Читать книгу "Факультет прикладной магии. Простые вещи - Таис Сотер"

Я потрогала еще раз странный артефакт. Материал был упругий и довольно плотный. Пальцы чуть покалывало от знакомых до боли чар.

— Псевдоплоть? Никогда не слышала.

— Ее когда-то придумал ваш дед, фрейлейн.

— Почему он больше нигде не использовал это изобретение? Мог бы прославиться!

— К несчастью, едва ли. Как видите, у гениальности вашего деда есть свои минусы — повторить его работу никто не может. Даже зная, из чего создается псевдоплоть и какие чары использовались. Да просто восстановить чары Вернера, когда они начали таять, мои артефакторы не смогли! — с досадой воскликнул Гайне, сжимая кулаки.

Его правая штанина была пустой ниже колена, напоминая о несовершенстве человеческого тела. А вот артефакт в моих руках был более чем совершенен.

Я считала себя гениальным артефактором, сумевшим совместить менталистику и артефакторику. Но то, что видела сейчас перед собой, было гораздо более невероятным, чем все, что я делала до этого. Артефакторика, в отличие от алхимии, не влияет на свойства предмета. Но чары, наложенные на протез, значительно изменили тот материал, из которого он был создан. Вырезан? Нет, это не дерево в основе, что-то другое. Подсказку дали сами чары.

— Это глина! Мой дед взял за основу глину и смог добиться, чтобы она выглядела как человеческая плоть! К тому же, как я понимаю, протез без лишних устройств крепится на вашу ногу, так что увидеть, что эта часть ненастоящая, довольно сложно. И… вы позволите мне произвести ряд манипуляций? Обещаю ничего не испортить.

— Конечно.

Часть своих инструментов я хранила в кабинете, поэтому никуда идти не пришлось. Мне нужен был скальпель. Попытка отрезать кусочек от артефакта подтвердила мое предположение. Материал был очень устойчив к повреждениям — лезвие увязало в псевдоплоти, а стоило мне его убрать, как повреждение мигом «заросло».

Оставив попытки отрезать или отколоть кусочек, я надела очки, подаренные Шефнером, и сконцентрировалась на чарах. Гайне взирал на меня с интересом, но вопросов не задавал, стараясь не мешать. О времени напомнили напольные часы с кукушкой, громко возвестившие о том, что я засиделась.

— Ну как, поняли что-то?

— Да, я знаю этот тип плетения.

Притом видела буквально на днях. Но узоры на спине Котовского все же несколько сложнее, так как выполняли больше функций, чем те, что были на протезе Гайне.

— И сколько вам будет нужно времени, чтобы восстановить чары?

Я улыбнулась.

— Уже сделано. Можете ставить протез на место.

— Так быстро! Я ваш вечный должник! Может, я могу что-то для вас сделать?

— Стандартная оплата за починку сложного артефакта — тридцать марок.

Гайне махнул рукой:

— Деньги — это само собой! Хотя вы должны брать за свою работу больше, гораздо больше! У вас золотые руки и необыкновенной дар!

В голове моей тут же зазвенел тревожный звоночек.

Обычно я любила, когда меня хвалили. Дед этим не злоупотреблял, а в университете, несмотря на успехи, меня критиковали почти столь же часто, как и хвалили, — в основном из-за непрактичности и сложности моих артефактов. Времени и сил на работу я затрачивала много, а результат был не всегда предсказуем и имел высокую себестоимость. В наш век, когда артефакторам приходилось соперничать с чистой инженерией, чародей должен был уметь работать быстро и эффективно, поэтому все больше моих коллег отказывались от сложных построений чар в пользу стандартных схем и формул. Но для меня, внучки мастера Вернера, магия была прежде всего искусством, и тратить время на безликие поделки мне не хотелось. Пусть на них можно было легко и быстро заработать, но разве это принесло бы мне такое же удовольствие, как создание чего-то уникального?

Поэтому то, что министр, имеющий в своем распоряжении лучших артефакторов Грейдора, дал мне такую высокую оценку, было приятно, но вестись на лесть в данном случае было опасно. Этак моргнуть не успеешь, как окажешься на военной службе.

— Пока я даже не магистр артефакторики, так что не могу претендовать на оплату мастера, — вежливо напомнила я. — Тридцать марок, и мы будем с вами в расчете.

— Я имел в виду не только деньги, фрейлейн. В конце концов, я чувствую часть своей вины в истории со Шварцем.

— Кто же знал, что он работает на Алерт?

— Это пропустили и мы, и безопасники, — вздохнул Гайне расстроенно. — Кстати, по поводу СБ, позвольте полюбопытствовать, почему вы оттуда ушли? Да еще выбрав местом стажировки полицейский департамент?

Я неопределенно пожала плечами.

— Так получилось.

— Никогда не знаешь, куда судьба тебя приведет, с какими людьми столкнет, да? — понимающе улыбнулся Гайне. — Видимо, мастер Рихтер произвел на вас впечатление как маг, хотя, полагаю, господин Шефнер был не слишком рад вашему выбору. Вы ведь довольно сблизились в последнее время с Мартином? Будет ужасно, если вы, фрейлейн, как и ваша мать, выйдя замуж, бросите артефакторику. Большая потеря для будущего Грейдора.

— Этого никогда не произойдет, — резко ответила я.

— Поверьте, я неплохо знаю Мартина Шефнера. Конечно, он не запретит вам чаровать сразу, но потом даст понять, что работа по найму или на заказ неуместна для статуса замужней фрау. Шефнеру нужна жена, которая сможет его поддержать и будет ему преданна, а артефакторы верны только своей работе. Вы не сможете усидеть на двух стульях, придется выбирать. Если, конечно, у вас есть этот выбор. Господин Шефнер может быть весьма убедителен.

Гайне удивительно точно бил в цель, обнажая все мои страхи и сомнения. Произойди этот разговор несколько месяцев назад, он бы сработал. Но ощущения загнанности в ловушку больше не было. Заключив магический контракт, я доказала себе и Шефнеру, что способна на самостоятельные решения, и будто прикоснулась к чему-то ранее мне неведомому, ставшему теперь доступным благодаря Рихтеру. Его легкость, смелость и открытость заставили и меня поднять голову, чтобы оглянуться и понять, что вокруг нет стен — они лишь внутри меня. Мои страхи, мои сомнения и мое неверие. Неверие прежде всего в истинность своих чувств и в то, что ради них стоило рискнуть.

Я могла злиться на Мартина, могла не соглашаться с ним, но уже не хотела представлять свою жизнь без него — любого, каким он мне являлся. Язвительного, скучного, излишне опекающего. Наверное, есть мужчины и лучше, но я полюбила именно этого.

Шефнер тоже многому меня научил: пусть я и была довольно нерадивой ученицей, но кое-что все-таки усвоила, по большей части на своем печальном опыте. Прежде всего то, что не стоит давать противнику оружие против себя, обнажая свои мысли и чувства. Спорить с министром было так же опасно, как и соглашаться с ним.

— Такова судьба всех женщин — подчиняться воле мужа, так ведь? — блекло улыбнулась, смиренно опуская взгляд. — Я не тороплюсь замуж, но когда это произойдет, постараюсь стать примерной супругой.