Читать книгу "Голливудская трилогия. В 3 книгах. Книга 2. Охотники за удачей - Гарольд Роббинс"

Я сел, и Джоан устроилась напротив. Она серьезно смотрела на меня большими глазами и молчала. Я почувствовал себя неловко и закурил. Заметив, что я ищу, куда положить спичку, Джоан указала на столик справа от меня.

— Она вон там.

— Спасибо.

— Не за что, — вежливо ответила она.

Она снова замолчала, продолжая изучать мое лицо. После недолгого молчания я спросил:

— Ты помнишь меня, Джоан?

Она вдруг смутилась, опустила глаза и разгладила платье на коленях типично женским жестом.

— Да.

Я улыбнулся.

— Когда я видел тебя в прошлый раз, ты была вот такой, — я показал рукой на уровне своего колена.

— Знаю, — прошептала она, не глядя на меня. — Вы ждали, когда мы с мамой придем.

— Я принес тебе подарок, — сказал я, протягивая ей пакет. — Куклу.

Она взяла подарок и, усевшись на пол, принялась разворачивать его. Вынув куклу, она посмотрела на меня.

— Она очень красивая.

— Я надеялся, что она тебе понравится.

— Очень! Большое спасибо.

Вошла Моника, и, вскочив, Джоан подбежала к ней.

— Мама! Смотри, что мне подарил мистер Корд!

— Очень мило с твоей стороны, Джонас.

Я поднялся, и мы застыли, глядя друг на друга. Она держалась с почти царственным самообладанием. Темные волосы падали ей на плечи, которые открывал вырез черного платья для коктейля.

В дверь позвонили. Пришла нянька, и Джоан была настолько поглощена демонстрацией своей новой куклы, что даже не попрощалась с нами.

Робер стоял у открытой дверцы машины.

— Робер! — Моника протянула ему руку. — Рада видеть вас снова.

— И я рад вас видеть, мисс Моника, — он склонился к ее руке.

Когда машина повернула в сторону Манхэттена, я оглянулся на жалкий Куинс.

— Почему ты живешь здесь? — спросил я.

Она достала сигарету и подождала, чтобы я поднес к ней огонь.

— В хорошую погоду Джоан может играть на воздухе, и я могу за нее не волноваться. И я могу позволить себе это жилье: жизнь здесь намного дешевле, чем в городе.

— Слышал, что дела у тебя идут неплохо. Если хочешь жить в пригороде, почему бы тебе не перебраться в Вестчестер? Там гораздо лучше.

— Дороговато, — ответила она. — Я пока еще не зарабатываю так много. Я ведь не редактор, а только старший секретарь.

— А выглядишь как редактор.

Она улыбнулась.

— Не знаю, понимать ли это как комплимент. Но в «Стиле» мы стараемся выглядеть так, как ожидают наши читательницы.

Я был слегка удивлен. «Стиль» был одним из самых преуспевающих журналов для молодых замужних женщин.

— Почему ты до сих пор не редактор, Моника?

Она рассмеялась.

— Мне остался один шаг. Мистер Хардин — старомодный бизнесмен. Он считает, что редактор должен какое-то время работать в какой-нибудь технической должности. Он уже намекнул мне, что следующая вакансия редактора — моя.

Я знал Хардина. Он был старомодным издателем и платил не долларами, а обещаниями.

— И давно он тебе это обещает?

— Три года, — ответила она. — Думаю, что скоро это произойдет. Он планирует открыть новый журнал, о кино. Мы бы уже начали выпуск, только финансовые проблемы еще не решены.

— И кем ты будешь?

— Литературным редактором, — сказала она. — Ну, знаешь, буду договариваться насчет статей о кинозвездах и тому подобном.

— И ведь для этого тебе придется находиться в Голливуде?

— Наверное. Но у Хардина пока нет денег, так что думать об этом рано.

* * *

Моника поставила кофейную чашечку и улыбнулась мне.

— Чудесный обед, Джонас, и ты был очарователен. А теперь объясни, почему?

— Обязательно должна быть причина?

— Не обязательно. — Она покачала головой. — Но я знаю тебя. Когда ты очарователен, это значит, что тебе что-то нужно.

Я подождал, пока от нас отойдет официант.

— Я только что вернулся из Англии, — спокойно сказал я. — Там я встретил твою мать.

Ее глаза затуманились.

— Вот как?

Я кивнул.

— Она показалась мне очень милой.

— Вполне может быть, судя по моим воспоминаниям, — сказала Моника с легкой горечью.

— Должно быть, у тебя хорошая память. Ты была в возрасте Джоан?

— Есть вещи, которые не забываются. Например, как мать говорит тебе, как она тебя любит, а потом вдруг исчезает и больше не возвращается.

— Может, у нее были веские причины?

— Какие причины? — презрительно спросила она. — Я не смогла бы бросить Джоан.

— Возможно, если бы ты написала матери, она объяснила бы тебе это.

— Что она может мне сказать? — холодно спросила Моника. — Что влюбилась в другого мужчину и сбежала с ним? Это я могу понять. Я не могу понять другого: почему она не взяла меня с собой? Единственное объяснение — это что я для нее ничего не значила.

— Ты можешь не знать свою мать, но ведь ты хорошо знаешь отца. Ты знаешь, как он умеет ненавидеть человека, которого счел своим обидчиком.

— Например, тебя?

— Например, меня. — Я кивнул. — Как ты думаешь, в ту ночь, когда вы оба явились ко мне в отель, он думал о тебе? Или все-таки о том, как бы свести счеты со мной?

Она помолчала, и взгляд ее смягчился.

— Ты думаешь, с мамой было так же?

Я снова кивнул.

— Приблизительно.

Она опустила глаза и стала смотреть на скатерть. Когда она опять взглянула на меня, взгляд ее прояснился.

— Спасибо за то, что ты сказал мне это, Джонас. Почему-то мне стало легче.

— Вот и хорошо, — ответил я. — Кстати, ты в последнее время не видела отца?

— Года два назад он приходил к нам на обед и занял тысячу долларов. — Моника криво улыбнулась. — С тех пор я его не видела.

— А ты не знаешь, где он может быть?

— Зачем он тебе?

— У меня есть хорошая работа для него в Канаде, но он куда-то исчез.

Она странно посмотрела на меня.

— Ты хочешь сказать, что готов дать ему работу после того, что он сделал?

— У меня нет выбора, — неохотно признался я. — Мне не особенно нравится эта идея, но ведь идет война. Мне нужен такой человек, как он.

— Год назад он мне написал. Говорил, что собирается стать управляющим аэропорта в Титборо.