Читать книгу "Приди, весна - Джилл Мэри Лэндис"

– Да, благодаря стараниям твоего друга Бака. Со мной все в порядке. Как и с Джозефом. Я не перестаю думать о том, что было бы, если бы он не приехал сюда. Я благодарна ему и тебе.

С болью Бак увидел, как улыбка Анники мгновенно погасла и на ее лицо легла тень.

– Да, я тоже рада, что он оказался здесь в нужную минуту и смог помочь тебе.

Прежде чем она успела что-либо добавить, Бак откашлялся, и обе женщины тут же повернулись к двери.

– Я пришел посмотреть, как вы тут, миссис Сторм, но, похоже, все у вас в полном порядке.

Роза улыбнулась. Цвет ее лица был хорошим, глаза ясными. Она даже выглядела отдохнувшей. Волосы у нее были заплетены в косу, и это сразу же напомнило ему, как Анника заплетала свои волосы перед тем, как лечь спать в Блу-Крик. Коса не шла ни в какое сравнение с тем сложным сооружением, какое она носила на голове сейчас, когда вернулась к цивилизации.

– Не забудьте только сказать своему врачу, мэм, о швах, чтобы он посмотрел их и снял, когда придет срок.

Роза покраснела, услышав такой интимный совет, но тем не менее кивнула.

– Хорошо, я передам ему ваши слова, мистер Скотт.

Стараясь не думать о своих потрепанных пыльных мокасинах, Бак прошел по натертому до блеска полу и лежавшему в центре комнаты пушистому персидскому ковру и встал рядом с креслом Анники. Взглянув на Джозефа, он улыбнулся. Малыш был его заслугой, которой он мог по праву гордиться.

– Не хотите его подержать? – спросила Роза.

Анника слегка кашлянула, но Бак не осмелился повернуть голову в ее сторону.

– Нет. – Он засунул руки в карманы. – Не хочу тревожить малыша. Он хорошо ест?

– Как его папочка. – Роза рассмеялась. – Постоянно голодный.

– Судя по всему, он будет высоким, – промямлил Бак.

Он чувствовал себя как рыба, вынутая из воды, ведя светский разговор с женой другого мужчины в этой красивой уютной комнате. Ему хотелось повернуться и выбежать из этой комнаты, из дома, не сказав Аннике Сторм ни слова, но он понимал, что не может проявить такое постыдное малодушие и вот так просто исчезнуть из ее жизни. Он заставил себя взглянуть на нее и увидел, что она смотрит на него не отрываясь. В ее синих глазах была надежда и любовь, любовь, которой, он знал, он не заслуживал. Особенно сейчас, когда собирался навсегда ее покинуть.

– Не проводишь меня до конюшни? – спросил он ее.

Несколько мгновений взгляд ее был прикован к его лицу, словно ей хотелось запомнить на нем каждую черточку, каждый синяк и царапину. Затем она кивнула и, поднявшись с кресла, молча направилась к двери. На пороге она обернулась и сказала Баттонз:

– Останься здесь с Розой, Баттонз, и веди себя хорошо. Джозеф еще спит.

– Я иду тоже, да, Бак? – Оторвавшись от игрушек, девочка подняла глаза на дядю.

Он повернулся к Аннике за помощью, но она тут же отвела взгляд.

– Нет, ты останешься здесь. Но Анника скоро вернется.

Когда он вновь оглянулся, Анники в комнате не было и из холла до него донесся звук удаляющихся шагов.

Она пообещала себе, что не будет плакать.

Но обещания, как известно, для того и существуют, чтобы их нарушать. Дул сильный ветер, и она обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. На ней было только платье, поскольку, выходя из дому, она забыла надеть пальто. Она шла впереди Бака с видом осужденного на казнь. Они пересекли двор и подошли к конюшне. День близился к вечеру, и в огромном открытом строении, где пахло сеном, лошадьми и пылью, царил полумрак. И там никого не было.

Войдя внутрь, Анника сразу же прошла туда, где тени были гуще. Если кто-нибудь войдет сюда, то они увидят его первыми.

Она решила не отговаривать больше Бака. Она и так уже едва не опустилась до мольбы, прося его не уезжать. Она подумала о матери и моментально воспрянула духом, зная, что Аналиса поступила бы точно так же при сложившихся обстоятельствах. Никакие насмешки и презрение окружающих не сломили ее мать, и она тоже будет держать себя с достоинством и не станет цепляться за Бака. Пусть он запомнит хотя бы ее мужество и силу, если даже и забудет обо всем остальном.

Бак подошел к стойлу, где помещался его жеребец, надел на него уздечку и оседлал. Это дало ей возможность вытереть навернувшиеся на глаза слезы и пригладить слегка растрепавшиеся от ветра волосы. Бросив взгляд на свои желтые, с пуговицами ботинки, она увидела, что они сплошь заляпаны грязью.

– Анника?

Она подняла голову. Бак стоял перед ней и мял в руках шляпу.

– Итак, – произнесла она со вздохом, держась необычайно прямо, – полагаю, настало время прощаться.

В его глазах мелькнуло удивление, словно он ожидал, что она опять начнет рыдать и уговаривать его не уезжать. Прошло несколько томительных мгновений. Наконец, справившись с замешательством, он сказал:

– Полагаю, что так.

Анника протянула руку.

– Тогда я желаю тебе, Бак Скотт, всего наилучшего. Для меня это было настоящим приключением. Надеюсь, что и для тебя все было не так уж плохо.

– Анника, я…

– И ты можешь не тревожиться о Баттонз, – поспешно прервала она его, боясь, как бы он не сказал чего-то, что могло бы лишить ее мужества. – Кейс с Розой просили отдать Баттонз им, так что, как видишь, у нее будет прекрасный дом, о каком любая девочка может только мечтать. – «Как будто я могу расстаться с ней сейчас», – подумала она и подивилась про себя тому, как ровно и бесстрастно звучит ее голос, когда сердце ее разрывается от горя.

Она испытала мрачное удовлетворение, заметив, как он крутит в руках поводья.

– Мне очень жаль, Анника, что все так получилось. Я бы предпочел какой-нибудь другой выход.

– Неправда! Если бы ты действительно этого хотел, то поверил бы мне, поверил бы, что я не лукавлю, говоря, я готова поселиться с тобой в любом месте, где бы ты ни пожелал, а не твердил бы, как заведенный, будто ты знаешь, что для меня лучше.

Бак надел шляпу, и ее поля тут же отбросили тень на его лицо. Воспользовавшись тем, что он повернулся к лошади, чтобы взять с седла свою куртку, Анника протянула руку к его золотистым кудрям, но тут же поспешно ее отдернула, прежде чем он заметил ее движение.

Ему хотелось поцеловать ее на прощание. Она поняла это по его напряженной позе. И потом, он явно медлил с отъездом.

Она жаждала его поцелуя больше всего на свете в этот момент, но ей было ясно, что если она позволит ему себя сейчас поцеловать, то рана в ее сердце не затянется до конца ее дней.

Она отступила на шаг, молча показывая ему, что он должен ехать.

Помедлив еще мгновение, Бак взял коня под уздцы и вывел на улицу.

Там он сразу же вскочил в седло и, даже не оглянувшись, выехал со двора.