Читать книгу "Звездные раны - Сергей Алексеев"

— Смелее, — подбодрила она и крепче сжала его руку. — Ничего не бойся. Мёртвая вода — это пустота.

Белая ткань, которой были обвязаны бёдра Девы, не тонула и, оставаясь сухой, плавала на поверхности. Ещё через две ступени зеркальная гладь достигла её груди и поплыл стальной нож…

— Береги огонь! — ещё раз предупредила она и шагнула вглубь с головой.

Над водой оставалась её вытянутая рука, ведущая Мамонта.

Он поднял факел повыше и нащупал ногой следующую ступень. Серебро матово блеснуло у самого подбородка. Машинально сделав последний вздох, Мамонт погрузился в пустоту, и последней картиной, запечатлённой зрением, был мерцающий сполох светоча.

И казалось, этот свет продолжает светить под водой. Рука Девы влекла его глубже, и он из последних сил тянул правую руку вверх, опасаясь погасить огонь, и двигался уже на цыпочках. Наконец, ступени кончились и почти сразу же начался подъём. Выходная лестница оказалась много круче, и когда Мамонт вынырнул из воды, ведунья стояла по колено и улыбалась.

— Ты слишком старался сохранить огонь, — проговорила она. — И не замочил кисть правой руки. Теперь береги её, как берёг светоч. Это твоё уязвимое место, твоя пята Ахиллеса.

Дева вывела его из мёртвой воды, сама оставшись совершенно сухой, сняла с бёдер полотнище ткани и принялась осторожно вытирать Мамонта, точнее, промокать влажные волосы и свинцовые капли на теле. Он же стоял, не ощущая ни своего тела, ни прикосновения её рук; слегка мозжило только правую кисть, сжимающую древко факела.

Потом ведунья сдёрнула с него покрывало, и в тот же миг Мамонта опахнуло ветром, павшим с неба, от ярких мерцающих звёзд затрепетал светоч. Летящая камнем птица раскинула крылья над головой и опустилась на правое плечо, вонзив когти в кожу. Он увидел, как из-под хищных мохнатых лап заструилась кровь, но боли не было.

— Это вернулась твоя душа, — сказала Дева и бережно высвободила из его руки крепко зажатый факел.

Рядом с ней оказалась ещё одна ведунья, неотличимая, как сестра-близнец, разве что опоясывающее бёдра покрывала другого, красного, цвета и от этого полуобнажённое тело слегка отдавало розовым. Она взяла его за правую руку и он ощутил тепло её ладони.

— Теперь ступай за мной.

Земли почти не было видно, бесчувственные ступни ног опутывала трава, затем с лёгким шуршанием посыпались камни. Сокол на плече изредка раскидывал крылья, удерживая равновесие, и глубже всаживал когти. Дева в белом шла с факелом впереди и освещала не дорогу, а пространство над головой. Сначала Мамонт увидел неясное розоватое свечение впереди и скоро ощутил под ногами ступени.

Ведущая также остановилась у сияющей воды, крепче стиснула руку.

— Перед тобой живая вода. Рождение — это всегда боль. Если станет невыносимо, кричи.

Он стиснул зубы и шагнул за ведуньей, словно в кипяток. Инстинктивно шатнулся назад и чуть не выдернул руку из её руки, сокол на плече забил, затрепетал крыльями, пронизывая когтями мышцы; Дева удержала Мамонта в последнее мгновение — за мизинец.

— Не пройдёшь сквозь живую воду, — останешься навсегда мёртвым, бесчувственным, — ласково предупредила ведунья. — Сделай ещё шаг, а третий будет легче.

После третьего шага вода достала горла, птица уже била крыльями беспрерывно, широко раскрывая клюв. Глаза её подёрнулись мертвенной белой плёнкой…

Дева тем временем была уже под водой. Мамонт разжал зубы, крикнул и почудилось, звёзды дрогнули на небосклоне и дождём посыпались на землю. А сокол ударил в последний раз крыльями на свободе и потом забился где-то в груди, под ложечкой.

Огненная вода покрыла его с головой и сразу же отступила боль, ибо он весь превратился в рану.

По дну озера Мамонт сделал, казалось, всего один шаг и сразу же ощутил под ногой первую ступень лестницы, ведущей вверх.

Над землёй всходило солнце, багровый шар лежал на горизонте и ещё не лучился, и на его фоне плавилось и истекало раскалённой лавой огромное дерево.

Ведунья вывела его из воды, однако не обтирала ни волос, ни тела, и там, где не успели высохнуть и остались капли, возникли родимые пятна. Нестерпимый огонь обратился в лёгкое и даже приятное жжение, как если бы он из горячей парилки нырнул в холодную воду, и лишь саднило кисть правой руки да в груди всё ещё трепетали птичьи крылья.

Они поднялись на высокий берег, под дерево, одиноко стоящее среди травянистого поля, солнце приподнялось и пронизало лучами пенную многоярусную облачность, и Мамонт увидел цветы на ветках — белые, необычно огромные, напоминающие калы. Та Дева, что переводила сквозь озеро с мёртвой водой, сняла своё покрывало, расстелила его на широком плоском камне, возвышающемся под деревом, как постамент, после чего стала рвать эти цветы и бросать на ложе. Когда они покрыли белую ткань и, по сути, слились с нею, вторая ведунья велела лечь головой на север и принялась выдавливать на него сок цветов и растирать тело. Белые раструбы были настолько сочные, что хрустели в руках и согретая ими молочная жидкость приятно щекотала кожу. Мамонт прикрыл глаза, испытывая блаженство.

— Нельзя спать! — предупредила Дева в красном. — Ты можешь больше не проснуться никогда. Слушай мои руки и пей молоко вечности.

Ощущение времени он потерял и потому часто спрашивал:

— Скоро? Долго ещё?

Белый сок впитывался в тело, как в сухую губку, особенно в солнечном сплетении, где ещё подрагивали соколиные крылья.

— Не спеши, — увещевала ведунья. — У тебя впереди — вечность.

Наконец, она окропила цветочным молоком лицо, ноги и левую руку; правую же лишь до запястья, потом набросила на Мамонта своё красное полотнище, покрыла с головой.

Голос её прозвучал издалека:

— Теперь можешь спать… Тебя разбудит Валькирия и введёт в Чертоги Святогора.

Вначале он обрадовался, слабеющей рукой нашёл на груди медальон, зажал в кулак и ощутил назревающую волну противления, будто его уже вводили в эти Чертоги.

Он хотел крикнуть, напрягся, выталкивая из себя неуправляемый голос, однако почудилось, будто в иссохшей гортани шелестит горячий песок и губы спеклись от жажды…

15

Сначала послышался отдалённый нарастающий рокот, и через несколько минут над изумрудным альпийским лугом, над обезображенной его частью, прикрытой с неба камуфляжем, медленно и хищно закружил огромный камуфлированный военно-транспортный вертолёт Ми-6, высматривая место для посадки.

И судя по тому, как сотрясалась земля, стелились маскировочные сети и травы, дрожали и вибрировали стены человеческого жилья, можно было не сомневаться — Ангел прилетел…

Он появился из грузового транспорта вместе с отозванным из отпуска нынешним главным геологом Менуховым, а с ним — двое работяг, уже из вертолёта вышедших в рабочих рукавицах, готовых к трудовому подвигу. Несмотря на суровый запрет — и пешим-то не разрешали болтаться возле участка, — Ми-6 сел на открытый альпийский луг; вероятно, на демаскировку было теперь начхать или блюститель режима секретности Ангел мог себе позволить нарушить собственную инструкцию.