Читать книгу "Последний дубль Декстера - Джеффри Линдсей"

Но из этого следовало, что я лежу лицом вниз. А это неправильно: обычно я так не лежу. Тогда почему делаю это сейчас? И почему я не могу пошевелиться?

Что-то было неправильно. Однако теперь я имел в распоряжении несколько подсказок, а что-то в моей затуманенной памяти подсказывало, что мне нравилось что-то делать с подсказками. Я любил их складывать. Поэтому я закрыл глаз и занялся арифметикой. Мое лицо лежит близко к ковру. Мои руки и ноги соединены чем-то, что мешает им двигаться. Моя голова болит так, что от боли хочется визжать, – если не считать того, что даже от мысли про любой громкий звук она начинает болеть еще сильнее.

Я не сомневался в том, что сам я себе этого не делал. Со мной приключилось что-то необычное. Отсюда, судя по всему, следовало, что это со мной сделал кто-то другой. Голова, руки, ноги, Новый Дом – все было каким-то образом связано. Это что-то означало, и, если бы мне удалось хотя бы на минуту отделаться от боли, я бы наверняка все вспомнил.

Я услышал доносившийся из соседней комнаты голос – голос Эстор, разговаривавшей на повышенных тонах. И вспомнил.

Я уже слышал этот голос и этот тон – в тот самый момент, когда начали происходить необычные вещи.

Довольно долго я просто покачивался на волнах боли, припоминая разные мелочи. Я вспомнил БАМЦ по голове, после которого оказался здесь, и голос Эстор, когда валился вперед, и очень медленно начал вспоминать, зачем я здесь.

Я приехал сюда, чтобы связать Роберта. Не вышло. Вместо этого он связал меня.

И поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее, нарастающим вихрем горьких воспоминаний и злости на свои куриные мозги, я вспомнил все.

Роберт убил Джекки, а сделав это, убил и мою новую, волшебную жизнь. И он похитил Эстор, забрал ее у меня, и все это он сделал прямо перед моим носом, выставив меня раззявой, болваном, потешным дурачком: Декстер-Рыжий, Королевский Шут во Дворце Теней. Нарядите его в пестрый костюмчик с бубенцами и пусть себе играется со своим смешным ножичком. Посмотрите, как он путается в собственных башмаках. Декстер-Простофиля, смотревший на Роберта и ухмылявшийся, потому что видел в нем всего лишь безобидного, безмозглого, эгоцентричного болвана. И продолжавшего ухмыляться, пока этот безмозглый болван обводил его вокруг пальца, обыгрывал и в конце концов отловил.

На несколько долгих, но запоминающихся секунд меня захлестнул гнев, и я затрясся от злости. Я попытался, стискивая зубы, разорвать связывавшие меня путы. Я несколько раз перекатился по ковру, подергал руками и ногами, но, разумеется, ничего не произошло, не считая того, что теперь я лежал в трех футах от прежнего места, а голова разболелась еще сильнее.

Что ж, ладно. Грубая сила не помогла. И, судя по всему, думать у меня получалось не слишком хорошо. Оставалось молиться, а молитва по сути есть разговор с самим собой; от меня же в последнее время тоже не слишком много прока. Тогда что?

И странное дело – к счастью, вскоре выяснилось, что осталось одно, последнее – чистое, глупое и незаслуженное. Удача.

И Удача, крадучись, вошла в комнату, где я лежал.

– Декстер! – прошептал знакомый голос, и я, морщась от боли, повернул голову в сторону двери.

Эстор стояла в проеме темным силуэтом на фоне яркого света из соседней комнаты. На ней было что-то вроде пеньюара из белого шелка со светло-синей завязкой почти у шеи. На цыпочках она подошла и присела на корточки рядом со мной.

– Ты зашевелился, – прошептала она. – Ты в порядке?

– Нет, – прохрипел я. – Голова болит, и я связан.

Эстор не обратила на это внимания.

– Он тебя здорово ударил, – сообщила она все так же тихо, спокойно. – Бейсбольной битой. И маму ударил, тоже сильно. Она до сих пор еще не шевелилась. – Она положила руку мне на лоб, потом отняла ее и кивнула. – Я не знала, что он это сделает. Я думала уже, что ты умер.

– Умру, – заверил я. – И ты тоже, если меня не развяжешь.

– Меня он не убьет, – возразила она, и в ее голосе зазвучала странная, незнакомая, самодовольная уверенность. – Роберт меня любит.

– Эстор, Роберт не любит никого, кроме самого себя. И он уже убил двоих людей.

– Он сделал это ради меня, – заявила Эстор. – Чтобы мы могли быть вместе. – Она гордо улыбнулась, явно довольная собой, и в моей раскалывающейся голове возникла странная, неожиданная мысль: она ведь прикидывает, не оставить ли меня связанным ради ее Роберта. Немыслимо – но она явно об этом думала.

– Эстор, – начал я. Увы, это вышло у меня в лучшем стиле Недовольного Папочки. Для разговора с Эстор эта интонация подходит хуже всего, и она тряхнула головой и снова насупилась.

– Это правда, – сказала она. – Он убил их потому, что любит меня. По-настоящему любит.

– Он убил Джекки, – напомнил я.

– Я знаю. Извини. – Она погладила меня по руке. – Ему типа пришлось. Она ворвалась к нему в трейлер, когда мы… были вдвоем. – Эстор немного покраснела. – Она кричала что-то насчет компьютера, что там сказано, что он убил Кэти или как ее там. Ну, которая увидела нас там, когда мы… ну, сам знаешь. Я позволила ему… целовать меня и… Ну, в общем, она туда вошла. А Роберт как вскочит, и все «нет, нет, постой, я все объясню». А она посмотрела на него и сказала что-то типа «Вот и хорошо, объясняй это сержанту Морган». – На лице у Эстор мелькнула улыбка. – Тете Деборе, – пояснила она.

– Да, я понимаю, – устало произнес я.

– Ну, в общем, Роберт вскочил и сказал, чтобы я оставалась там, а сам выскочил за дверь, за Джекки. – Она пожала плечами. – Ну а я не хотела ничего пропустить. Я отправилась за ними и увидела, как они вошли к Джекки в трейлер, и прежде чем я дошла туда, он выбежал обратно с хорошим таким макбуком. Роберт говорит, что отдаст его мне, – добавила она. – Когда будем в безопасном месте.

– Эстор, не будет безопасных мест, – сказал я. – Он убил двоих людей. Его найдут и посадят в тюрьму. Надолго.

Эстор прикусила губу.

– Ну, не знаю, – пробормотала она.

– А я знаю, – настаивал я. – Нет такого места, где бы его не нашли.

Это ее, похоже, не убедило.

– Но ведь не всех убийц находят, – заявила она и посмотрела на меня с торжествующей ухмылкой.

– Но Роберт убил не кого-то, а знаменитость, Эстор. Копы не могут не найти его, иначе будут выглядеть растяпами на весь мир. Они бросят на это дело все свои силы, и его поймают.

– Возможно, – сказала Эстор.

– Не «возможно», а точно, – заверил я. – Они будут из кожи вон лезть – вообще-то единственное, что может заставить копов стараться еще сильнее, это если бы Роберт к тому же похитил кого-то. Например, одиннадцатилетнюю девочку со светлыми волосами.

– Он не похищал меня, Декстер, – возразила Эстор. – Я сама с ним пошла. Он меня любит.