Читать книгу "Чарослов - Блейк Чарлтон"

В этот миг перед окном порхнула ночная павлиноглазка. Темное щупальце поймало мотылька и затянуло его в черноту.

Нико удивленно отпрянул. Жидкая темнота вокруг стала воздушной. Окно в лес мигнуло и захлопнулось.

Павлиноглазка в панике била крыльями. В темноте Нико не видел тела мотылька; вместо него он различал строчки рун, которые пронизывали насекомое.

— Я перенесла сознание мотылька внутрь Бестиария и наделила его магическим телом, которое будет вести себя в точности как его дубликат в физическом мире. А теперь протяни руку, Никодимус Марка, и узри суть жизни.

Нико послушался. Мотылек несколько секунд кружил над его рукой, а затем опустился на большой палец.

Как только лапки насекомого уцепились за кожу Нико, по всему телу чарослова прокатилась теплая волна экстаза. Голова кружилась, почти как у пьяного. Мысли стали невесомыми и тут же куда-то улетучивались, подобно подхваченным ветром завиткам дыма. Время замедлило ход: казалось, сама кровь не спешит течь по венам.

В его сознании вспыхнул убористый текст — раньше Нико даже не представлял, что заклинание может быть таким длинным. Всех книг Звездной академии не хватило бы, чтобы его вместить. Состоящее всего из четырех рун заклинание содержало бесчисленные изгибы, повороты и ссылки на собственный текст.

Однако Нико сильнее поразило другое; его посетило нечто вроде мистического озарения — юноша ни на миг не усомнился, что текст перед ним и есть мотылек. То, с чем он столкнулся, было за гранью человеческого понимания…

Значит, демон не лгал. В жилах Нико текла голубая кровь императоров. Он родился с даром читать и понимать чары на Праязыке.

Павлиноглазка взмахнула крылышками. Нико снова посмотрел на это бледное, хрупкое создание и ясно — до боли в сердце — прочувствовал его невероятную, изысканную и загадочную красоту.

В сознании чарослова мотылек был одновременно живым существом и поэмой.

Он попробовал заговорить, попытался выразить тот благоговейный трепет, который струился по его венам, словно наркотик, но сумел лишь прошептать, задыхаясь от восторга:

— Это самое красивое из всех заклинаний.

— Дотронься до любого живого существа и обнаружишь все тот же язык, — почти нараспев произнесла Химера. — Я могла бы открыть тебе прозу дубового листка или брюшка форели. Или показать крошечных существ, которые разносят заразу. Праязык повсюду. Поэтому эту книгу и назвали Бестиарием. В ней скрыта главная тайна жизни: каждый зверь и каждое растение сотворены на языке Создателя силой его высшего заклинания.

Нико понял.

— Сама жизнь и есть магия…

Постепенно транс Нико рассеивался. Он приложил руку ко лбу, пытаясь осмыслить последствия обрушившегося на него откровения.

— Раз жизнь — это магический язык, выходит, владеющие Праязыком чарословы могут редактировать болезни и исцелять раны и даже переписывать заклинание пшеницы, чтобы увеличить урожай?..

Химера фыркнула в ответ:

— Теперь ты понимаешь, почему Солнечная империя была настоящим раем на земле. В те годы древний континент не знал ни болезней, ни голода.

— Откуда ты знаешь, Химера?

Она протяжно, с шипением, вздохнула.

— Я была первой и самой мятежной богиней на древнем континенте. Мне хотелось шире использовать первоначальные языки. Я стремилась создать новую породу людей. С помощью Праязыка имперцы стремились улучшить привычный уклад жизни вместо того, чтобы творить жизнь новую, и мне казалось, что рано или поздно это приведет к застою. С рождением Лоса стало ясно, что предчувствия меня не обманули.

— Ты знала Лоса? Первого демона?

Еще один вздох.

— Я его знала еще до того, как он восстал. И знала о его планах на Праязык. Поэтому и покинула древний континент. Империя запретила мне экспериментировать с текстом. И тогда я перевезла своих последователей через океан сюда, на этот новый континент. Здесь я превратила своих приверженцев в химерические народы.

Нико осенило:

— Так хтоники когда-то были людьми?

— Были. Так же, как кобольды, гоблины, оборотни, океаниды и многие, многие другие. Поначалу этот континент напоминал рай, но затем мои люди пошли войной друг на друга. В надежде их вразумить я расколола свою душу и вложила ее части во множество разных Бестиариев. Каждому племени досталось по три книги. Но все мои усилия пропали втуне. Слишком велики стали различия между химерическими народами. Когда твои предки пересекли океан, мои люди жили разрозненно, во вражде. — Помолчав, она издала низкий шипящий звук. — Поначалу я надеялась вас одолеть. Ваши божества были еще слабы. Чтобы скрыться от демонического войска и пересечь океан, им пришлось впасть в спячку внутри их ковчегов. Во сне они забыли почти все, что знали прежде, и Праязык в том числе. А твой род оказался рассеян по всему континенту. Но мои люди были слишком разобщены и не могли противостоять человечеству. Едва твои предки здесь освоились, как перебили весь мой народ.

Нико обдумал ее слова.

— Химера, зачем ты делишься со мной своими знаниями? Это невероятно щедрый подарок.

Она не ответила. Время шло, и Нико уже начал опасаться, что Химера уплыла.

— Нет знания горше, чем это. Оно знаменует начало твоих страданий.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумай о последствиях.

Нико наморщил лоб.

— Теперь я смогу видеть свечение вокруг живых существ… Только одного не понимаю: почему ни у меня, ни у других чарословов нет синестетической реакции на чары Праязыка?

— Руны Праязыка крайне слабы. Вне живого тела они почти ни на что не влияют. Ни один человек не обладает достаточно тонкой синестетической реакцией, способной их обнаружить. — Она замолчала. — К сожалению, ты не отдаешь себе отчета в том, какая судьба тебя ждет. Ты выучил язык Создателя. Подумай. Твой разум впитывает евграфичные языки, находящиеся поблизости — так твои детские фантазии создали ночных страшилок, которые спасли тебя от Фелруса. Но изначальные языки не евграфичны. Их можно назвать какографическими: их чарописание избыточно и нелогично. Что происходит, когда ты прикасаешься к подобным чарам?

Внезапно до Нико дошел смысл происходящего. Чувство было такое, словно его ударили под дых. Он на время лишился дара речи. Сердце выскакивало из груди, а язык стал как резиновый.

— Я… я их ломаю.

Когда Химера заговорила вновь, ее голос был тих и печален:

— Взгляни на мотылька.

Рядом с ладонью Нико возникла сфера из мягкого белого света. Он посмотрел и в ужасе вскрикнул.

Еще недавно перед ним сидело изящное создание с мохнатым тельцем, большими черными глазами и пушистыми усиками-антеннками. Он сам любовался ее тончайшими крылышками нежного кремового цвета с радужными разводами и черно-желтыми глазчатыми отметинами.