Читать книгу "Все мои женщины. Пробуждение - Януш Леон Вишневский"

— Прямо вот так и спросила… — добавил он тихо.

Он услышал, как дрогнул у массажиста голос. Увидел слезы в его глазах. И быстро отвернулся. Натан замолк, встал со стула и снова подошел к подоконнику. Начал сильно стучать ладонями по мрамору. Потом повернулся к Нему с улыбкой и сказал:

— Я тогда не доверял людям. Никому. А вот ей как-то поверил. Наверно, потому, что не увидел в том, что она делает, ни капли жалости. Скорее, такую настоящую бескорыстную заботу. Брат Эмилии — психотерапевт и руководит реабилитационным центром для зависимых в Роттердаме. Эмилия сказала, что он согласился и готов принять меня на три месяца к себе на испытательный срок. И что у него есть специальный фонд для таких вот неожиданных случаев. После этого Эмилия пошла на вокзал, а я охранял ее рюкзак. Она вернулась с билетом до Центрального вокзала в Амстердаме. Все это было похоже на какую-то сказку, но мне особо нечего было терять. Да мне просто вообще нечего было терять. Я решил, что в худшем случае смогу нищенствовать у любого другого вокзала.

В Амстердаме Эмилию ждал какой-то ее коллега по работе. Прямо с вокзала мы поехали на его машине в Роттердам. И там, в этом центре, я пробыл целый год. За жилье и лечение платил своим трудом в саду, уборкой всего здания, помогал в кухне или на ремонтных работах. Эмилия приехала ко мне только через месяц, а ее брат, Роберт, в моем присутствии никогда о ней не говорил. Я так хотел их не разочаровать. Помню, как мы пошли гулять в сад. Светило солнце, было по-весеннему тепло. В тот день я впервые за очень долгое время снова начал думать о будущем — чуть дальше, чем на одни сутки вперед.

Однажды один из пациентов, такой же, как я, торчок, с которым мы подружились, во время игры в футбол сломал ногу. Когда ему сняли гипс, он не мог ходить. И я в целях реабилитации делал ему массаж ноги. Как-то к нам в зал вошел Роберт и стал смотреть, как я это делаю. Через несколько дней он спросил, не хочу ли я поучиться этому профессионально, потому что, как он выразился, «лапы у тебя для этого идеально подходящие, как у гориллы». Я подумал, что это хорошая мысль и что тогда я смогу провести в этом центре всю свою жизнь. Эмилия тоже сказала, что это гениальная мысль.

— И вот так все и началось, — добавил он тихо.

— Все благодаря моей жене Эмилии. Все. Она для меня — как ангел-хранитель, который явился однажды ночью на вокзале в Брюсселе, чтобы меня спасти от самого себя, а потом подарила мне себя.

Он снова поднес к губам бутылку с колой.

— А теперь мне надо бежать мучить другого страдальца, который когда-нибудь в благодарность за это пронесет меня по коридору на своей спине, — Он бросил взгляд на часы.

«Это было так неожиданно, — думал Он. — Ведь я спросил только о его профессии — а услышал необыкновенную историю о любви и семье. Потому что ведь именно об этом и был рассказ. До какой бездны может привести человека отсутствие любви и как может возвысить ее присутствие». А разве Он сам, пусть не в такой степени, но все же — так же, как отец Натана, разве Он сам не был причиной ломок Натальи? Из-за того, что не любил ее. Тут речь шла совсем о другой любви, но Наталья ведь точно так же чувствовала себя сначала покинутой, потом отверженной и при этом все время — безмерно одинокой. С момента их встречи в Таормине Он точно знает, как ей было больно и как долго, как трудно она выползала из тьмы этого колодца, в который Он ее столкнул. Хотя это была совсем другая любовь. Наталья все-таки имела шансы найти новую любовь. А вот в случае отсутствия или нехватки отцовской любви такой возможности не существует.

С тех пор как у Него есть Эва — Он знет, что любовь может изменить жизнь человека. Не всегда так драматично, как в случае Натана, но любовь действительно меняет человека, его поведение, приоритеты, а часто и характер. Любовь толкает человека к решениям, которые он никогда бы не принял без нее. И не только несчастная любовь. Взаимная и счастливая — тоже…

Эва

Необыкновенная мать, несокрушимая, как Он определил ее, учительница по призванию, любительница долгих интеллектуальных разговоров, разнообразных книг и спонтанных путешествий. Блестящая, мятежная, дерзкая. И при этом имеет невыразимо прекрасное тело. Он встретил ее на пляже в Собешуве. Летом, в июне, больше двух лет назад. А полюбил ее зимой. В декабре.

Однажды Он получил письмо от своего доброго приятеля-сокурсника. Они вместе закончили математический факультет Гданьского университета. На первом курсе их приняли много, а осталось к концу всего несколько человек. Некоторые отвалились сразу после первого семестра — главным образом те, кто выбрал математику только для того, чтобы не идти в армию. Другие — позже. Марцин поступил и закончил университет одновременно с Ним. Они не часто контактировали. Были поздравления с днем рождения и открытки с пожеланиями, а потом, когда появился интернет, они обменивались мейлами или новостями на «Фейсбуке». Марцин работал в Канаде. Он выехал из Польши в туристическую поездку в США — и не явился в аэропорт, когда надо было лететь обратно. Довольно частый случай в то удивительное время. Через несколько лет Марцин написал Ему из Альберты, где защитился и нашел работу в университете. Со многими коллегами и приятелями он к тому времени совершенно потерял связь. В письме Марцин писал, что по случаю какого-нибудь юбилея «здорово было бы напиться, как в старые добрые времена». Лучше всего во время каникул, когда «народ не работает». Он договорился с ректором в Гданьске, что им предоставят для официальной встречи выпускников одну из аудиторий и разрешат им во время неофициальной части «приносить соответствующие этому историческому событию жидкие вещества». Они вместе составили список доступных адресов электронной почты, остальные поручили найти милой девушке из деканата, которая обещала задействовать в поисках самого ректора. Он помнит, что с изумлением узнал, что из четырнадцати Его сокурсников четверых уже нет в живых. Из оставшихся десяти приехать в Гданьск согласились восемь. Пятеро из которых жили за границей. Их единственная девушка на курсе тоже решила прилететь, аж из Новой Зеландии. Местом встречи был выбран зал ресторана в отеле «Приморский» в Гдыни, где Марцин со всей ответственностью забронировал для всех номера.

Он очень ждал этой встречи. Спланировал свой отпуск так, чтобы провести в Трехградье целую неделю. Единственной проблемой был, как всегда, Шрёдингер. Он не мог и не хотел оставить кота так надолго одного в Берлине. Людмила, которая иногда ухаживала за Его котом во время Его долгих отлучек, в этот раз помочь не могла, потому что на то же время у нее был запланирован отпуск в Португалии. И тогда Марцин подкинул Ему идею, что можно «взять животное с собой и немножко его ополячить». Живущий в Собешуве один из однокурсников, сам хозяин двух котов, согласился на эту неделю принять Шрёдингера в свой дом. Людмила одолжила Ему специальную клетку. В машину Он взял миску для воды и несколько банок корма.

В Собешув Он приехал уже к вечеру. Шрёди в машине вел себя сначала немножко нервно, но потом, после границы в Колбаскове, успокоился, а за Кошалином вообще уснул. Он прибыл задолго до оговоренного времени. В большом деревянном доме с садом не было ни души. В машине Он надел под штаны плавки, взял клетку с котом и пошагал в направлении ближайшего пляжа. Жара немного спала. Дул приятный ветерок. На просторной красивой полосе пляжа было полно семей с детьми. Он сел на песок рядом с зарослями зеленой осоки. Шрёди вскоре начал жалобно мяукать и совать морду между прутьями клетки. Он застегнул вокруг его шеи ошейник и выпустил его из клетки. Несколько минут кот пытался выбраться из ошейника, потом наконец успокоился и улегся на Его штанах, притворяясь, что смотрит на море. Почти сразу около кота появились два мальчика. Сначала они стояли спокойно, а потом стали пытаться погладить Шрёди.