Читать книгу "Отдай мое сердце - Макс Фрай"

– И наконец-то перестанешь неосознанно сопротивляться обучению. А ничего по-настоящему сложного в создании защитного барьера от Безмолвной речи нет. Это даже проще, чем сам разговор; для тебя так точно гораздо проще. Ты же, насколько я знаю, не любишь Безмолвную речь. Есть опасение, что ты быстро войдешь во вкус и вовсе перестанешь ею пользоваться, но тут придется положиться на твой здравый смысл.

Про мой здравый смысл он сказал без тени иронии. Поразительный человек.

…Но еще более поразительно, что я сумел не возненавидеть его в течение последующих трех с половиной часов. В смысле пока предавался блаженству усвоения новых знаний, несколько более немыслимому, чем я был готов пережить вот прямо сейчас.

Однако мои страдания были не напрасны. Шурф и правда зря не поспорил на деньги. В его нынешнем положении главы Ордена, беззастенчиво разоренного предыдущим Великим Магистром, пари – один из немногих способов поправить свои финансовые дела. А еще ограбления и шантаж. Но у него вечно нет времени на удовольствия, вот в чем беда.

* * *

Весь вечер я понятно как развлекался. Ставил свой новенький, только что обретенный защитный барьер – надолго, на целых десять минут. И сидел, восхищаясь титанической силой своего духа и заодно магическим мастерством. Потом у меня не выдерживали нервы, я снимал защиту и начинал опрашивать всех подряд: «Ты меня только что не искал?», «Я тебе случайно вот прямо сейчас не нужен?», «Все в порядке?» Понятно, что мне отвечали: «Нет», «Не откажусь, но это не срочно», «Да». И так далее. Интересно, а чего еще я ждал?

Ну как – чего. Всеобщей паники, наступления вечной ночи, воскрешения злопакостных мертвецов на кладбище Кунига Юси, мятежа на границах, эпидемии анавуайны, а также, вероятно, нашествия саранчи. Все-таки я очень смешной, если знать меня достаточно близко. Особенно изнутри.

…Не то с горя, не то на радостях я наконец отправился домой. Хотя бы для того, чтобы наконец избавиться от вещей, которые забрал из Холоми и до сих пор таскал за собой в пригоршне – уменьшенными и невесомыми, но все равно непонятно зачем. К тому же, спокойный вечер в домашней обстановке – это для меня, пожалуй, одно из самых экзотических приключений. Реже, чем дома, я бываю, вот разве что, в куманских притонах – при том, что в глубине души я домосед. Просто непоследовательный. Исполненный неразрешимых противоречий, которые расточительная природа зачем-то в меня насовала, как изюм в кекс.

Открывая дверь, ведущую в гостиную Мохнатого Дома, я всегда на всякий случай заранее готовлюсь к худшему. Но и к лучшему тоже готовлюсь. То есть, вообще ко всему. И правильно делаю: практика показывает, что в моей гостиной может происходить что угодно, начиная с неофициального визита Его Величества и заканчивая локальным ураганом, аккуратно расставляющим по местам им же самим перевернутые кресла.

Единственное, в чем я могу быть более-менее твердо уверен, стоя на этом пороге, – что меня непременно повалят на пол. Такой теплый прием гарантирован каждому, в чьем доме живет любвеобильная овчарка Пустых Земель.

Однако на этот раз Друппи не бросился мне навстречу, сметая все на своем пути. Он вообще не тронулся с места. Только ушами приветливо взмахнул.

Его ближайший друг, единственный в Мире синхронный переводчик с собачьего языка на человеческий и наоборот, говорящий пес Дримарондо, самый популярный преподаватель новейшей угуландской словесности столичного Королевского Университета – хотя бы потому, что о возможности погладить профессора и угостить его леденцами прямо во время лекции мечтает любой студент – тоже вел себя странно. Не развалился на диване, обложившись книгами и студенческими сочинениями, как у него это принято, даже никого не поучал, а смирно сидел рядом с Друппи на специальной собачьей подстилке, занимать которую обычно считает ниже своего достоинства – примерно на триста восемнадцать этажей.

Вид у обоих псов был собранный и обреченный, как у молодых солдат, отправленных охранять командира во время переговоров в стане врага.

Примерно такой же вид был у Базилио. Ну, правда, она хотя бы сидела не на собачьей подстилке, а за столом. В звенящей тишине ее тихий голос звучал набатом, хотя говорила она просто какую-то вежливую ерунду, что-то вроде: «Позвольте предложить вам напитки». А гость, к которому она обращалась, молчал столь выразительно, словно его уже многократно пытались здесь отравить. Хотя на моей памяти сэр Корва Блимм заявился в Мохнатый Дом впервые. А что яды мы расходуем экономно и кому попало в камру не подливаем, любому здравомыслящему человеку должно быть заранее ясно: в большой семье без бережливости никак нельзя.

Базилио и собак было жалко; за кошек и призрака великого математика леди Тайяры, которые благоразумно не стали соваться в гостиную, оставалось только порадоваться. С другой стороны, мои домочадцы давно могли бы привыкнуть, что в нашем доме периодически появляются разные странные существа. Собственно, мы тут и сами тоже довольно странные существа – кроме, разве что, добряка Друппи, тот просто очень большой.

Не то чтобы сэр Корва Блимм был таким уж чудовищем. Строго говоря, он вообще не чудовище, даже не какой-нибудь Мятежный Магистр в завязке, а просто человек. Теоретически даже вполне приятный – если сделать скидку на его манеры, которые с непривычки могут огорошить кого угодно. Старая аристократия Соединенного Королевства, слишком родовитая, чтобы считать ровней самого Короля, в личном общении мягка и приветлива только с собственными слугами. А с остальными они обычно щеголяют прямолинейностью, граничащей с грубостью, высокомерием, плавно переходящим в лютую спесь, и умением называть вещи своими именами, в смысле шокировать неподготовленных собеседников крайне нелестными определениями, заранее заготовленными для всего сущего, кроме, может быть, супа, приготовленного любимым поваром, недавно переманенным от соседей – вот о чем с ними легко и приятно говорить.

Мне такое безобразное поведение скорее нравится, я бы даже сказал, близко по духу, но здешним обычаям, включая правила хорошего тона, меня обучал сэр Джуффин Халли. А он, как и положено провинциальным выскочкам, довольно вежливый человек.

Поэтому моим манерам недостает аристократической изысканности. И, боюсь, всегда будет недоставать. Настоящий аристократ на моем месте сейчас прямо спросил бы: «Корва, какого драного лешего вы здесь забыли? Я вас не звал». А я зачем-то пожелал ему хорошего вечера. Несмываемый позор.

Но сэр Корва Блимм был настолько великодушен, что не стал отвечать обычной для человека его воспитания репликой: «Вам, может, и хорош, а как по мне, дрянь». А просто сказал:

– Нам надо поговорить.

– Пойдемте в мой кабинет, – предложил я, заранее предвкушая, как бедняга будет тащиться по лестнице на самый верх, в мою башню. Сто двадцать восемь ступенек, не менкал чихнул.

Я-то сам обычно хожу туда Темным Путем и горя не знаю, а Корве хочешь не хочешь, придется поработать ногами. Магию, насколько мне известно, он никогда всерьез не изучал, хотя, если верить моим ощущениям при всякой встрече, имеет к ней большие способности. Однако когда сэр Корва был молод, ни один из Великих Магистров не пришел валяться у него в ногах, умоляя милостиво соизволить стать его учеником, а вступать в какой-либо магический Орден на общих условиях сэр Корва Блимм, разумеется, не пожелал. Его брат Кима, поступивший в Орден Семилистника и быстро дослужившийся там до высокого звания главного смотрителя Орденских винных погребов, по моим сведениям, до сих пор считается в семье славным парнем, но размазней.