Читать книгу "Франсиско Франко и его время - Светлана Пожарская"

Франко во время предвыборной кампании находился в Лондоне, куда прибыл 26 января на похороны английского короля Георга V. Сохранилась фотография: на ней запечатлен советский военачальник М. Н. Тухачевский, приглашенный на траурную церемонию, и маленький генерал с усами Чарли Чаплина, имя которого тогда никому за пределами Испании ничего не говорило. До того, как его узнали в Европе и мире, оставалось шесть месяцев.

Франко был весьма озабочен предстоящими выборами. По свидетельству Барросо, испанского военного атташе во Франции, с которым Франко вместе возвращался на континент, он говорил, что надеется, Народный фронт не победит, но не исключал и эту возможность. «Если случится худшее — наш долг вмешаться, — заявил он. — И если Барросо услышит, что Франко в Африке, это будет сигналом к действиям»[38]. Свидетелей разговора не было: во время переправы через Ла-Манш штормило, и на палубе были только двое — Франко и Барросо. Но последующие события подтверждают достоверность слов военного атташе.

На выборах 16 февраля Народный фронт одержал победу. Из 9864 тыс. избирателей, принявших участие в голосовании, за Народный фронт проголосовало 34,3 %, за правых и «правый центр» — 33,2 %. Перевес — всего 1,1 %. Позднее историк В. Роа назовет победу Народного фронта «Пирровой победой». Однако использование мажоритарной системы обеспечило объединенным левым 269 депутатских мандатов (из них социалисты получили 88, коммунисты — 16, ПОУМ — I)[39].

Как заметил испанский политолог и историк X. Тусель, крайне правые восприняли результаты выборов 16 февраля 1936 г., принесшие победу Народному фронту, как свидетельство того, что «демократическая система передала страну в руки революции, поэтому необходимо без промедления начать работу по подрыву ее»[40].

Вечером 16 февраля, еще до окончательного подсчета голосов, начальник генерального штаба Франко по телефону пытался убедить военного министра Молеро объявить военное положение. Молеро отослал Франко к главе правительства Портеле Вальядаресу. Как вспоминал позднее Франко, Портела был очень любезен с ним, но тем не менее устоял, заявив, что «противопоставить штыки воле нации равносильно самоуправству»[41]. Так был ли Франко ключевой фигурой заговора против правительства Народного фронта?

Спустя более 20 лет, в ноябре 1957 г., Франко прочел в журнале «Reino» статью генерала Хорхе Вигона о событиях 1936 г. По мнению Вигона, «главной фигурой в подготовке Движения (т. е. заговора и мятежа. — С. 77.) был бывший командующий группой войск в Северной Африке генерал Эмилио Мола, а Франко — маленький его спутник». Генералиссимус был возмущен: «Как мог Вигон это написать, не будучи хорошо осведомлен о ситуации?!». И рассказал о совещании в доме биржевого дельца Дельгадо 8 марта 1936 г., где собрались в основном бывшие «африканцы». Незадолго до этого Франко, бывший командующий военно-воздушными силами генерал М. Годед и генерал Мола получили приказ главы нового правительства, пришедшего к власти, покинуть Мадрид. Новое назначение Франко, теперь уже бывшего начальника генерального штаба, — Канарские острова. Полковник Варела, представлявший находившегося в изгнании генерала X. Санхурхо, предложил немедля совершить переворот. Мола и Франко отказались: время упущено, надо ждать более благоприятной ситуации, когда в стране воцарится анархия и выход армии на улицы будет оправдан. По словам Франко, ему предложили быть руководителем движения, но он отказался, предложив кандидатуру генерала Санхурхо[42].

То, как впоследствии развивались события, дает основание с доверием отнестись к словам Франко. Это не означает, однако, преуменьшения роли Молы — бывшего командующего группой войск в Северной Африке, души и мозга заговора, «Директора», как он подписывал свои секретные циркуляры. Заговорщики сумели сохранить в тайне свои приготовления. И тем не менее проницательный И. Прието, лидер испанских социалистов и министр многих кабинетов Республики, во время дополнительных выборов в кортесы в выступлении в Куэнке уже 1 мая 1936 г. назвал Франко «ферментом сокрушения»: «Генерал Франко благодаря своей молодости, своим дружеским связям в армий, своему личному престижу представляется в данный момент тем человеком, который может возглавить движение такого рода»[43].

Он оказался провидцем. Между тем атмосфера становилась все более тревожной. 12 марта группа фалангистов попыталась устранить видного социалиста, одного из авторов Конституции, профессора Хименеса де Асуа. Сам он остался жив, погиб охранявший его полицейский. 14 марта был арестован Примо де Ривера по обвинению в терроризме и незаконном владении оружием.

Как отметит позднее в своих мемуарах посол США в Испании К. Бауэре, «к концу марта было совершенно ясно, что готовится военный государственный переворот»[44].

В марте-июне фалангистами были совершены покушения на Ларго Кабальеро, Хосе Ортегу-и-Гассета, Альвареса Мендисабля и многих других. 14 апреля во время демонстрации в честь 5-й годовщины Республики фалангисты пытались совершить покушение на членов правительства. У рабочего класса страны, который бурно реагировал на эти эксцессы, не оставалось сомнения в том, что шла организация контрреволюции.

Однако встревожены были и те, кто ассоциировал себя не только с правыми, но и с политиками и электоратом либеральной тенденции: они с беспокойством вчитывались в статьи, публикуемые в журнале «Leviatan», редактором которого был социалист Луис Аракистаин, а также в газетах «Claridad» и «El Socialista».

21 апреля «El Socialista» опубликовала материалы мадридской федерации ИСРП, где подавляющее большинство были сторонниками Ф. Ларго Кабальеро. В эти материалы входил и проект программы ИСРП для предстоящего конгресса, в котором утверждалось, что «единственным классом, который может противостоять фашизму, является пролетариат. Пролетариат отрицает необходимость буржуазной демократии, но обязан добиваться всеми средствами завоевания политической власти для осуществления при ее помощи социалистической революции и собственной гуманной всесторонней демократии: бесклассовой демократии»[45]. Максималистский тон этого документа был встречен с тревогой партнерами по Народному фронту и использован правыми для оправдания своих действий.