Читать книгу "Элитные грехи - Алексей Макеев"

На глазах Крюковой выступили слезы.

— У меня нет дочери… — всхлипнула она. — То есть, простите, я не то хотела сказать! Я хотела просто… Я не знала… Такого никогда раньше не было! — И, не выдержав, расплакалась.

Крячко тяжело вздохнул. Женских слез он терпеть не мог, переносил их тяжело и всегда мечтал, чтобы был изобретен способ, позволяющий избавиться от этой дурацкой особенности организма навсегда. Крюкова закрыла лицо руками, а Станислав топтался рядом, не зная, чем помочь.

— Ну ладно, ладно, — проговорил он, неловко хлопая женщину по плечу. — Давайте лучше заглаживать собственные «косяки». Да перестаньте вы реветь! Мне у вас еще спросить кое-что нужно! Слушайте, найдем мы девчонку, найдем! Только если вы прекратите нюнить и поможете мне!

Крюкова оторвала руки от лица и с надеждой посмотрела на Крячко. Его последние слова вселили в нее надежду, и она, быстро достав из сумочки салфетку и промокнув мокрые щеки, закивала:

— Да-да, спрашивайте, я все расскажу, да!

— Веронике раньше доводилось вот так исчезать?

Ольга Леонидовна заверила его, что нет, а также сообщила, что в это утро Вероника была немного не такой, как всегда, — бледная, рассеянная. Она сидела с отсутствующим видом и постоянно заглядывала в телефон, так что Ольга Леонидовна даже пригрозила его отнять. Вскоре после этого Вероника покинула класс. Дружила она в основном с Идой Андроникян, с другими девочками отношения были ровными, ни с кем из мальчиков-одноклассников не встречалась.

— Скажите, а у вас мотоциклисты есть? — ошарашил ее вопросом Крячко.

— В каком смысле? — не поняла учительница.

— Ну, может, из старшеклассников кто гоняет или из сотрудников?

— Из сотрудников? — Крюкова недоверчиво посмотрела на Крячко, не понимая, шутит он или всерьез. — Нет, что вы! Все приезжают на машинах.

— Ну вот вы, например, сегодня приехали на такси. Вот я и подумал — может, в другое время на мотоцикле добираетесь? — улыбнулся Стас. — Да ладно, шучу. Значит, мотоциклистов здесь не видели. А может, на велосипеде кто ездит? А что? Очень модное увлечение! Сейчас же все на здоровом образе жизни помешались.

— Нет, у нас в школе таких нет, — ответила Крюкова, которой явно было не до шуток.

— А вот такой вопрос — во что Вероника была одета?

Ольга Леонидовна наморщила лоб.

— Так, на ней были темно-синие джинсы и черная майка. Волосы собраны в хвост.

— Джинсы? Разве в вашем расчудесном лицее не предусмотрена форма?

— Форма, конечно, есть, но на консультации мы разрешаем приходить в свободной одежде, — пояснила Крюкова.

— Значит, черная… — задумчиво проговорил Крячко, на всякий случай доставая блокнот и записывая информацию. — А у нее из носа кровь никогда не шла?

— Нет! — испуганно ответила учительница, да Крячко и сам понимал, что одиночные пятнышки на листе сирени мало похожи на носовое кровотечение.

Спустя пару минут в классе появилась директриса, держа в руках лист бумаги с напечатанным текстом. Она несколько раз повторила с нажимом, что не стоит беспокоить учеников, а также их родителей звонками, а уж тем более визитами, поскольку никто из них не в курсе исчезновения Вероники, однако Крячко просто забрал у нее листок, никак не комментируя, достал свой сотовый телефон и набрал номер отдела экспертов:

— Алло, Попов? Крячко говорит. Давай-ка дуй в лицей номер 1683… Да-да. И причиндалы все прихвати, пригодятся. Тут кое-что проверить надо, а у меня ресурсов не хватает. Ага. Давай, жду!

Станислав дождался приезда эксперта, передал ему найденную на подоконнике ниточку и листок со следами крови, а также провел его на задний двор и показал следы на земле. Оставив Попова заниматься своими обязанностями, он отправился к Иде Андроникян.

Машина, простоявшая около часа на солнцепеке, раскалилась. В салоне было как в душегубке, и Станислав с ходу врубил максимальную скорость, чтобы хотя бы на ветру немного охладиться. Взревев, автомобиль сорвался с места и помчался прочь от лицея, поднимая пыль.

Семья Андроникян проживала за МКАД, в одном из коттеджных поселков, в просторном особняке красного кирпича, обнесенном литым чугунным забором с коваными воротами. Станислав Крячко наметанным глазом сразу заприметил, что папа Андроникян явно не скупился на нужды семьи: все вокруг дышало показной роскошью. Лихо подкатив прямо к воротам, Стас остановил машину и, выйдя, позвонил в висевший на двери позолоченный колокольчик, сделанный под старину. Наличие рядом с ним экрана видеофона создавало контраст эпох.

Из-за забора тут же залаяла собака, затем послышался женский голос, прикрикнувший на нее по-армянски, и тут же из-за ворот раздалось по-русски:

— Кто там?

— Это полковник Крячко из Главного управления МВД, я вам звонил, — представился Станислав.

— Да-да. — Видеофон запищал, и Крячко, толкнув тяжелую дверь, вошел во двор.

Своими размерами он сразу же показался Станиславу целой площадкой для игры в гольф. Слева от входа в дом находилась огромная собачья конура, а рядом — не менее огромная собака породы алабай. Лаять она прекратила, но издавала мерное глухое ворчание, посматривая на гостя.

— Ух ты! Какая классная собаченция! — улыбнулся Крячко, безбоязненно подходя ближе — он всегда был поклонником собак. — Как тебя звать? Лайма, Берта?

— Хельга, — отозвалась хозяйка — высокая, статная брюнетка с распущенными по плечам волосами, в длинном темно-синем платье. Видимо, хозяин дома, Ваник Багратович, был поклонником крупных форм, и жена идеально соответствовала его предпочтениям. При этом она отнюдь не казалась толстой, скорее наоборот.

— Как вы сразу определили, что это девочка? Все почему-то думают, что пес.

— Ну это же сразу видно. Вон какая красавица! — Крячко протянул руку и почесал собаку за ухом.

— Вы так смело с ней обращаетесь? — вскинула угольные брови женщина. — Все даже подойти боятся! Хотя она у нас не кусается. Просто держим для острастки.

— Люблю собак. А они это сразу чувствуют, — пояснил Стас.

Наверное, своим поведением он сразу расположил к себе женщину, которая хоть и жила в столице, в глубине души оставалась уроженкой Кавказа и с материнским молоком впитала уважение к мужчинам, к тому же представителям власти, да еще при высоком звании.

— Меня зовут Ануш, — сказала она. — Вы насчет Вероники, да? Мама ее уже звонила. Проходите в дом, я сейчас скажу Иде.

Крячко прошел в прихожую и стал снимать ботинки. Ступив на пол, моментально ощутил приятную прохладу и тут же понял, почему: полы и стены в доме были мраморными. В этом что-то есть, по крайней мере, в летнюю жару очень удобно.

Ануш тем временем поднялась наверх по винтовой лестнице, и Станислав, оставшись один, огляделся. Он находился в просторном холле. В центре располагался стол с витыми ножками, над которым висела тяжелая люстра, больше подходящая, на его взгляд, для театра: массивная, матовая, с медными ангелочками по краям, дующими в рожки. Вокруг стояли дорогие резные стулья, словно из дворца, а поодаль — белый кожаный диван и такие же кресла. Все вокруг было украшено шкурами: на полу — огромная белая медвежья, на стенах — каких-то зверьков поменьше, были даже чучела песцов, шакалов и еще бог знает кого. Пространство между первым и вторым этажом занимала гигантских размеров шкура бурого медведя.