Читать книгу "Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина"

– Значит, Сергей Васильевич вам ничего не сказал и даже не намекнул? – спросила Амалия.

– Нет, госпожа баронесса.

– А что насчет вашего человека? Того, который сопровождал в субботу Сергея Васильевича на вокзал?

– Его зовут Виктор Иванович Елагин, – сказал Осетров, – и я уже обсудил с ним не раз, что господин Ломов говорил и даже как он выглядел, когда ехал на вокзал. По словам Виктора Ивановича, Сергей Васильевич сказал ему следующее, – резидент взял со стола листок. – «Париж – забавный город: вроде и столица Европы, а присмотришься – деревня деревней, только шуму много производит». Еще Сергей Васильевич проехался по поводу Эйфелевой башни, мол, как удобно иметь в стране нечто такое, что можно безнаказанно честить на все корки. Дождь, или засуха, или в правительстве одни остолопы, или война на пороге, или жена изменяет, а поругаешь Эйфелеву башню, и сразу же на душе приятно и легко. «Хорошо бы и нам завести у себя что-нибудь вроде нее», – заметил господин Ломов в конце обсуждения.

– Он говорил что-нибудь еще? – спросила Амалия.

– Конечно, говорил: «Здравствуйте», «До свидания» и еще что-то насчет погоды. – Осетров положил листок на стол. – Но ни слова о дуэли, Амалия Константиновна, ни слова о Уортингтоне и ни слова о том, кто его убил.

– А как Сергей Васильевич выглядел? Вы упоминали, что расспрашивали господина Елагина об этом.

– И Виктор Иванович не раз и не два ответил мне, что господин Ломов выглядел абсолютно обычно и не подавал никаких признаков беспокойства.

– Тогда еще один вопрос. Не заметил ли Елагин, чтобы за ними кто-то следил? Или, может быть, уже на вокзале кто-то уделял Сергею Васильевичу слишком много внимания?

– Виктор Иванович ничего подобного не помнит.

– А на его свидетельство вообще можно положиться?

– Он человек трезвомыслящий и не склонный к преувеличениям. Впрочем, лично я уверен, что если за Ломовым следили, у этих людей хватило ума не попадаться Елагину на глаза.

Амалия считала, что вполне владеет собой, но она едва не подскочила на месте, когда внезапно начали бить стенные часы. Хотя ей не было жарко, она достала веер, раскрыла его и стала им обмахиваться, чтобы выгадать время и привести в порядок мысли.

– По правде говоря, – негромко заговорила она, – меня больше всего беспокоит то, что Сергей Васильевич до сих пор никак не дал знать о себе.

– А меня беспокоит другое, – признался Осетров. – Если Ломов стал обладателем информации, из-за которой можно поплатиться жизнью, он должен был это понять. А раз так, он обязан был обезопасить себя и поделиться ею.

– Именно поэтому вы расспрашивали меня, не получала ли я вестей от него, когда была в Испании?

– Совершенно верно.

– Я уже сказала и повторю еще раз: я ничего не получала.

– А если вы разминулись с письмом? Такое ведь может случиться.

– Тогда оно догонит меня в Париже, – отозвалась Амалия. – Я распорядилась пересылать почту, если таковая будет, на свой парижский адрес.

– Вы сообщите мне, если…

– Само собой. Вы могли и не спрашивать… Скажите, а Сергей Васильевич не мог отправить сообщение напрямую генералу Багратионову?

– Тогда ему пришлось бы воспользоваться нашими службами, – ответил Осетров. – Я уже наводил справки: через посольство Ломов ничего не отправлял.

– Что ж, тогда нам остается ждать, не объявится ли в мадридской почте то, что нас интересует. Скажите мне еще вот что: секунданты покойного Уортингтона…

– Вы имеете в виду Хобсона и Скотта?

– Да. Они уже покинули Францию?

– Возможно, вы не знаете, что с ними произошла неприятность. – Осетров усмехнулся. – Средь бела дня на оживленной улице на них как бы случайно наехала карета. Оба получили серьезные увечья и сейчас лежат в постели. Особенно не повезло Скотту, но сейчас, кажется, его жизни больше ничто не угрожает. – Он пытливо всмотрелся в лицо Амалии. – Вы собираетесь с ними увидеться?

– Да, я хочу повторить расследование, которое предпринял Сергей Васильевич, а раз так, мне придется пообщаться с англичанами, а также с доктором.

– Что ж, это мысль, – заметил Осетров. – Только прошу вас, сударыня, помнить о том, чем расследование господина Ломова завершилось для него. Не повторите его ошибки, госпожа баронесса.

Амалия пообещала Осетрову, что постарается соблюдать максимальную осторожность, и, так как было уже поздно, попрощалась с резидентом и отправилась к себе.

Глава 6

Лотерейный билет

Пробудившись на следующее утро, Амалия не стала сразу вставать, а некоторое время лежала в постели, отдавшись прихотливому течению своих мыслей. Баронесса Корф вовсе не была новичком в своей профессии и прекрасно сознавала все ее риски, но все же исчезновение Сергея Васильевича Ломова встревожило ее – как встревожило бы, например, исчезновение векового дома напротив ее окон. В Ломове, несмотря на его кажущуюся неотесанность и склад характера, обнаруживающий много общего с нижними офицерскими чинами, было нечто от скалы – незыблемое, несокрушимое и потому внушающее уважение. Амалия знала, что ему довелось выбраться живым из нешуточных передряг, и ей казалось, что уж с кем с кем, а с Сергеем Васильевичем никак не может произойти ничего экстраординарного. Теперь он исчез при обстоятельствах, которые нельзя было назвать иначе чем странными, и ей с коллегами предстояло разобраться, что же с ним произошло.

Амалия привела себя в порядок, позавтракала, разобрала почту, позвонила Осетрову и узнала, что о Ломове до сих пор нет никаких вестей.

«Среда, четверг, пятница… в субботу он уже покинул Париж на экспрессе. Не так уж много у него было времени, по правде говоря… Он общался с Хобсоном, Скоттом и с доктором, присутствовавшим на дуэли. Возможно, кто-то из них сказал Сергею Васильевичу нечто такое, что подтвердило его подозрения… – Амалия встряхнулась. – Но начну я вовсе не с них».

Она еще раз позвонила Осетрову и спросила, не может ли он устроить ей срочную встречу с Елагиным.

– Сударыня, я уже передал вам все, что мне удалось узнать от него, – довольно сухо заметил Осетров. – Вы уверены, что встреча необходима?

Положа руку на сердце Амалия должна была ответить «Нет», но она, разумеется, сказала «Да».

– Хорошо, – промолвил Осетров, и, хотя он отменно владел собой, в его голосе все же прорезались нотки легкого раздражения. – Я пришлю к вам Виктора Ивановича.

Амалия и сама не знала, что побудило ее начать поиски Ломова с человека, который видел Сергея Васильевича одним из последних. Впрочем, к чести Виктора Ивановича Елагина следует сказать, что он не заставил себя ждать. Не прошло и часа после звонка баронессы Корф, когда в дверь временно занимаемого ею особняка на улице Риволи позвонили. Через несколько минут перед Амалией предстал молодой человек лет двадцати пяти, русоволосый, худощавый и бледный. Его можно было бы даже назвать ничем не примечательным, если бы не умные светлые глаза, и, увидев их, баронесса Корф отметила про себя, что с Елагиным можно иметь дело.