Читать книгу "Русский победный марш по Европе - Валерий Шамбаров"

Но демократия никак не сказывалась на жестокости и зверствах. Финны редко брали в плен русских солдат. Известны случаи, когда их даже не расстреливали, а замучивали пытками или сжигали. О финских частях с содроганием вспоминали жители Смоленщины (далековато забрались от «исконных» земель!). Местное население считало их гораздо страшнее немцев. Германские подразделения редко прибегали к каким-либо неоправданным репрессиям — разве что отвечали на вылазки партизан, мстили мирным деревням. Если же в село приходили финны, они устраивали расправы без всякого повода, только из ненависти к русским. Расстреливали всех мужчин или кололи их штыками.

А в захваченной Карелии развернулась «финнизация». Местных карелов и финнов объявили «родственными», стали призывать в свою армию. «Нефинноязычное население», то есть русских, независимо от пола и возраста, загнали в лагеря. Среди иллюстраций фашистских зверств стала «классической» фотография — детишки за колючей проволокой показывают свои ручонки, где вытатуированы номера. Но обычно умалчивается, что на фото изображен не германский лагерь! Это финский лагерь в Кондопоге! Заключенных, в том числе и детей, гоняли на тяжелые работы, держали впроголодь, избивали. В лагерях одного лишь Петрозаводска умерло не менее 7 тыс. человек. Общее же количество жертв в Карелии среди мирных жителей историки оценивают в 20–25 тыс.

Однако затем ход войны переломился. Финны озаботились. Маннергейм объявил себя больным, отправился «подлечиться» в Швейцарию — в клубок международной дипломатии и разведок. Забрасывал удочки, каким способом Финляндия могла бы выйти из войны. Но главным препятствием становились сами финны. Им никак не хотелось возвращать Карелию! В начале 1944 года «первый сталинский удар» отбросил немцев от Ленинграда. Возникла надежда, что финских политиков это образумит. Сталин решил дополнительно припугнуть их. Поручил командующему дальней авиацией Голованову нанести несколько воздушных ударов по Хельсинки. В феврале было совершено три масштабных налета, и Голованов вспоминал: если бы бомбили непосредственно финскую столицу, она просто исчезла бы. Но Сталин запретил удары по жилым кварталам и центру города, велел бомбить только порт, железнодорожный узел, военные объекты. Он не желал, чтобы нарастало озлобление, намеревался лишь подтолкнуть противников к переговорам.

Увы, финны не поняли столь весомого «намека». Они радовались, что город цел. Значит, русская авиация не умеет бомбить, ее можно не бояться! 16 марта пожелание о выходе Финляндии из войны высказал Рузвельт. Давал понять, что финнов согласны не рассматривать вместе с нацистами, вести отдельный диалог. Президента США все-таки услышали. В Москву в секрете от немцев отправилась финская делегация. Сталин высказал очень умеренные условия. Восстановить довоенную границу, выгнать из Финляндии или интернировать германские войска. А за ущерб, нанесенный Советскому Союзу, в 5-летний срок заплатить 600 млн долларов.

Нет, финское руководство не согласилось. Рассудило, что от русских можно спрятаться за линией Маннергейма. В 1939–1940 годах она держалась больше трех месяцев, а теперь ее наращивали два года. Настолько же мощные позиции оборудовали в Карелии, перекрыли ими дефиле между озерами и болотами. Потычутся русские, разобьют лбы, глядишь, и прекратят атаки. А дальше вдруг что-нибудь изменится? Ну что ж, для вразумления упрямцев был подготовлен «четвертый сталинский удар». Командующий Ленинградским фронтом маршал Говоров был мастером вводить противника в заблуждение. Он показывал, будто намеревается наступать на Нарву. Об этом допускались утечки информации. Изображалось, будто здесь появляются подкрепления. На самом же деле армии Ленинградского фронта скрытно отводились в тыл, перевозились обратно к Ленинграду.

9 июня на Карельском перешейке загрохотала масса артиллерии. Артподготовка длилась 10 часов, обрабатывала заранее разведанные цели. Под прикрытием ливней снарядов и мин на 11 участках линии Маннергейма началась разведка боем. Батальоны поднимались в атаки, при этом проявлялись еще не известные огневые точки. Их долбили новыми артналетами. А в двух местах наши солдаты ворвались на неприятельские позиции, обозначились участки прорывов. Говоров вообще отработал эту операцию крайне пунктуально. Отверг авантюры, варианты «а вдруг». Продвижение намечалось по этапам. Расчистить бросок артиллерией, овладеть рубежом — и снова подтянуть артиллерию. С фланга прикрывал Балтийский флот, высаживал десанты, взламывая оборону со стороны моря. Средний темп наступления определялся в 12 км в сутки. А вся операция должна была занять 10 дней.

Надежды финнов на повторение сценария 1939 года поползли по швам. План Говорова выполнили точка в точку, ровно за 10 дней. 20 июня наши части вошли в Выборг. Финское правительство и командование были в шоке. Лихорадочно собирали все силы на третью, последнюю линию обороны — она проходила по старой государственной границе. Перебрасывали сюда войска из Карелии. Но это оказалось на руку Карельскому фронту Мерецкова. Он начал наступление как раз 21 июня. Возведенные тут мощные укреплениями крушили таким же образом, как линию Маннергейма. 28 июня был освобожден Петрозаводск.

Правда, обстановка немного успокоилась. Третью полосу линии Маннергейма, за Выборгом, советские войска не прорвали. Финская пропаганда расшумелась о «чуде», славила своих бойцов, спасших отечество. Однако в действительности третью полосу всерьез не штурмовали. Финнов принуждали к миру. Перед Ленинградским и Карельским фронтами была поставлена задача освободить только свою территорию. На финские земли СССР не претендовал, и губить воинов в новых прорывах было незачем.

Германия силилась удержать союзников, в Хельсинки примчался Риббентроп, сулил любую поддержку, предлагая подписать договор о незаключении сепаратного мира. Хотя финны уже колебались. Вместо договора президент Рюти подписал единоличное письмо, что он и его правительство не будут искать мира без Германии. Но весомую гирю на чашу весов добавила советская армия. С восточной стороны, в Карелии, укреплений на границе больше не осталось, все были прорваны. В августе 1944 года войска Карельского фронта совершили еще один бросок, вступили на территорию самой Финляндии. А через Швецию забросили предложение, что переговоры о мире можно бы возобновить. И на этот раз в Хельсинки поняли «намек». Президент Рюти со своими обещаниями ушел в отставку. Парламент, нарушив все процессуальные нормы, быстренько привел к президентской присяге Маннергейма, он направил к русским делегацию…

Операция «Багратион»

Главным из «Десяти сталинских ударов» стал пятый. В прошлых сражениях советская армия добилась наибольших успехов на Украине. Поэтому германский генштаб строил прогнозы, что летняя битва разразится здесь же. Наша Ставка не разубеждала неприятеля. На 1-й Украинский фронт сплошным потоком шли подкрепления, в его составе собралось три танковых армии. Гитлеровские стратеги знали об этом, стягивали сюда собственные резервы. Хотя советское командование переиграло врагов. Если на Украине и в Прибалтике наши войска значительно продвинулись вперед, то между ними линия фронта не сдвинулась с осени 1943 года. Враг упорно наращивал здесь оборону. Города Витебск, Оршу, Могилев и Бобруйск Гитлер объявил крепостями. Только на участке 3-й танковой армии под Витебском на строительстве оборонительных сооружений было задействовано 20 тыс. подневольных горожан и крестьян. Несколько попыток наступления в Белоруссии кончились ничем. В итоге центральное направление отстало от флангов, образовался огромный выступ — «Белорусский балкон».