Читать книгу "Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова"

Черниговские послы выслушали условия Всеволода и воротились к Ярославу. Через несколько дней они снова были у владимирского князя и привезли ответ - Ярослав был согласен на всё, кроме последнего. Роман Мстиславич отвлёк Рюрика от похода на Чернигов, спас его стольный град, и порывать с ним Ярослав Всеволодович не хотел. Ольговичи умели быть благодарными.

Всеволод не настаивал. Роман оставался врагом его союзников, но владимирскому князю не нужен был мир в Киевской Руси.

5

Андрей пришёл в себя от приглушённо звучащих голосов. С возвращением сознания пробудилась боль. Чужие люди стащили с него одёжу, бередили раны, мазали их чем-то прохладно пощипывающим. Потом его голову приподняли, меж зубов потёк горький взвар. Андрей содрогнулся и закашлялся, постанывая от боли, - бока и живот ныли, каждый вздох давался с трудом.

- Во, оживел малец! - пробасил чей-то голос. - Ну и хитёр ты, Марко!

- Сие есть наука лекарская, зело хитроумная. Молитесь ныне Деве Марии и Её Пречистому Сыну, - ответствовал другой голос, неуловимо коверкавший слова. - С Божьей помочью через пять дён встанет сей вьюнош.

Андрей разлепил веки. Он лежал нагим на жёсткой лавке в полутёмной каморе. Чужие люди склонялись над ним. Тускло горела свеча. Оглядевшись, Андрей каким-то чутьём угадал, что находится на лодье.

- Прочухался, - разулыбалось бородатое круглое лицо. - А и крепок ты, паря! Почитай, с того света воротился!

- Где я? - тихим шёпотом спросил Андрей.

- А на моей лодье, - улыбнулся бородач. - Меня Якимом звать, гость я торговый, из Новгорода. Моя лодья тута стоит, возле Владимира.

- Что… что случилось?

- Память отшибло?

- Нет, - Андрей прикрыл глаза. Он всё помнил - и татей, и как словили они боярышню Анну, и как, подраненный, встал он у них на пути. Но как вышло, что жив он и лежит здесь? И что с Анной и Опраской?

Яким помрачнел:

- Бога благодари, паря. Кабы не мои ребята, лежать бы тебе ныне в домовине. Услыхали они, как девка твоя завопила, да и прибегли в рощу-то. В самый раз поспели -не добили тебя тати, бросили. И девка твоя живая. Тута она. Счас кликну.

- Нет, - подивившись своей твёрдости, Андрей сумел приподняться на локте. - Тати хозяйку мою похитили, боярышню Анну Исаакиевну. Вышла она прогуляться, да напали на нас.

- Вон оно как, - Яким отодвинулся, ссутулился весь. - Эх, паря-паря! Зрели мои парни лодью, что в ночь снялась да ушла… На ней, видать, увезли твою хозяйку.

Андрей застонал, повалился на лавку, едва не плача от боли и горечи.

- Воротить её надоть, - простонал он.

- Воротить-то, оно, конечно, надо, - закивал купец, - да нешто теперь тебе то под силу? Слыхал, чо лечец сказал? Лежать тебе, не вставая, цельную седьмицу. А за ту пору далеко уплывёт та лодья!

- Что же делать? - заметался Андрей. - Не могу я её так оставить. Князь с меня живого шкуру спустит.

- Кня-азь? - оживился Яким. - Да неужто? Андрей зажмурился. Не хотел он говорить - не его, холопьего, то ума дело - в боярские да княжеские дела встревать. Ну, наезжает князь к Анне Исаакиевне, ну ночует в её терему, ну провожает она его, прильнув к стремени, и встречает всегда, как дорогого гостя. Все видели дворовые люди, да помалкивали - болтать себе дороже. У Андрея не было особых причин любить князя - только и заслуг-то его, что боярина Остамира примерно наказал, сгинул боярин в безвестности. Но у самого парня рубцы от княжьих батогов нескоро зажили. Кабы не Опраска, да кабы не новая хозяйка - Бог весть, как повернулась бы его судьба.

Слово за слово - вытянул кое-что из него Яким. Задумчиво почесал бороду.

- М-да, - изрёк он наконец. - Дело, видать, князево… Ну, вот чо, паря, полежи покамест. А мне с людишками перемолвиться нать.

Он вышел, впустив на своё место зарёванную Опраску. Девушка припала к замотанной тугой тряпицей груди Андрея, залилась горючими слезами, причитала, словно по мёртвому. Парень отворачивался, тянул шею и ловил каждый звук - за дверью слышался глуховатый голос Якима. Купец рассказывал об услышанном. Лодейщики спорили, ругались. Из-за рёва Опраски половины голосов слышно не было, но кричали разное. Одни вопили, что связываться с шатучими татями - себе дороже, что их дело торговое, а не военное, что их там невесть сколько народа и все при оружии, что лодья ушла уже далеко, а ночью её не сыщешь. Им возражали: товар почти весь распродан, а какой есть, можно оставить под стражей в гостевой избе до поры, и пора бы посчитаться с татями за разбой, а с реки лодье деться некуда и что у них тоже есть добрые воины, а князь Роман к торговому люду добр, купцов привечает, даёт им леготу при торговле и мытникам своим озоровать не даёт - так чего ж не помочь хорошему человеку? Вече гудело не хуже домашнего - новгородцы шуметь привычны. Им только дай волю.

- Цыц вы! - перекрыл гам голос Якима, и Андрей невольно сжал плечи Опраски - прекрати, мол, реветь. - Тута не Великий Новгород и не Волховский мост, чтоб на кулачки схватываться! Кто охочь идтить - становись ко мне. Кто на берегу остаётся - тот отходи к другому борту.

Затопали ноги, люди зашушукались.

- Вота и порешили всё! - Голос Якима звучал почти весело. - Вы, братцы, на береге нас ждите, за товаром приглядывайте, да за другими купчишками - авось, чего дельное разглядите! А нам сей же час за вёсла браться!

Андрей откинулся на лавке, задышал глубоко. Под прижмуренными ресницами защекотало - выжала слезу радость обрести помощников.

* * *

Поскрипывали уключинами вёсла. Монотонно тянули гребцы какую-то песню, привезённую, должно, из половецкой степи - на незнакомом языке, она бередила сердце тревогой и полынной печалью. От её напевов хотелось плакать навзрыд, но словно в камень оделось сердце.

Анна сидела на полу в углу тесной каморки на носу лодьи. Локти её были туго скручены за спиной, руки уже онемели и почти ничего не чувствовали. От качки и спёртого воздуха её мутило. Дощатый настил похрустывал и потрескивал, под ним плескалась тухлая вода. Света было мало - лишь в щель двери проникал тонкий бледный лучик.

Она очнулась в этой каморке. Её вытряхнули из мешка, распутали ноги, дали напиться и бросили тут. И вот уже невесть сколько времени она сидит тут одна-одинёшенька, не ведая своей судьбы и не зная, за что свалилась на неё такая напасть. Лодья плыла уже давно, к пленнице заходили всего раз или два - поглядеть, какова она. Хотелось плакать и выть по-волчьи, но страх перед похитителями замкнул уста. Даже молитва не шла на ум. Всё в Анне оцепенело.

Притомившись, девушка задремала, склонив голову на колени и постепенно завалившись на бок. А очнулась от того, что её легко вскинули на руки.

Анна встрепенулась. Со сна почудилось ей, что это Роман сыскал её и обнимает. Она ахнула, подалась навстречу - и в губы ей впился чужой мягкий мокрый рот.