршал Цзинду отказывался от встречи с тобой – значит, еще сердит за то, что ты его опередил и первым вошел в Пэн. Этот пир – ловушка: если отправишься туда, то обратно не вернешься.

– У лорда Гару нет выбора, – сказал Кого Йелу. – Если он откажется от приглашения, маршал Цзинду воспримет это как оскорбление и признание его вины. Тогда у Цзинду появится повод объявить лорда Гару предателем, и все королевства Тиро его поддержат.

– Я не понимаю, почему мы все так переживаем. Лорд Гару первым вошел в Пэн и пленил императора Ириши. Почему обещание короля Туфи не выполнено? – спросил Рин Кода.