Читать книгу "Тайна Ребекки - Салли Боумен"

– Да, конечно, Том. Я только хотела бы… пожелать…

Я замолчала. Чего я хотела пожелать ему? Счастья? Конечно же, чтобы он не был таким одиноким и таким печальным. Когда-нибудь, в будущем, рано или поздно он встретит такую женщину, которая сумеет в отличие от меня пробудить в нем глубокие чувства. Мне этого не удалось. Я не смогла выразить того, что промелькнуло в уме, но он уловил, о чем я думала.

– Элли, я испытываю подобное по отношению ко всем женщинам и хочу, чтобы ты поняла меня, – продолжал он. – Для меня увлечься кем-то – все равно что совершить предательство. Поэтому мы можем только дружить.

Никогда до сих пор Том не говорил так взволнованно.

Я догадалась, что он заранее продумывал свою речь, подбирал слова, но чувства захлестывали его. Наверное, он считал, что я лелею какие-то надежды. Теперь я знала, что Джулия умерла. Наверное, я еще буду какое-то время смутно надеяться на что-то, но сейчас я стала сильнее, я была вооружена. И я испытывала к нему благодарность, хотя сердце пронзила острая боль разочарования, поэтому, когда он снова заговорил, я поняла, что есть еще что-то, в чем он собирается признаться, и перебила его.

– Том, больше ни слова, – быстро проговорила я, допила остатки виски и поднялась. – Я все поняла, правда. И я представляю, как все это тебе трудно было высказать. Рада, что ты отважился. Ты пытался уберечь меня от больших переживаний, поверив мне, высказал все прямо. Я очень благодарна тебе за это. И не бойся потерять мою дружбу ни сейчас, ни в будущем. Друзьям ничего не надо объяснять и не надо перед ними извиняться… Так мне говорит моя тетя Роза… И если кто-то и должен просить прощения, так это я. Не в моих привычках раздавать поцелуи, надеюсь, ты понимаешь меня.

– Конечно. И ни секунды не сомневался, Элли. – Он тоже поднялся.

Но я не в состоянии была слушать слова утешения о том, что я заслужила лучшего и что однажды я встречу человека, который оценит меня, и я сделаю его счастливым. Том оказался более умным и чутким, он не стал заговаривать об этом, и за его молчание я преклоняюсь перед ним. Он придвинулся ближе ко мне. В нем боролись самые разные чувства: восхищение и нерешительность. Наконец он повернул меня к себе, держа за плечи.

Я угадывала присутствие призрака за его спиной и не хотела обижать Тома, поэтому выверяла каждое слово и действие. Мы очень тепло попрощались. Я пообещала наведываться в его коттедж и проверять почту. А он пообещал, что непременно заедет навестить меня и моего отца после возвращения из Франции. Сказал, что будет скучать без нас, и я поверила, что это правда, и, наконец, когда я собралась уходить, он притянул меня к себе и поцеловал.

И я навсегда буду помнить этот поцелуй: нежный и полный сожаления – поцелуй брата. Сейчас я поместила его в душе на место погибшего на войне брата. Мне предстояло самой излечиться от влечения к нему и самой себе выписать лекарство вроде тех, что прописывали отцу. Я проглотила самые распространенные в таких случаях пилюли: отвлечение – они дали побочный эффект. Но я уговаривала себя, что необходимо выждать. И верила, что время – лучший лекарь, а еще я верила, что разлука тоже лечит, что она не дает поселившемуся в сердце чувству расти. Скажу сразу – это обман, сказки старой бабушки.

Через неделю после отъезда Тома я получила от него открытку с видом на бретанскую деревушку, а еще через три дня заехала в его коттедж проверить почту, и там меня застал звонок телефона. Звонила молодая женщина, про которую мне рассказал Том. Ее звали Селина Фокс-Гамильтон, он познакомился с ней на Тайт-стрит.

Она была возбуждена и огорчилась, что не застала Тома – Теренса Грея, как она назвала его, но, когда я объяснила ей, кто я такая, мы с ней проговорили довольно долго. И я решилась завтра съездить в Лондон, чтобы повидаться с Селиной, и не только с ней.

Переночевать я могла в доме Розы и вернуться на следующий день. И снова меня охватило странное волнение от предчувствия чего-то необычного. Если доверять словам Селины, а я поверила ей, то завтра же я узнаю, кто эта таинственная личность, что посылает нам конверты. И если повезет, то в самое ближайшее время у меня в руках окажется последняя тетрадь Ребекки.

28

Я выехала самым ранним поездом и вскоре после полудня оказалась в Лондоне. С прошлого года, когда у отца случился сердечный приступ, я ни разу не выезжала, и вид знакомой дороги вызвал чувство подъема и радости, меня радовала сама по себе перемена. Прижавшись к окну, я наблюдала, как предместья незаметно перетекают в городские окраины и как мы въезжаем в самый центр – сердце города. Шум и толкотня на Паддингтоне показались непривычными и веселыми.

На мне было полосатое платье с длинной юбкой, которое отец купил на мой прошлый день рождения. В Керрите оно казалось модным и нарядным, но в Лондоне – довольно старомодным, впрочем, меня это не волновало. Я помнила прежние свои маршруты передвижений по городу и поэтому не хотела сверяться по карте, чтобы не выглядеть глупой провинциалкой. День выдался жарким, подземка напоминала адское пекло. Выйдя на Слоан-сквер, я направилась к Тайт-стрит, пытаясь представить, каково это – жить в столице, где можно ходить в театры, на концерты и в картинные галереи хоть каждый день. Как это замечательно, хотя я, наверное, скучала бы без моря.

Чувствуя себя свободно и радостно, я шагала по тротуару и заранее придумывала выражения, в которых буду описывать этот день Тому Галбрайту, когда он вернется из Франции, а я начну рассказывать об открытии, сделанном во время его отсутствия. И это радостное состояние не покидало меня все время, пока я не дошла до Тайт-стрит. Только когда показался дом, стоявший на берегу реки, настроение начало меняться. Эта улица вызвала воспоминания о моей сестре Лили, по которой я до сих пор очень сильно скучала, и я немного занервничала, предугадывая, что мне предстоит пережить.

Возле дома стоял небольшой фургончик, и я сразу догадалась, что тоненькая девушка в джинсах, стоявшая перед входом и отдававшая распоряжения грузчику, и есть Селина. Том очень скупо ее описал, как я поняла, когда подошла ближе: у нее были длинные темные волосы, правда, сегодня она собрала их в хвост, и еще сразу обращали на себя внимание интересно подкрашенные глаза. Том отозвался об этом несколько пренебрежительно, но я собиралась попробовать сделать то же самое. Главное в Селине то, что она была на редкость привлекательной, о чем Том не удосужился упомянуть.

Она несколько растерялась при виде меня, и я догадывалась почему. Наверное, я казалась ей очень старомодной. Но я сразу почувствовала к ней расположение, как и она ко мне. Грузчик закончил укладывать вещи и уехал. Селина пригласила меня в дом, усадила рядом с кошками, чтобы мне было не скучно, а сама отправилась варить кофе. А я начала воображать, каково это жить в отдельной квартире, приходить и уходить, когда тебе хочется. И мне очень нравился вид опустевшей белой комнаты.

– Чайник надо запаковывать в последнюю очередь, а распаковывать – в первую, – сказала Селина, возвращаясь ко мне. – Ты ничего не имеешь против кошек? Они здесь стали очень раздражительными и нервными. Ждут не дождутся, когда мы уедем, как и я сама. Не могу поверить, что мне наконец-то удастся вырваться отсюда…