Читать книгу "Эмма, фавн и потерянная книга - Мехтильда Глейзер"

Штольценбург, как и многие крепости в долине Рейна, стоял на вершине холма, чтобы вовремя можно было заметить приближение неприятеля. Замок окружал густой лес. Не меньше пяти минут уходило на то, чтобы кое-как пробраться через непроходимую чащу до руин старой обители, которая находилась рядом с парком. И увидеть ее можно было только оказавшись прямо перед обломками ее стен.

Так же дело обстояло и с Рейном. Сразу за развалинами монастыря открывалась журчащая река – она текла так близко, что я каждый раз удивлялась, как поздно ее удавалось услышать. Сегодня искусный рыцарь-разбойник, наверное, без проблем мог бы пробраться к стенам замка и напасть на него врасплох. Правда, я понятия не имела, как часто в прошлом случались нападения на Штольценбург, но серьезных повреждений он точно не получал.

Эти развалины я любила больше всего в Штольценбурге. От монастыря остались только стены, да и то не целиком. В высоту торчало несколько готических арок, некогда образовывавших неф, во многих местах они были покрыты мхом и лишайником. Между ними безмолвно стояли полуразрушенные колонны и ризалиты. Воздух пронизывал запах сырой листвы и земли, ветер шелестел кронами деревьев. Однако было в этом месте что-то умиротворяющее, околдовывающее.

Другие школьники редко забредали сюда. Пятиклассники боялись могильных плит, вделанных в пол старой крипты, хотя сейчас большую часть из них закрывала покрасневшая листва. Школьники постарше, наоборот, не считали развалины особо увлекательными, ведь в мире есть руины и познаменитее, и поимпозантнее.

Но мне эти руины нравились – может, даже именно потому, что они не были идеальны. Я любила сидеть на разрушенных непогодой обломках стен, смотреть на лес сквозь пустые глазницы окон и слушать ветер. Или, откинув голову назад, разглядывать небо над головой.

Ханна же мало что смыслила в магии старой обители, как и Шарлотта. Она быстро пробежалась глазами по обвалившейся стене и Рейну, скользящему неподалеку, и, кажется, даже не оценила по достоинству осенний запах леса. Моя подруга указала на куст папоротника, растущий у подножия наполовину разрушенной статуи:

– Думаешь, Долли II он понравится?

– Не знаю, – сказала я, но Ханна уже принялась выдирать растение.

Я почти сразу насторожилась, и тому нашлись сразу две причины. Первая – я только сейчас, когда папоротник прекратил существование, впервые разглядела невысокий пьедестал и ноги статуи. Безголовую фигуру из пористого песчаника, стоящую в нише, я всегда принимала за ангела или какого-нибудь святого, например святого Георга, именем которого была названа обитель. Но сейчас я увидела каменные копыта, и мне вдруг пришло в голову, что покрытые зеленью медные лодыжки и ноги – ветер и дожди изменили их очертания – не выглядели человеческими. Я подошла поближе, у меня под кедами что-то зашуршало, и в воздух от моих шагов поднялся серебряный листок. Или крылышко бумажной стрекозы?.. Другой причиной был ласковый голос, раздавшийся у меня за спиной как раз тогда, когда я хотела пристальнее рассмотреть статую. По его звучанию я за последние недели соскучилась больше, чем хотела себе признаться.

– Это орляк. Я бы не давал его овечке, если б не хотел ее убить.

Я обернулась.

– Он ядовит.

Фредерик! Темно-русые волосы собраны в косу, одет в свой всегдашний зеленый рабочий комбинезон и тяжелые ботинки, все еще немного хромает после того случая с велосипедом несколько месяцев назад. Он, наверное, направлялся к куче компоста – толкал перед собой тележку, полную садовых отходов.

Парень криво улыбнулся:

– Здравствуй, Эмма.

– Привет, – сказала я как можно небрежнее. – Это Ханна. Она без ума от Долли II.

– Тогда бы я посоветовал для начала не убивать ее. – Парень протянул Ханне руку: – Фредерик.

– Спасибо за совет. – Ханна бросила папоротник в тачку. – Ты работаешь тут садовником?

– Временно. Собственно, я изучаю биологию в Кельне, а в саду – так, подработка.

– В прошлом году Фредерик тоже учился в Штольценбурге, – объяснила я Ханне. – Он – как мы.

Фредерик никогда не жил в замке, потому что его родители владели домиком в деревне прямо под Штольценбургом, но нас многое роднило. Таких учеников, как он, Ханна или я, в интернате было немного. Учеников, которые не происходили из неприлично богатых семей, у которых были стипендия, жилье неподалеку или отец, случайно оказавшийся директором и получивший одну из самых вожделенных должностей в Штольценбурге.

– В смысле? – спросила Ханна, не поняв, что я имела в виду.

– Он не богат, – уточнила я.

– Спасибо, – усмехнулся Фредерик.

– Я это, конечно, в положительном смысле.

В светло-голубых глазах парня промелькнуло что-то, и я вдруг заметила маленькое пятнышко грязи на его левой щеке, придававшее ему какой-то дикий вид.

– Ну, так дела и обстоят. Рад познакомиться, Ханна, скажу тебе, я на самом деле беден как церковная мышь и надрываюсь, работая на земле за два евро в час. Не хочу хвастать, но в каникулы, когда большинство штольценбургцев раскатывают на своих яхтах по всем морям, я здесь полю сорняки, подрезаю кусты и подкладываю новый компост. А на прошлой неделе моя машина испустила дух, поэтому я хожу пешком и не знаю, как вернуться в Кельн, когда семестр начнется. Круто, правда?

– Э-э… – протянула Ханна.

– А машину нельзя починить? – спросила я.

Фредерик покачал головой:

– Этот ящик с железом отжил свой век, ничего не поделаешь. Я сейчас здесь крепко застрял, довольствуюсь вечерами перед телевизором с родителями.

Я посмотрела на парня.

– Ты… – начала я и почувствовала, что сердце забилось сильнее.

Озарение даровало мне гениальную мысль, и я собрала смелость в кулак.

– Сегодняшний вечер ты можешь провести по-другому – с нами. Мы организовали литературный клуб и встречаемся в восемь в западной библиотеке. Есть желание?

– Литературный?

Фредерик снова улыбнулся своей особенной кривой улыбкой.

– И что… что же там делают? – спросил он, растягивая слова.

О, боже, он действительно согласился! Глупо только то, что наш клуб я придумала прямо сейчас.

– Это… э-э… это, конечно, пока тайна, и… э-э… она известна только членам клуба. Итак, хочешь к нам или нет? – сымпровизировала я, запретив себе закусывать губу.

Фредерик секунду смотрел на меня, а потом медленно кивнул:

– Эмма, ты немножко того, но я согласен. Да, думаю, загляну к вам. Ну, до скорого!

Он взялся за тачку и направился к огромной куче компоста, на ходу тихонько насвистывая что-то себе под нос, а я очень надеялась, что он не заметил, как растерянно я смотрела вслед. Можно ли было все предугадать?

Через двадцать минут мы вошли в кафетерий и увидели Шарлотту, которой я по пути написала, что планы на вечер изменились по причине учебы; она радостно позвала нас взмахами руки. Они с Тоби уже провели вместе несколько часов и теперь сидели на наших обычных местах, за хорошим столом у окна.