Читать книгу "Музыка сфер - Элизабет Редферн"

Джонатан велел извозчику ехать в Уайтхолл. Приближался вечер, и жаркое июльское солнце прожгло тучи, высушив на улицах города все следы недавнего ливня. От места, где его высадил извозчик, он поплелся к себе в кабинет. Его одежда и сапоги все еще оставались сырыми. Войдя, он повесил плащ на спинку кресла и взглянул на то, что его ожидало.

На его столе лежало помятое запечатанное письмо, адресованное Джонатану Эбси в Министерство внутренних дел и с карандашными пометками, что сначала его доставили в Монтегю-Хаус, затем по ошибке в Министерство торговли, и уж только потом оно отыскало его тут. Джонатан сломал сургучную печать и увидел, что оно из Портсмута от Роберта Дэвиса.

Дорогой мистер Эбси!

После вашего визита три недели назад я навел еще справки о Вильяме Карлайне. И выяснил кое-что, о чем, полагаю, вам следует узнать.

Карлайна уволили из флота летом 1793 года, как вас и уведомили. Однако он все время заявлял о своей невиновности, а обязанности на верфи выполнял, по моим наблюдениям, со всем тщанием добросовестного служащего и к тому же умного благодаря его книгам и учености. Ценный человек по тем беспокойным временам, почти незаменимый и уж никак не сеятель крамолы.

Все это я вам рассказал. Но с тех пор узнал кое-что еще.

Прошлым летом, когда я, как объяснил вам, находился в отъезде по делам, Карлайн напал, чуть не убив ее, на девушку, которая ежедневно приходила продавать хлеб нашим рабочим. Он заманил ее в пустой склад у пристани, а там изнасиловал и пытался задушить. Потом он утверждал, что она была шлюхой и бесчестно ему отказала.

Как вам известно, у нас на верфи в интересах безопасности есть собственный надзор, однако, если дело слишком серьезное, его передают Винчестерским ассизам. Я бы предположил, что преступление Карлайна заслужило судебного разбирательства и по меньшей мере тюрьмы; и могу лишь предположить, что комиссар решил избежать огласки, потому что сообщение о таком могло вызвать вражду между доками и городом. Вот почему с ведома только наших старших офицеров Карлайн был приватно высечен и прогнан.

Я был бы весьма обязан, если бы вы как высокопоставленный чиновник использовали эти сведения со всей конфиденциальностью. Быть может, я сохранил бы молчание, но, наведя справки в городе, я узнал, что вскоре после нападения девушка умерла. Не вынеся воспоминаний о том, что с ней произошло, она утопилась.

Я чувствую, что есть преступления, которые должны караться в полной мере. Видите ли, у меня есть дочь.

Джонатан откинулся на спинку кресла, стискивая письмо в пальцах. Значит, он все-таки не ошибся. Сердце у него колотилось. Убийцей должен быть Карлайн. Июль. Июнь. Небольшое расхождение в датах, видимо, ошибка, а может быть, даже сознательная фальсификация, устроенная теми, кто покровительствует этой зловещей компании астрономов.

Он встал. Первой задачей было отыскать самого Карлайна.

Он быстро прошел в трактир у Чаринг-Кросса, где иногда Лакит встречался со своими приятелями. Лакита там не оказалось, но он увидел другие знакомые лица. И заплатил опытному в таких играх человеку, чтобы он выставил дозорных у Кенсингтонской заставы высматривать высокого мужчину с белокурыми волосами и в зеленом плаще. Затем вернулся в Уайтхолл, намереваясь побывать у главного магистрата Ричарда Форда, чтобы представить частное обвинение в убийстве.

LIII

И чарам настает конец,

Эфирная музыка умолкает,

Окончен пир, виденье улетает.

ВИЛЬЯМ СЕНСТОУН. «Элегия XI» (1747)

К тому времени, когда карета с Александром и Гаем наконец дотащилась до особняка, буря пронеслась, и небеса посветлели. Гай вылез, но Александр объяснил ему, что ему надо выполнить еще одно поручение, а затем велел угрюмому извозчику, который чуть было не сделал их калеками, отвезти его назад к «Дому-на-Полпути». Вот так Александр проделал весь путь назад к ветхой гостинице на Кенсингтонском тракте, чтобы поискать потерянную подзорную трубу.

Участок дороги, где карета чуть не опрокинулась, теперь утопал в грязи, спасибо дождю и колесам многочисленных проехавших тут экипажей. Александр искал повсюду, но напрасно, как он заранее знал. Труба, если она действительно упала здесь, конечно, была украдена или же, разбитая, погребена к этому времени под слоем грязи. Он прошел в гостиницу, справиться, не отнесли ли ее туда, но получил грубый отрицательный ответ.

С тяжелым сердцем он велел извозчику отвезти его назад к дому Монпелье. И в передней столкнулся с Ротье уже в пальто и шляпе, собиравшимся уйти.

Ротье сухо с ним поздоровался.

— Я слышал, вы ездили отполировать линзу.

Александр сказал:

— Да, мы ездили в мастерскую Персиваля.

Ротье кивнул.

— Небо наконец проясняется. Вечером вы сможете вновь поискать Селену.

Он уже шагнул к двери, но Александр встал перед ним.

— Доктор Ротье, я должен вам кое-что сказать. Персиваль дал мне для вас подзорную трубу. Он сказал, что вы ее ждете. Но на обратном пути наша карета чуть не сломалась, и, боюсь, труба пропала.

Ротье настолько переменился в лице, что Александр почти испугался. Доктор шагнул вперед и вцепился ему в рукав.

— Подзорная труба? От Персиваля Оутса?

— Да. Я крайне сожалею. Я вернулся поискать ее, но не нашел.

Ротье сказал словно с огромным усилием:

— Какого рода подзорная труба?

— Я ее не видел. Она была завернута в чехол. Но, думается, это мог быть даже переносной телескоп с рефлектором и в футляре красного дерева, так как он был очень тяжелым.

— Тяжелым? — прошептал Ротье.

— Да, необычно тяжелым…

— А… — Ротье совсем побелел и попятился, бессильно опустив руки.

Александр в полном расстройстве сказал:

— Разумеется, я возмещу вам потерю. Вина всецело моя. Мне следовало быть повнимательней.

Ротье явно прилагал все усилия, чтобы совладать с собой. Но ответил он страдальческим голосом:

— Нет, вы ни в чем не виноваты. Гай сказал, что карета почти перевернулась. Как можете вы быть виноваты в этом? — Он, казалось, о чем-то задумался. Наконец он сказал: — Я возвращаюсь в Лондон. Так что побываю в мастерской Персиваля и обсужу с ним сам…

— Нет, — перебил Александр. — Персиваль уехал из Лондона.

— Как уехал?

— Да. Он как раз запирал мастерскую, когда мы попрощались. И он не знал, когда вернется.

И вот теперь Ротье был словно совсем сокрушен. Он смотрел на Александра даже не с отчаянием, а с чем-то превыше отчаяния. А потом медленно пошел к двери и закрыл ее за собой.

Александр стоял в пустой передней, обремененный сознанием, что вновь подвел доктора Ротье. Он медленно поднялся по лестнице, намереваясь пойти к себе в комнату, но по пути туда решил навестить Дэниэля, потому что утром мальчик сказал очень кратко, что плохо себя чувствует. Он направился к каморке Дэниэля в глубине дома и тихонько приоткрыл дверь, чтобы ненароком не разбудить его, если он уснул.