Читать книгу "Второе пророчество - Татьяна Устименко"

Я открыла кран с теплой водой, залезла в ванну и залпом хряпнула полбутылки вина, поминая покойного Дьюлу. Потом обоснованно обозвала себя дурой и допила бутылку до дна. Густое сладкое «Эгри» сразу ударило мне в голову, моя самооценка резко повысилась, а желание действовать уподобилось неуправляемому торнадо. Проблемы, пугавшие меня еще пятнадцать минут назад, начали казаться мелкими и незначительными, а настороженное отношение к запутанной ситуации с богами и пророчествами плавно перешло в плоскость тотального пофигизма. Типа: «Ну и черт с ним! Если не выяснится, то само утрясется». Пошатываясь, я вылезла из воды и, высушив волосы феном, подняла их высоко на затылке, заплетая в тугую длинную косу. Покопалась в так толком и не разобранных чемоданах и, придирчиво оценивая каждую деталь туалета, оделась строго и удобно. Теплый черный свитер, черные джинсы в обтяжку, высокие сапоги на устойчивой подошве и короткая кожаная курточка на меху. Довольно посмотрелась в зеркало, мысленно назвав себя недоделанным гибридом ниндзя-черепашки и Лары Крофт, расхитительницы могил. Вышла из квартиры, громко хлопнув дверью и чуть не сбив с ног ассони Элешку, поднимающуюся по лестнице ко мне на второй этаж. Проигнорировала ее нервные вопросы на тему: «Куда, зачем и когда вернетесь?» — и молча прошла мимо, лишь скупо махнув на прощание рукой. Видимо что-то вдруг поняв, пожилая домоправительница побледнела как мел и отшатнулась, торопливо крестя меня трясущимися пальцами. Я хмуро хмыкнула, подозревая — поджидающих меня чудовищ крестным знамением не напугаешь, разве что раздразнишь еще сильнее.

Очутившись на улице, я отправилась искать остановку единственного автобуса, следующего до острова Маргитсигет. Вечерело. До встречи на мосту оставалось еще около суток. А поэтому, здраво рассудив, что свободного времени у меня навалом и спешить мне абсолютно некуда, я решила лично осмотреть могилу принцессы Дагмары, то есть именно то самое место, с коего и начались мои многочисленные неприятности.

Остров Маргитсигет, являющийся неотъемлемой частью Будапешта, испокон веков носит репутацию наиболее странного и мистического района столицы. Особые свойства его источников были известны еще древним римлянам, которые поставили здесь алтари для жертвоприношения нимфам целебных вод. Находись ты хоть на будайском, хоть на пештском берегу, непременно увидишь его, расположенный прямо по центру русла Дуная и разделяющий голубую ленту реки на два почти равных по ширине рукава. Летом на остров можно попасть самым что ни на есть романтичным образом — при помощи нарядного прогулочного катера, курсирующего по Дунаю от одного будапештского района, под названием Ладьманьош, до другого — Пюнкёшдфюрд, или же на неторопливом водном трамвайчике. В жаркие дни сей приятный вид транспорта весьма популярен. По форме Маргитсигет напоминает изящный древесный лист, вытянувшийся между мостами Маргит и Арпад почти на два с половиной километра. Мост королевны Маргит, длиной более шестисот сорока метров, принадлежит к числу самых известных будапештских достопримечательностей.

Он был построен еще в восемнадцатом веке по проекту известного французского архитектора Эрнеста Гуэна и до сих пор изумляет совершенством своих очертаний и непревзойденной красотой статуй, установленных на его опорах. На Маргитсигете запрещено использование машин, поэтому по нему ходит только один автобусный рейс, курсирующий строго вдоль главной аллеи острова. Посредством автомобиля на остров можно въехать только с моста Арпад, да и то проезд разрешен лишь до стоянок, расположенных у гостиниц «Гранд-отель» и «Термал». Спуск же с моста Маргит, как и основная часть самого острова, отведены исключительно для пеших прогулок. Самая привлекательная часть Маргитсигета — это развалины церкви и женского монастыря ордена доминиканцев. Именно тут жила в свое время легендарная королевна Маргит, причисленная позже к лику святых. По преданию, король Бела Четвертый, правивший Венгрией в нелегкую годину монголо-татарского нашествия, принес обет отдать в монахини свою единственную дочь Маргит, если сам он и его народ спасутся от ига жестоких завоевателей. Поэтому королевская дочь с девяти лет и до самой своей преждевременной смерти, наступившей около тысяча двести семьдесят первого года в разгар эпидемии оспы, и проживала на этом острове, позже, в девятнадцатом веке, названном ее именем. Хотя следует признать: кроме Маргит в тех заповедных местах похоронена еще одна девушка королевской крови, с куда более трагической и неправдоподобной судьбой.

Я задумчиво брела по припорошенной снегом аллее. На остров давно уже опустилась ночная тьма, едва рассеиваемая слабым светом установленных там и сям фонарей. Следовало признать, что моя одежда оказалась слишком легкой для длительных ночных прогулок — я замерзла до того, что у меня зуб на зуб не попадал, из носа капало, а мои руки стали холодными, будто лед. Отдыхающие на Маргитсигете туристы, прибывшие на остров ради оздоровляющих свойств его природных источников, предпочитают гулять поближе к комфортабельным купальням и гостиницам, не рискуя в столь позднее время забредать в эту отдаленную часть парка, пользующуюся у будапештцев дурной славой. И видимо, по этой же причине данный участок густой дубовой рощи оказался самым неухоженным из всего лесного массива, производя впечатление, скорее, не части излюбленной зоны отдыха горожан, а нетронутого дикого заповедника, куда еще не ступала нога человека. Мне доводилось читать труды средневековой монахини Леи Рашкаи, пропитанные духом религиозного фанатизма, где священная дубовая роща описывалась как участок, забытый христианским богом земли и принадлежащий древней ведьме. Похоже, ведьмой благочестивая монахиня считала не кого-нибудь иного, как принцессу Дагмару, по слухам захороненную в самом центре непролазной чащобы. Сойдя с аллеи и изрядно поплутав среди колючих кустов дикого шиповника, я наконец набрела на крохотный бревенчатый домик, крытый ветхой черепичной крышей. Здесь совсем не ощущалось следов современной цивилизации, ибо рядом с хибаркой я обнаружила колодец и прикрытую мешковиной поленницу, свидетельствующие об отсутствии водопровода и центрального отопления. Домик выглядел спящим, хотя, внимательно присмотревшись, я заметила одинокий огонек, робко теплившийся за мутным оконным стеклом. Немного поколебавшись, я ступила на щелястое крыльцо и громко постучала в дощатую дверь…

Пару минут в домике ничего не происходило, но затем я услышала звук отодвигаемой щеколды, и дверь приоткрылась ровно на палец. В образовавшуюся щель подслеповато щурился чей-то глаз.

— Кто там? — Дребезжащий шепот выдавал в говорившем со мной человеке женщину, причем, судя по тембру, пожилую и жутко напуганную.

— Извините, — умоляющим тоном попросила я, — я вовсе не хотела вас беспокоить, но заблудилась и замерзла…

— Не впускай ее. — В нашу беседу вклинился кто-то другой, более молодой и решительный. — Только ведьма может блуждать по лесу ночью!

— Глупости! — прошамкала старуха. — Эпоха ведьм давно миновала! Я ее впущу.

— Нет! — протестовала молодая женщина. — Не смей, Анеля!

Из домика донеслась какая-то возня и сбивчивая перебранка, но, похоже, победила в ней моя собеседница, потому что дверь растворилась чуть шире, и на меня с любопытством уставился еще один глаз.