Читать книгу "Колесо в заброшенном парке - Борис Тараканов"

— …Виральдини использовал планировку Собора для игры с акустическим пространством, — тихо молвил профессор.

— Каким образом? — спросил Стас.

— Он заставил перекликаться вокальные ансамбли, инструментальные группы и хоры. Этот прием называют пространственной полифонией.

— Трудно себе представить. Вот уж действительно, созидание под воздействием каких-то непонятных сил.

— Это неудивительно, — сказал профессор. — Любое творчество по своей природе медиумично. А уж тем более творчество Виральдини…

Походили по Собору, полюбовались фресками и скульптурами. Дверь в капеллу Святой Анны Павийской оказалась наглухо закрытой. Вовка подергал ручку и почему-то испытал облегчение, что именно сюда он не может попасть.

Где-то в отдалении репетировал к завтрашней мессе хор. Что именно пели — было не разобрать.

— Иногда смерть означает не только несчастье, но и неудачу… — вдруг сказал Стас, по-видимому, отвечая каким-то собственным мыслям.

«Что ты несе-е-ешь!..» — неожиданно послышалось ему в пении далекого хора.

Стас тряхнул головой, сгоняя наваждение. «Странное место этот Собор», — подумал он.

— Идемте? — спросил Вовка. Он словно не обратил внимания на сказанное Стасом.

Проходя мимо главного алтаря, Сарачено негромко произнес:

— В этом Соборе переплелись нити Времени. Говорят, в некоторых его уголках можно услышать отголоски ушедших веков. Святое место… Ведь именно здесь хранятся мощи Святого апостола Марка. Вы знаете, их вывезли из Александрии обманным путем — обложив со всех сторон… свининой!

— Но ведь оно того стоило, — ответил Вовка.

— Конечно! Итальянцы всегда питали слабость к святыням.

— Да уж… — заметил подошедший Стас. — По количеству сохраненных святынь Италия находится на втором месте в мире после Иерусалима.

Они вышли на площадь Святого Марка из боковых дверей, что ведут на хоры. Накрапывал мелкий дождик. В глазах все еще стоял желтоватый полумрак Собора. Бронзовые звонари на Часовой башне грустно пробили два раза. Несмотря на середину дня, Старые Прокурации казались темными, а Дворец Дожей смотрел в воды канала обиженно и уныло.

— Что это за остров? — спросил Вовка, указывая рукой куда-то вправо.

— Святого Георгия, — ответил Сарачено. — «San Giorgio Maggiore». Место древнее и загадочное.

— Чувствуется… — сказал Стас. — Наверняка, в солнечную погоду он смотрится значительно лучше.

Вскоре дождь кончился, небо постепенно очистилось. Над Большим Каналом засияла тонкая цветистая радуга.

— Хорошая примета, — сказал Сарачено, глядя на небо. — Самое время пообедать. Вы любите лобстеров?

— Не знаю, — честно ответил Стас.

— Вполне возможно… — добавил Вовка.

— Вот и чудесно! Я знаю очень симпатичный ресторанчик здесь неподалеку.

Ресторан оказался небольшим и уютным. Улыбчивый официант разлил по бокалам легкое белое вино. Чуть позже он принес заказанных профессором омаров.

«И как же его есть-то?» — подумал Стас, глядя на компактное чудовище, угрюмо взирающее на него из-под салатового листа. Впрочем, короткий инструктаж, тут же проведенный Сарачено, быстро избавил его от комплекса общения с принесенным ракообразным.

— Скажите, профессор, а почему Антонио не вернулся в Венецию, когда страсти поутихли? — спросил Вовка, аппетитно высасывая содержимое изящной лапки.

— Трудно понять… — ответил Сарачено. — Наверное, это было ни к чему.

— То есть как? Ведь он мог со временем достичь новых высот, снова организовать какой-нибудь музыкальный приют…

— Увы, Владимир. Слишком много на него вылили грязи. Такая память длится долго. Она как отрицательная энергия — живет столько же, сколько и положительная, — он помахал в воздухе щипчиками для омаров. — Закон сохранения. Доказано Ломоносовым…

— Жаль, — огорченно сказал Вовка.

— Да, безумно жаль. И потом, как говорят у вас в России, два раза в одну и ту же реку не входят.

— Доказано Чапаевым… — не удержался Стас, с хрустом разламывая щипцами хвостовой панцирь.

Вовка сжал зубы, чтобы не рассмеяться во весь голос, но профессор, не стесняясь, сам расхохотался на весь ресторан.

— Браво, Станислав! Мне импонирует ваша веселая манера восприятия серьезных вещей — многое само собой становится понятным, не правда ли?

Исследовательский центр «Чизанелли».

Коридоры были темными и сырыми. Под ногами хлюпали мелкие противные лужи. «Тупик…» — сказал мальчик. Бурик не видел его лица, но слышал тяжкое дыхание у плеча. Это был младший брат. Братик…

Сзади что-то загудело и с грохотом обвалилось. Каменная перегородка вырвалась из стены напротив и перекрыла путь назад. Они оказались заперты в треугольной комнате-ловушке и, дрожа, ожидали прихода Магистра. Он должен был появиться с минуты на минуту. Весть о Большой Серебряной Плетке Магистра неслась недобрая.

Братик начал всхлипывать. «Они не посмеют — мы рыцари», — сказал Бурик, чтобы успокоить его. И тихонько повторил уже для себя: «Мы рыцари…»

Внезапно помещение залилось ярким светом, и Серебряная Плетка указала прямо на Бурика. Магистр что-то спрашивал. Что-то очень важное — от ответа зависело все.

«Я могу молчать еще секунду-две-три, — скакали мысли в голове у Бурика, — а потом надо будет ответить. И жизнь моя на этом закончится… Последний миг перед казнью… Как бы растянуть эту паузу до бесконечности, молчать и ничего не говорить?.. А в голову лезут всякие посторонние глупые мысли, не давая сосредоточиться на главном…»

И вдруг откуда-то издалека донеслось: «Мы рыцари…» Эти слова удалялись со слабым эхом и словно звали за собой.

Бурик открыл глаза. Плафон под потолком неярко светился. Правая рука слегка затекла.

«Нельзя же вот так все время дрыхнуть! — разозлился на себя Бурик. — Который день в полусне, и снится всякая мура…» И вдруг осекся, вспомнив братика. Нет, братик — это не мура! Странно, откуда во сне взялся братик? Ведь у Бурика отродясь не было ни братьев, ни сестер.

Продолжая размышлять над этим, он встал, плеснул в лицо водой из умывальника в углу, утерся рукавом и открыл дверь.

В коридоре было пусто. Толстые ковры с длинным мягким ворсом скрадывали звуки шагов. Вдалеке матово блестела дверь с полупрозрачными стеклами. Табличка справа гласила, что это вход в Главную лабораторию. Бурик засомневался — стоит ли идти дальше. Войти и посмотреть, что там делается? А если поймают? Что тогда? Однако здоровое мальчишеское любопытство одержало верх. Бурик сделал несмелый шаг вперед, как вдруг заметил на полупрозрачной двери тень — с той стороны кто-то стремительно приближался. Сейчас его увидят! А может, уже увидели и идут сюда, чтобы наказать? Ну уж нет, он не доставит им такого удовольствия. Бурик отпрянул от двери и юркнул в неглубокую нишу в стене. В спину уперлись какие-то краны или вентили. Двери разошлись и с мягким шорохом сошлись обратно. Мимо Бурика плавно прошествовал Магистр, которого Бурик мысленно окрестил «главврачом». Бурик вжался в нишу, и Магистр прошел мимо, не почувствовав его присутствия.