Читать книгу "Божьи воины - Анджей Сапковский"

— Слишком скоропалительные выводы. — Рейневан опорожнилкубок вина, действительно малость излишне разбавленного. — Слишкомопрометчивый, Тибальд. А может, у меня в Силезии другие задачи и дела, другаямиссия? Ты хочешь меня отговорить? Ты? После того, что я видел сегодня нанемчанском рынке?

Мамун захохотал.

— А здорово это было? — ощерил он кривые зубы. — Онимотались в толпе, как легавые псы, вертелись, как, прости, говно в проруби.

— Такая уж работа. — Тибальд Раабе был более серьезен. —Агитация — вещь важная. А Малевольт, как ты видел, сотрудничает, помогает мне.Поддерживает наше дело. Разделяет убеждения.

— О! — заинтересовался Рейневан. — Ты говоришь об ученииВиклефа и Гуса? Ликвидации главенства папства? Коммунии — sub utraque specie (поддвумя видами) и модификации литургии? Необходимости церковной реформы?

— Нет, — прервал мамун. — Ничего из этого. Я не идиот, атолько идиот может верить, что ваша церковь поддается реформированию. Однако яподдерживаю все революционные движения и вспышки. Ибо цель — есть ничто,движение же — все. Необходимо сдвинуть с оснований глыбу мира. Вызвать хаос изамешательство! Анархия — мать порядка, курва ее мать. Да рухнет старыйпорядок, да сгорит он до основания. А под пеплом останется сияющий бриллиант,заря извечной победы.

— Понимаю.

— Как же. Корчмарь! Вина!

На корчмаря, о диво, кажется, подействовало ехидствоМалевольта, потому что он начал подавать им менее разбавленное вино.Последствия не приказали себя долго ждать — подделывающийся под жмудинца мамунзахрапел, опершись о стену. А поскольку и постоялый двор опустел, постолькуРейневан решил, что пора поговорить откровенно.

— Мне необходимо место, в котором я мог бы укрыться,Тибальд. Причем на время скорее долгое, чем короткое. До Wynachten[181].Возможно, дольше.

Тибальд Раабе вопросительно поднял брови. Рейневан, недожидаясь более явного поощрения, изложил ему события в Тепловодах. Не упускаядеталей.

— У тебя в Силезии многочисленные враги, — подвел не стольуж неожиданный итог голиард. — На твоем месте я б не скрывался, а смоталсяотсюда куда глаза глядят. По меньшей мере в Чехию. Ты не думал о такойвозможности?

— Я должен... хм-м... остаться. — Рейневан отвел взгляд, неочень зная, сколько он может выдать. Однако Тибальд Раабе был стреляныйворобей.

— Понимаю, — многозначительно подмигнул он. — У нас естьприказы, да? Я знал, что Неплах сумеет тебя использовать. Этого я ожидал. Этогоже ожидал и Урбан Горн. Горн также догадывается, в чем тут дело.

— А в чем, если можно спросить?

— В Фогельзанге.

— Что такое Фогельзанг?

— Хм... кхм... — Тибальд неожиданно закашлялся, озабоченнопочесал нос. — Не знаю, должен ли я тебе это говорить. Ну, коли спрашиваешь,значит, Флютек тебе не сказал. А мне сдается, тебе полезнее и не знать.

— Что такое Фогельзанг?

— В 1423 году, — объяснил Гжегож Гейнче прислушивающемуся кнему Лукашу Божичке, — Ян Жижка приказал создать группы для специальныхзаданий, которые следовало выслать за пределы Чехии, на территорию врага, кудаЖижка уже в то время намеревался перенести борьбу за Чашу. Группам предстоялодействовать в глубокой тайне, совершенно независимо от обычных шпионских сетей.Единственной их задачей была подготовка почвы для планируемых нападений насопредельные страны. Они должны были помогать идущим в рейды таборитамдиверсиями, саботажем, актами террора, распространением паники.

Группы были созданы, и их выслали. В Ракусы, в Баварию, вВенгрию, в Лужицу, в Саксонию. И в Силезию, разумеется. Силезская группаполучила криптоним...

— Фогельзанг... — шепнул Божичко.

— Фогельзанг, — подтвердил Тибальд Раабе. — Как я сказал,группа получала приказы исключительно от верховного вождя. Контакт поддерживалипосредством специальных связных. Случилось, что связной Фогельзанга скончался.Был убит. И тогда связь прервалась. Фогельзанг попросту исчез.

Объяснение напрашивалось само: группа опасаласьпредательства. Каждый новый связной мог быть подставным провокатором, такиеподозрения подкрепляла волна арестов, коснувшаяся созданных Фогельзангом сетейи подгрупп. Неплах долго размышлял над тем, кого послать. Кому Фогельзангповерит и доверится.

— И надумал, — кивнул головой Рейневан. — Потому что тем связнымбыл Петерлин. Правда?

— Правда.

— Неплах считает, что этот глубоко законспирированныйФогельзанг приоткроется мне? Только потому, что Петр был моим братом?

— Хоть и минимальный, но такой шанс имеется, — серьезноподтвердил голиард. — А Флютек в отчаянии. Известно, что Прокоп Голый давнопланирует рейд в Силезию. Прокоп очень рассчитывает на Фогельзанг, учитываетэту группу в своей стратегии. Он должен знать не...

— Не предал ли Фогельзанг, — докончил в проблеске догадкиРейневан. — Группа могла быть раскрыта, ее члены схвачены и перевербованы. Еслипытающийся найти группу связной провалится... То есть если я провалюсь, еслименя поймают и казнят, то предательство будет доказано. Я прав?

— Прав. И что ты теперь ответишь на мой совет? Отнесешься кнему серьезно и убежишь отсюда, пока цел?

— Нет.

— Тебя подставляют под удар. А ты позволяешь себяподставить. Как наивный ребенок.

— Важно дело, — проговорил после долгого молчания Рейневан,и голос у него был как у епископа в праздник Тела Господня.

— Что?

— Самое главное — наше дело, — повторил Рейневан, и голос унего был тверд как надгробная плита. — Когда речь заходит о благе дела, единицыв расчет не идут. Если благодаря этому великое дело Чаши может сделать шаг кпобеде, если это должен быть камень на холм нашего окончательного триумфа... Тоя готов пожертвовать собой.

— Давно уже, — сказал мамун, оказывается, вовсе не спавший,— давно уже я не слышал ничего столь же глупого.

А мой папочка был фурман,

Что получит, несет к курвам,

Ну и я такой же сам,

Что имею, то им дам!