Читать книгу "Гиперборейские тайны Руси - Валерий Никитич Демин"

время установить трудно. Однако нетрудно доказать, что такие древнерусские и общеславянские боги, как «Дый» (упоминается в «Хождении Богородицы по мукам) и Див из «Слова о полку Игореве», этимологически восходят к имени древнеиндийского бога неба Дьяуста (dy-aus – «день», «сияющее дневное небо»).

В древнерусских мифологических и фольклорных представлениях известную роль играла такая женская ипостась светлого дня, как утренняя заря (и звезда – одновременно), Денница. Известно также значение Денницы как падающей звезды (именно звезды, поскольку представление, и тем более правильное истолкование явления метеоритов, относится к более позднему времени). Так, в сборнике XV века «О земном устроении» имеется отдельная глава «О денницах», описывающая падающие звезды, истолкованные как обломки небесного огня. Как и древнее «солонь», образ Денницы характеризует космическое животворящее начало, заключенное в свете, олицетворением которого выступает брачная пара День и Денница (свет околоземный и свет космический). Но скорее всего, если восходить к праславянским общеарийским верованиям, все космические явления (включая землю, воду, небо, огонь) можно представить как самозарождающиеся из света.

В русском мировоззрении почитание женского космического начала в форме девы имеет древнюю историю: от сказочных птицедев до Пречистой Девы – светлого и светоносного божества, впоследствии растворенного в культе Богородицы – хранительницы и покровительницы Руси. Имя Дева не могло не быть в центре мифологического и религиозного притяжения хотя бы потому, что оно – одно из древнейших и важнейших понятий индоевропейской культуры. Как известно, в санскрите devа означает «бог», «жрец»; «владыка», «царь», а также: «небесный», «божественный». Соответственно devi – это «богиня».

Отголоски такого небесно-божественного смысла сохранились в однокоренных словах и словосочетаниях «диво», «диво дивное». Див – одно из древнерусских мифологических существ. В «Слове о полку Игореве» он предупреждает русских воинов об опасности и одновременно предрекает беду. Кроме того, в древнерусской мифологии было известно женское божество – Дева. В широком смысле она – великий охранительный и вдохновляющий символ русского народа. В древнерусском миропредставлении в соответствии с индоевропейской и общемировой традицией Пречистая Дева – воплощение вселенского и солнечного света одновременно: «И явилось на небе великое знамение – жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд» (Откровение святого Иоанна Богослова, 12, 1).

Утренние и вечерние зори – непременные участницы и действующие лица гигантского естественного театрального действия, разыгрываемого матерью-природой на небесах. При этом полярные зори разительно отличаются, скажем, от экваториальных. В преддверии полярного дня северные зори длятся по нескольку часов. Именно такими они описаны в гимнах Ригведы, что наилучшим образом свидетельствует о полярном происхождении наиболее архаичных текстов священной книги древних ариев. В Ригведе собрано около 20 гимнов, посвященных богине утренней зари Ушас – одной из главнейших в ведическом пантеоне, создательнице света, воспламеняющей своими лучами небо, своего отца, с которым богиня находится в кровосмесительном браке (слияние зари и неба воспринималось как акт совокупления). Ушас олицетворяет вечный свет, который был, есть и будет, он исчезает ночью, но только на время; Ушас – гарант его неизбежного возрождения (в этом смысле в Ригведе она именуется «знаменем бессмертия»).

Отзвук имен светозарных божеств слышится в культурах разных эпох и народов: пророк Заратуштра (греч. Зороастр); женские восточные имена – Зара, Зарема, Зарина. Были попытки сблизить с общеиндоевропейскими корнями «зор – зар» (ср. укр. зирка – заря) имя древнеегипетского бога Осириса (Озириса), истолкованного как Зарид, то есть Озаренный или Осиянный. Взаимодействие между индоевропейской и семитско-хамитской культурами и мифологиями на разных отрезках исторического развития бесспорно, как и древние контакты между этносами. Так, статуэтка Осириса была найдена в Томской области (а статуэтка Амона – в Пермской области). Что касается генеологической связи, то следует отталкиваться от подлинного древнеегипетского звучания имени бога Осириса. В европейские языки вошел его древнегреческий эквивалент, который на древнеегипетском языке прочитывается как Усир (это при том, что в древнеегипетском письме гласные звуки отсутствуют). Если сближать смысловое значение Осириса с озаренностью, то напрашиваются и некоторые фонетические параллели: древнеегипетское имя Усир созвучно древнеиндийскому Ушас.

Более того, оба теонима созвучны и имени древнеславянского божества Усеня, который в русской обрядовой поэзии трансформировался в более знакомого современному читателю Авсеня (другие варианты – Овсень, Баусень, Таусень, Говсень). После распада единой индоарийской этнолингвистической общности выделившиеся из нее протославяне стали считать Усеня отцом утренней и вечерней зорь, а в дальнейшем, в ходе дифференциации самих славянских племен Авсень превратился в патрона наступающего нового года, который, в соответствии с древним солярным (солнечным) мировоззрением, начинался не в середине зимы (как сейчас), а с весеннего пробуждения природы. Впрочем, дошедшие до наших дней сведения об Учене-Авсене весьма смутны и противоречивы.

В славянском фольклоре утренняя заря зовется оком (или окном) Божьим. «Зори утренни от очей Господних», – подтверждает Голубиная книга. Отсюда понятна однокоренная родственность слов «заря-зори» с лексическим гнездом: «взор»; «зоркий»; «зрак», «зреть», «позор», «зариться».

Так, о солнце говорили: «По заре зарянской катится шар вертлянский – никому его не обойти, не объехать». Сохранился текст заговора, с которым нагая бабка обносит нагого младенца вокруг бани. «Заря, зарина, заря скорина, возьми с раба Божия младенца зыки и рыки дневные и ночные». По народным поверьям, жизнь ребенка с момента рождения зависит от животворящей силы зари.

У восточных славян и русских утренняя заря (рис. 120), прогонявшая ночь, считалась девой-воительницей, победительницей тьмы и одновременно – матерью солнца, которое она в прямом смысле рожала каждый божий день, подобно тому, как птица сносит яйцо. Такое представление восходит к самым глубинам протоарийского мировоззрения, впоследствии расщепившегося на самостоятельные, но во многом перекрещивающиеся индоевропейские мифологии. Рудиментами первичного миросозерцания можно считать такие русские сказочные образы, как Ненаглядная Красота, Марья Моревна, Царь-девица, которые первоначально, как доказал А.Н. Афанасьев, были тождественны богине утренней зари.

Рис. 120. Заря. Художник Надежда Антипова

Если внимательно проанализировать блок космогонических вопросов, зафиксированный и доживший до наших дней благодаря Голубиной книге, то здесь обнаруживается следующий порядок: за солнцем и месяцем обычно следуют зори (правда, иногда появляется еще и луна, что также свидетельствует о глубокой архаике, ибо, согласно донаучным представлениям, луна и месяц считались разными светилами так же, как зимнее, весеннее и летнее солнце):

От чего зачалася заря утрення?

От чего зачалася и вечерняя?

В тексте, записанном еще Киршей Даниловым, зори даже предшествуют звездам. В любом случае зори – равноправные члены сплоченной семьи дневных и ночных светил. Случайна ли это? Безусловно, нет! Почетное место и основополагающее значение зари досталось Голубиной книге от той эпохи, когда, как только что было уже сказано, слабо дифференцированные индоевропейские племена обитали еще на Крайнем Севере и