Читать книгу "Расшифрованная "Илиада" - Лев Клейн"

Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа:

Вы, божества, — вездесущи и знаете все в поднебесной;

Мы ничего не знаем, молву мы единую слышим...

Это проэмий к «Каталогу кораблей». Обращение не к Музе, а к Музам (Minton 1960; 1962).

В песни XIV в самом конце (скорее, это начало песни XV, ошибочно присоединенное александрийскими редакторами к концу песни XIV) тоже обращение к Музам:

Ныне поведайте мне, на Олимпе живущие Музы... (XTV, 508)

А в начальном проэмии «Илиады» — Муза. Кроме того, как пишут Дж. А. Руссо, У. Минтон, П. Пуччи, Дж. Редфилд и И. М. Тройский, в этих семи строчках немало редкостных, необычных для гомеровского текста языковых форм. Так, первые же слова Mtjviv аєібє вызы-вакгг смущение: тут ритмическое сочетание, образованное существительным из длинного и короткого слогов, а затем глаголом из короткого с длинным. Такое сочетание у Гомера обычно, но занимает, как правило, конечное место в гекзаметре, а в начале стиха такое сочетание необычно (Minton 1960; Pucci 1982).

Все это говорит о том, что нынешний проэмий чужд телу поэмы и присоединен к нему поздно.

Сообщая о том, какие беды навлек на ахейцев гнев (или навлекла обида) Ахилла, певец в проэмии замечает: «совершалася Зевсова воля». В догадках о том, что здесь имелось в виду, известный английский филолог-классик С. М. Бауре высказался в том духе, что все это соответствует сюжету «Илиады»: по мольбам Фетиды Зевс решил отмстить ахейцам за обиду Ахилла и временно даровать победы троянцам. Действительно, все это было в поэме — и жалоба Ахилла Фетиде, и мольба Фетиды Зевсу, и решение Зевса. Но еще древнегреческие ученые выдвинули другое объяснение: в Киприях Зевс мотивировал развязанную богами Троянскую войну тем, что земле (богине Гее) стало трудно носить такое многолюдное человечество и надо ее разгрузить. Сохранившийся фрагмент «Киприй» (fr. 1 Allen; schol. А 1.52) очень похож на слова проэмия — четыре слова совпадают! Вполне возможно, что проэмий и в этом не увязан с «Илиадой», а скорее ориентирован на весь Троянский цикл.

Проэмий не держится в «Илиаде» еще по одной причине. Древнегреческие авторы Никанор и Кратес сообщали, что их современник Апелликон, библиофил, то есть коллекционер рукописей, имел у себя экземпляр «Илиады» с другим проэмием:

Муз воспою и Аполлона сребролукого,

Леты и Зевса сына, царем прогневленного...

А еще один древний автор, Аристоксен, знал экземпляр с проэмием из трех стихов:

Ныне внушите мне, Музы, обитающие на Олимпе,

Как воспеть обиду и гнев на Пелейона

Леты пресветлого сына, царем прогневленного...

Тут главным героем оказывается Аполлон, и это его гнев и обида имеются в виду, а не гнев Ахилла!

Аэды или рапсоды (виды певцов-поэтов) явно сочиняли проэмии по случаю, используя традиционные заготовки и клише, но следуя и поветриям и задачам предстоявшего выступления, то есть принимая во внимание аудиторию, характер выступления (долгое или короткое), какую версию поэмы (полную или сокращенную) предстояло на сей раз изложить. Так что проэмию не стоит придавать характер устойчивого, канонического начала поэмы.

4. Утраченное начало. Но значит ли это, что сама поэма начиналась с тех слов, которые расположены непосредственно за проэмием?

Сын громовержца и Леты — Феб, царем прогневленный...

(I, 9)

Или раньше — со слов о споре Ахилла с Агамемноном? Или позже — со слов о старце Хрисе, приходившем к кораблям выкупить пленную дочь? Решить это трудно. Как-то очень плавно и постепенно переходит речь к сюжету. Проэмии присоединялись по возможности без швов.

Однако есть одно обстоятельство, которое позволяет найти те слова, с которых начинается собственно рассказ о событиях сюжета. Более того, можно установить, что и это не начало.

Дело в том, что в фольклорных произведениях очень часто применяются большие повторы текста. Для этих повторов певцы использовали всякий повод: повторные действия персонажей, появление параллельных персонажей, троичные события, столь характерные для фольклора. Всякий раз, когда можно было бы обойтись кратким указанием: «снова...», «опять...», «также и...», певец снова и снова повторял весь пространный пассаж, разработанный для первого случая. Это помогало певцам в устном творчестве: пока певец повторял уже произнесенные стихи, можно было продумать следующий ход изложения. Так, в VII песни ахейские герои втягиваются в бой следующим образом:

После воспрянул Тидид Диомед, воитель могучий;

Оба Аякса вожди, облеченные бурною силой;

Дерзостный Идоменей и его совоинственник грозный,

Вождь Мерной, человеков губителю равный, Арею;

После герой Эврипил, блистательный сын Эвемона...

(VII, 164—167)

В VIII песни после Тидида в бой ринулись оба Атри-да, но дальше:

Вслед их Аяксы вожди, облеченные бурною силой,

Идоменей Девкалид и его сподвижник ужасный,

Вождь Мерной, Эниалию равный, губителю смертных,

После герой Эврипил, препрославленный сын Эвемона

(VIII, 262-265).

Это сходство пассажей в переводе Гнедича, а в оригинале сходство еще ближе. Повторений в «Илиаде» много.

Так вот повторяются и начальные стихи «Илиады». Сразу после проэмия они звучат так (I, 12-17):

Старец, он приходил к кораблям быстролетным ахейским Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,

Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской...

Далее приведена прямая речь жреца, а по ее окончании

Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп.

А вот как представлено это событие несколько дальше (I, 371-377) в пересказе Ахилла своей матери (Фетиде): Старец Хрис

К черным предстал кораблям аргивян меднобронных, желая Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,

Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп.

Достаточно точное повторение, не правда ли? Но оказывается, что первое повествование (сразу за проэмием) было неполным. В повторе, в пересказе Ахилла оно более полное. То есть оно предваряется изложением (стихи 366-370) предшествующих событий, без которых пленение дочери Хриса звучит как-то неясно. Неясность была в первом изложении событий, сразу за проэмием. А здесь, в повторе, изложение обретает надлежащую полноту. Вот эти предшествующие строки: