Читать книгу "Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - Елена Малето"

Отправившись по церковным делам к вселенскому патриарху и не желая попасть в руки Мамая, Дионисий поехал в Константинополь более длинным кружным путем: по Волге через Сарай. Прибыв в столицу Византийской империи, Дионисий выступил с резким обличением против московских послов и заявил, что «все случившееся с Пименом есть зло для Русской церкви, ведущее к расколу, смуте и разделению вместо того, чтобы поддержать согласие, мир и единство». Но приехал он в византийскую столицу слишком поздно. Где и по какой причине Дионисий задержался, мы не знаем, так как источники не сохранились. В те времена Константинополь был одним из крупнейших центров христианского мира. Не зря русские называли его Царьградом, в городе было большое число соборов и монастырей. В каждом из них имелись святыни: в Апостольской церкви — мощи основателей святого града Константина и Елены; в Влахернах — покров Богородицы, сокрытый в ларце; в Святой Софии — мощи Иоанна Златоуста, и икона Богородицы, заплакавшая при взятии Царьграда в 1204 г. фрягами (французами, итальянцами), и животворящий Крест Христов, и многие другие реликвии. Епископ, попав во «второй Рим», долго поклонялся святыням, но не забыл и о собственных интересах. В 1381 г. из Царьграда он выслал на Русь две большие иконы Богородицы Одигитрии (греч. «Путеводительница»), одну — для суздальского собора, другую — для храма Спаса в Нижнем Новгороде. Вселенский патриарх Нил по достоинству оценил заслуги Дионисия и возвел его в более высокий архиепископский сан. В 1382 г. Дионисий возвратился из Константинополя на Русь уже в сане архиепископа Суздальского, Нижегородского и Городецкого. Патриарх вручил ему священные ризы с четырьмя крестами и стихарь с источниками. Для церквей своей епархии Дионисий вывез из Царьграда «страсти Спасовы и мощи многих святых, и кресты и иконы». Это было неординарное событие, имеющее большое значение для возвышения Нижегородского княжества. Перед выездом Дионисия на Русь патриарх Нил снабдил архиепископа патриаршей грамотой и поручил разобраться с возникшей в Новгороде Великом и Пскове ересью. Это была ересь «стригольников», отвергавших законность и необходимость высшей церковной иерархии. Осенью 1382 г. Дионисий возвратился на Русь уже не беглецом, а уполномоченным лицом константинопольского патриарха Нила и сразу же направился в Новгород Великий и Псков, где ему удалось на время примирить еретиков-стригольников. А в конце 1382 г. наконец вернулся и в свою Суздальско-Нижегородскую епархию, где отсутствовал свыше трех лет.

Между тем высшее духовенство и русские князья были недовольны разделением русской митрополии на две (восточную и западную) и поставлением в восточной ее части митрополита Пимена. Под их давлением Дмитрий Донской был вынужден уступить и заменить митрополита. Вернуть из Киева в Москву Киприана он не мог, так как дважды выгонял его и даже был предан анафеме за бесчестье его святительства. Достойной кандидатурой на этот пост мог быть только архиепископ Дионисий, заслуживший благословение самого патриарха Нила и прощенный великим князем за бегство в 1379 г. В 1383 г. Дионисий в сопровождении игумена Симонова монастыря Феодора Симоновского, бывшего духовником Дмитрия Донского, выехал из Москвы в Константинополь, чтобы добиться суда над митрополитом Пименом и его низложения, а также собственного поставления в сан митрополита, и принял этот сан в 1384 г. Но на обратном пути из Константинополя в Киеве Дионисия задержал литовский князь Владимир Ольгердович, не признававший его в качестве митрополита. Дионисий был арестован, посажен в «поруб», то есть в тюрьму, где в заключении и скончался в октябре 1385 г. Погребен в Киево-Печерском монастыре.

Другой посол великого князя игумен Феодор Симоновский на несколько месяцев задержался в столице Византийской империи. За это время он был возведен в сан архимандрита, а его обители были предоставлены права ставропигии, то есть подчинения непосредственно патриарху. Известно, что он покинул Константинополь осенью 1384 г. в сопровождении послов патриарха, митрополитов Матфея и Никандра, направленных в Москву с целью разобраться в деле митрополита Пимена, низложить его с митрополичьего престола и вызвать в Константинополь к патриарху Киприана.

В связи с предстоящими разбирательствами патриарха с митрополитами в 1386 г. Феодор был снова послан Дмитрием Донским в Константинополь с новыми доказательствами виновности Пимена. Но неожиданно архимандрит Феодор «сошелся с Пименом и бежал к туркам». Пимен возвел Феодора в сан епископа Ростовского, а тот гарантировал Пимену лишенное проблем возвращение в Москву. Оба спешно покинули Константинополь и в июле 1388 г. благополучно прибыли в Московскую землю.

Обращаясь к событиям внутри церковной борьбы за пост митрополита, отметим, что поездка Пимена 1379 г. не была единственной. Митрополит ездил в Константинополь еще два раза — в 1385 и 1389 гг. В последнюю поездку он умер, а митрополитом Киевским и всея Руси после его смерти стал Киприан (1390–1406), болгарин по происхождению и византиец по воспитанию и взглядам40.

Таким образом, суть развернувшейся церковно-политической борьбы состояла в том, что на протяжении XIV — первой половины XV столетия несколько раз создавались и упразднялись особые митрополии для Литовской и Галицкой Руси; иерархи, поддерживаемые Москвой, Литвой, соперничали друг с другом и искали союзников при императорском и патриаршем дворах в Константинополе. Положение дел было таково, что требования об отдельной митрополии для западнорусских земель возбуждались едва ли не каждый раз при замещении кафедры митрополии «Киевской и всея Руси». Для сохранения мира и стабильности Константинопольскому патриархату приходилось лавировать и принимать компромиссные решения (например, посвящение Киприана на Киевскую кафедру и др.).

Утверждение самостоятельной Литовской митрополии (1315–1317 или 1300 г., согласно А.С. Павлову)41 с резиденцией литовских митрополитов в Новогрудке, а позднее в Вильне фактически означало образование на землях Великого княжества Литовского нового центра церковно-политической и религиозной жизни, способного конкурировать с кафедрой митрополита Киевского и всея Руси (такое определение имело место с 1375 г.). Для Константинопольского патриархата взаимодействие с правителями Великого княжества Литовского было важно с точки зрения возможного православного крещения Литвы, поскольку существовал высокий риск обращения великих князей Литовских к папе римскому с просьбой о католическом крещении, что для Константинополя было неприемлемо. В случае подобной «переориентации» принявшая православие Вильна, по замыслу Константинополя, могла бы стать центром для установления церковного контроля над литовскими и восточнославянскими землями, включенными в состав Великого княжества Литовского, подобно тому как таким центром для восточно- и северорусских земель стала Москва. Стремясь найти компромисс и как-то сгладить остроту противоречий между Москвой и Вильно, а главное — утвердить единство православной церкви в восточноевропейском регионе, патриарх издал и отправил на Русь целый ряд актов и посланий42. «В целом и для константинопольских патриархов, и для византийских императоров «единство Киевской митрополии» представлялось идеальной нормой, и в случае ее разделений, вынужденных обычно политическими или, реже, собственными церковными обстоятельствами status guo ante [лат., буквально — «возврат к исходному состоянию»], как правило, восстанавливался при первой возможности»43.