Читать книгу "Ритуал тьмы - Кристоф Хардебуш"

— Наверное, там какой-то бедняга, которому мы сможем помочь, — объяснил он, выбираясь наружу. — Я об этом позабочусь.

Ее лицо побледнело, а глаза напоминали два темных озера, в которых Никколо хотелось утонуть.

— Будь осторожен.

Кивнув, он еще раз улыбнулся и, набросив на плечи плащ, побежал к передним колесам.

— Карло, я сам посмотрю.

— Мне это не кажется хорошей идеей, — возразил кучер. — Разве не лучше…

— Нет, все в порядке. — Никколо хотелось выглядеть перед Валентиной благородным.

Пройдя вперед, он похлопал лошадь по крупу, пытаясь что-то разобрать в слабом свете лампы. В длинной тени, отбрасываемой лошадьми, лежало что-то черное, несомненно, очертаниями напоминавшее человека. Не обнаружив никакого движения, Никколо двинулся вперед. «Наверное, это крестьянин, который споткнулся и упал из-за плохой погоды», — подумал он.

— Эй!

Но на его возглас никто не ответил. Никколо почувствовал какое-то движение сзади, но, оглянувшись, понял, что это всего лишь Карло, который решил слезть с козел и сейчас что- то искал в одном из тюков. Когда юноша обернулся, его глазам пришлось вновь привыкать к темноте, и на пару мгновений он вообще ослеп.

Но тут кучер отодвинулся в сторону, уже не закрывая свет лампы, и Никколо увидел упавшего человека. Решительно двинувшись вперед, он преодолел остававшиеся до незнакомца пять метров.

Юный граф как раз собрался присесть на корточки и осмотреть пострадавшего, когда на него прыгнули. От удара в подбородок юноша отшатнулся и почувствовал, что его схватили. Не успел он начать сопротивляться, как в горло уперлось холодное дуло пистоля.

— Не рыпайся, а то башку отстрелю, — рявкнул нападавший и развернул Никколо к карете.

Он говорил на просторечном диалекте, однако Никколо все равно мог его понимать.

— Все сидим спокойненько и не рыпаемся! — уже громче крикнул незнакомец.

— У нас есть деньги, — Никколо старался сохранять спокойствие. — Не стоит предпринимать никаких необдуманных действий.

— Ясен пень, у вас деньжат до хрена, парень. За этим-то мы и пришли.

Он продолжал толкать Никколо к карете. Вивиани держал руки поднятыми и старался не дать вымогателю повода для применения силы.

— Скажи им, пусть сядут.

Никколо выполнил это требование. Ему казалось, что язык говорит сам по себе, без его соучастия. Его голос оставался настолько спокойным, будто юноша сейчас пил утренний кофе и обсуждал с друзьями все тонкости застольного этикета. Вот только сердце бешено билось в груди, а все тело, казалось, объял жар.

— Что происходит? — Из кареты высунулась Валентина.

Ее внезапное появление всех испугало. Пистоль у горла

Никколо дернулся, и он понял, что сейчас произойдет. Он буквально почувствовал, как дернулся палец грабителя и как спусковой крючок пришел в движение. Но для Никколо все это происходило невероятно медленно, и собственное тело почему-то не позволяло ему перемещаться с той скоростью, с которой он мог бы. Юноша резко бросился в сторону, ударив нападавшего по руке. Затем время опять ускорилось. Прозвучал выстрел, Никколо ощутил теплое дуновение ветра и, отпрыгнув в сторону, упал на мокрую дорогу.

Он мгновенно обернулся, испугавшись, что Валентина могла погибнуть, но та лишь с открытым ртом наблюдала за происходящим. Грабитель тоже явно опешил, но он был объят скорее яростью, чем страхом. Нападавший уже потянулся к кинжалу на поясе, когда прозвучал выстрел. Его отбросило назад, и грабитель оказался на земле. Карло с дымящимся пистолем в руках стоял на козлах.

— В карету! В карету! — крикнул слуга, лихорадочно махая рукой.

Никколо по-прежнему чувствовал себя слегка оглушенным, но страх за Валентину заставил его подняться и запрыгнуть в карету. Девушка сидела на лавке, и, судя по ее лицу, она до сих пор не поняла, что же происходит.

Повозка двинулась вперед, и Никколо услышал, как Карло ожесточенно орет на лошадей. Юноша подполз к двери кареты и выглянул наружу. Из леса выбежали еще какие-то люди. На них были широкополые шляпы, а за спиной развевались плащи. Это были разбойники.

— Карло! — громко крикнул он.

Карета по-прежнему двигалась слишком медленно, чтобы оторваться от преследователей.

Никколо заметил направленное на него дуло мушкета. Гибель казалась неизбежной, но боек ударил по кремню с металлическим щелчком — было слишком сыро.

Разбойник, подбежав, ухватился за дверцу кареты и попытался забраться внутрь. Он набросился на Никколо и больно ударил его кулаком в ключицу. От следующего удара юноша уклонился и, замахнувшись, пнул нападавшего в лицо. Послышался отвратительный хруст — видимо, Никколо сломал разбойнику нос. Но нападавший не сдавался. Кровь, стекавшая по губам, придавала его виду что-то демоническое. Никколо в отчаянии потянулся к сундуку под лавкой, лихорадочно пытаясь достать пистоли, но Валентина в этот момент ударила разбойника по лицу «Илиадой». Завопив от боли, раненый схватился за книгу, и Никколо, не медля ни минуты, пнул его в пах. Лицо несчастного исказилось от боли, а Валентина толкнула его книгой в грудь, и разбойник вывалился из кареты.

Лошади набирали скорость. В ночи звучали выстрелы. Что-то глухо ударило в заднюю стенку кареты, и Никколо поспешно закрыл дверь. Запыхавшийся, он сидел на полу, понимая, что они слишком быстро, с учетом плохой погоды и мокрых дорог, несутся в темноте. Лишь через несколько миль юноша понял, что им удалось оторваться от преследователей.

По-прежнему тяжело дыша, он заглянул Валентине в глаза. Девушка побледнела, заметив кровь разбойника на своей одежде, но, несмотря на испуг, улыбнулась Никколо.

— А ты действительно умеешь защищаться, — изумление в ее голосе бальзамом пролилось на душу юноши.

— Я? — с нарочитым удивлением возразил он. — Это же ты прогнала этого негодяя своим Гомером. Никогда не думал, что твое классическое образование может быть столь полезным. Капитолийская волчица гордилась бы тобой, — он замялся, но затем все-таки прибавил: — И я тоже горжусь.

6

Мюльхаус, 1816 год

— Ну что я тебе говорил, Луи? Это заведение лучшее во всем городе. Мадам Азема порядочная и скромная женщина, а девочки тут не только симпатичные, но и чистые.

Пьяный маркиз Франсуа де Пуйсежур с восторгом указал на ряд полуобнаженных женщин, принимавших соблазнительные позы на небольшом помосте перед потенциальными клиентами.

— Не то что все эти вшивые солдатские шлюхи, да? — громко расхохотался он.

Луи — так он сейчас себя называл — недовольно поморщился при этих словах. Конечно, он понимал, что здесь выставлялся товар на продажу, но ему было неприятно, что маркиз говорит подобным образом в присутствии этих девушек, будто речь шла о выборе аппетитных паштетов. С другой стороны, ничего иного он и не ожидал. С точки зрения Луи, в маркизе де Пуйсежуре совмещались худшие качества аристократии — хитрость, жадность и глупость, да к тому же еще и наглость.