Читать книгу "Звездные раны - Сергей Алексеев"

Филин тотчас же выпустил огрузшую жертву, сорвал с неё вещмешок и, удерживая его в лапах, взмыл над землёй. Он описал плавный круг, на короткий миг завис над головами, и Мамонт ничего не увидел, кроме отразившегося в птичьих глазах восходящего солнца, но Дара вскинула руку.

— Идём! За ним! Это знак!

Мамонт пошёл, хотя понимал, что не догнать скользящей по воздуху птицы, и через несколько шагов споткнулся о Циклопа. Пуля попала ему в шею, кости не повредила, но разорвала всю правую сторону до горла, в том числе и сонную артерию, откуда хлестала кровь. И при этом он оставался живым!

— Демон, — прошептала Дара со страхом. — Это демон!

— Добей, — жалобно попросил Циклоп. — Прошу тебя…

Мамонт вскинул автомат, однако Дара отвела ствол.

— Нет! Пусть умрёт сам, — она помчалась за птицей. — Не отпускай его душу на волю!

Огненная тень филина с ношей в когтях удалялась быстро и медленно растворялась в багровеющей дали; хорошо заметным пока ещё оставался его след — пригнутые ветром высокие травы.

— Скорее! Скорее! — издалека звала Дара, и голос её тоже пропадал за расстоянием.

Мамонт бежал, пока слышал её и пока видел распрямляющиеся травы. Однако рассветный ветер скоро смёл, развеял все следы; взволнованный им луг растекался ветреными дорожками во все стороны и, повинуясь внутреннему позыву двигаться по следу, он несколько километров мчался в том направлении, куда улетела птица. Ему всё ещё чудился зов Дары, пока он не осознал, что это всего лишь переливчатый шелест травы.

Потеряв окончательно все ориентиры, Мамонт забрался на курган и далеко на горизонте, над лесистым островом заметил кружение птицы. Всхолмлённый необъятный луг с редкими колками высокого и древнего соснового леса был пустынным и тревожным от красноватого солнечного света. И ещё он ощутил странный ветер, дующий отовсюду: лёгкие вихри то и дело возникали почти под ногами, крутились, плясали около, и если набирали силу, то вздымались к вершинам деревьев, и далёкие багровые сосны на островах тяжело шевелили гигантскими ветвями, когда у их подножий был полный штиль. И свет вращался вместе с вихрем, создавая иллюзию работающих ветряных мельниц.

Это чарующее кружение потянуло непроизвольно, с такой же силой, как призрак парящей птицы на горизонте, ибо издалека невозможно было понять, отчего возникают лучистые гигантские колёса над холмами и сосновыми колками. До ближайшего, над которым летал призрачный филин, было всего-то с километр, и Мамонт, точно определив направление, чтобы не сбиться в высокой траве, спустился вниз. И пока он бежал, продираясь сквозь заросли, несколько раз видел парящую птицу в небе, но когда оказался у подножия, в небе стало пусто, а лесной остров оказался не таким уж и маленьким, и деревья не такими высокими, как чудилось издалека; напротив, короткими и приземистыми. Другое дело, росли они на высоких, с крутыми склонами, курганах, сплошь заставленных замшелыми каменными плитами. Мамонт стоял совсем рядом, запрокинув голову, и всё равно не мог понять, отчего происходит это коловращение широких, туманных лучей. Они метались рядом, пригибая траву узкой ветреной полосой, неизвестно почему уносились в вечереющее небо, словно у этой мельницы была какая-то плавающая ось. И при этом солнце висело над гольцами совершенно неподвижно, и ни единого облачка на небе, которые могли бы вызвать подобный эффект.

— Это звёздный ветер, — внезапно услышал он голос и обернулся…

За его спиной стояла Дева, одна из хранительниц Очага — огня Святогора.

— Я пришла за тобой, Варга! — сказала она, и лишь сейчас Мамонт обнаружил, что ведунья слепа: руку она подавала наугад, искала, щупала пространство.

Он протянул ей ладонь, однако поправил решительно:

— Не называй меня так! Это не мой рок.

— Почему же? Хранить соль Вечности — что может быть выше для Вещего Гоя? — Дева смутилась. — Внешне ничего не изменится, всё останется, как было. Разве что перед твоим взором будет проходить череда изгоев, чьи души умирают вместе с телом. А ты всегда будешь прежний…

— Бессмертие мне видится как вечное повторение, — проговорил он. — А в этой жизни всё было так прекрасно… Я не хочу снова испытывать, что уже было. Это тяжкий груз, вериги, наказание… Пощади, избавь от страданий! Если можешь…

— Но я обязана исполнить урок. Остальное — воля Владыки. Ему пожалуйся на свою судьбу.

— В чём смысл твоего урока?

— Провести тебя через чистилище. Чертоги Святогора — Храм Света, нельзя вносить в него земную грязь, дорожную пыль… А на тебе я вижу кровь демона!

— Я должен непременно войти в его Чертоги? Чья это воля?

— Твоей Валькирии.

— Валькирии?! Но где она?

— Встретит после чистилища.

— Добро, — согласился он. — Тогда веди… Что я должен делать?

— Брось оружие здесь, — велела Дева. — Ступай за мной.

Мамонт скинул с плеча автомат, сделал несколько шагов за ведуньей и остановился.

Солнце катилось за гольцы, багровый свет раскатывался по заснеженным вершинам, а от разогретой земли поднималось марево, изламывая лесистые курганы. Когда багровый шар медленно скрылся за горами, Дева потянула его за руку.

— Идём! Ты скоро увидишь иной свет в Чертогах Атенона.

Как только солнце село, в Манорае начало стремительно темнеть и, пока ведунья влекла его за собой, котловину затянуло густыми сумерками.

Она остановилась у воды — каменная лестница не кончилась, уходила в озеро, но поверхность его напоминала старинное серебряное зеркало и не просвечивала, слабо отражая последнюю ступень. Мамонт ощутил холод плиты под босыми ногами…

Полуголая ведунья подала ему факел, иначе называемый здесь светоч.

— Освети себя. Я ничего не вижу!

Он послушно поднял огонь над головой, глаза Девы оживлённо блеснули, прозрели, заискрились крупные самоцветы на ножнах и рукояти ножа, висящего между обнажённых грудей. Но она всё равно вела себя как слепая — на ощупь отыскала и выдернула нож, после чего приблизилась к Мамонту и стала срезать с него одежду. Сначала вспорола рукава до плеч, затем соединила разрезы через грудь, и куртка вместе с рубашкой упали к ногам. Лезвие было настолько острым, что кожа и ткань распадались под ним без всякого звука, точно так же нож дважды скользнул по джинсам, и лишь чуть звякнула металлическая заклёпка, рассечённая надвое, и стальной браслет часов…

Ведунья спрятала нож и взяла его за левую руку.

— Ступай за мной. И береги огонь!

Она шагнула с последней ступени в серебряное зеркало, совершенно не потревожив глади, и нога её будто растворилась. Когда Дева сделала следующий шаг, погрузившись по колено, Мамонт ступил за ней и не почувствовал воды, хотя на вид она казалась ледяной и тяжёлой.