Читать книгу "Хоровод обреченных - Ирина Градова"

– Как думаешь, это может быть свиной грипп? – поинтересовался Андрей, нахмурив светлые брови. Во всем, что касалось инфекционных заболеваний, он считал себя профаном.

– Нужно проверить все факты, – уклончиво ответил Рыжов. – Сам знаешь, быстро только кошки родятся! Однако, как говорится, «надейся на лучшее, но готовься к худшему».

Андрей испытующе посмотрел на приятеля.

– Слушай, Лаврик, я ж не вчера родился, – сказал он. – Если пригласили именно тебя, значит, дело и в самом деле дрянь!

– Между прочим, я вообще не должен это с тобой обсуждать, – после недолгой паузы отозвался ученый. – Я подписку дал.

– Вот как… Значит, хуже некуда!

– С завтрашнего дня временно завязываю с выпивкой – сам соображай, насколько все паршиво.

* * *

В последние дни я все чаще обнаруживала, что на работе откровенно валяю дурака. Количество пациентов резко сократилось: по распоряжению Доброва всех, кто не нуждался в срочном операционном вмешательстве, в спешном порядке выписывали. Несмотря на строгие указания Главного, я продолжала избегать прививки, но, чтобы не попасться под горячую руку начальству, предусмотрительно запаслась фальшивой справкой. Я никогда не болею ОРЗ или гриппом. В детстве мама замучилась, таская меня по врачам, ведь я не проводила в школе больше полутора месяцев подряд, чтобы не загреметь в постель с высокой температурой. Создавалось впечатление, что зараза липла ко мне, словно я притягивала ее магнитом. Однако где-то после десяти-одиннадцати лет – как отрезало: даже обычных кашля и насморка у меня не бывает. Поэтому мне вовсе не улыбалась мысль пройти через вакцинацию с неизвестными последствиями, и я отлично помнила лекции профессора Кармина об иммунитете. Он говорил, что каждый живой организм обладает способностью сопротивляться инфекции и преодолевать ее. При болезнях, вызываемых вирусами, срабатывает защитная реакция. Чтобы искусственно выработать иммунитет, необходимо ввести в организм ослабленный вирус, и тогда болезнь протекает в легкой форме. Вакцина состоит из обезвреженных организмов, вырабатывающих защитные антитела, которые нейтрализуют болезнетворных микробов. После оспы, кори, ветрянки в организме вырабатывается иммунитет к этим заболеваниям, так что они больше никогда не повторяются, а вот после гриппа нет никакой уверенности, что вы не заразитесь вновь!

Однако скорость, с которой распространялась инфекция, поражала. Вчера я заскочила в офтальмологию, где на днях помогла пациентке, и с удивлением выяснила, что еще две женщины из ее палаты заболели.

– О чем грустим?

Голос Шилова вывел меня из состояния задумчивости. Сбросив туфли, я сидела за столом в ординаторской с пачкой нуждавшихся в заполнении документов. Не было бы счастья, да несчастье помогло – у меня катастрофически не хватает времени на бумажную работу, но теперь благодаря облегченному операционному режиму из-за отсутствия наплыва пациентов я получила возможность заняться нелюбимым делом.

– Да вот, боюсь, скоро работу потеряю! – угрюмо ответила я.

Шилов выглядел уставшим. Ему приходилось принимать на себя большую часть упреков и жалоб пациентов, вынужденных выписываться.

– Немноголюдно у нас, да?

Я кивнула.

– Ничего, любая эпидемия рано или поздно заканчивается, – ободряюще сказал Олег. – Ты обедала?

Вместо ответа я посмотрела на него и спросила:

– Ты уже подал заявление об уходе?

С тех пор как Шилов сообщил мне о своем желании сменить место работы, мы к этой теме не возвращались: видимо, он ожидал первого шага от меня. Конечно, стать женой главного врача хорошей платной клиники – отличная перспектива, и наш социальный и материальный статус мгновенно повысится, но ни я, ни Шилов никогда не считали себя людьми, зависимыми от положения на социальной лестнице. Я боялась, что, заполучив в свое полное ведение клинику, Олег вообще перестанет появляться дома, а приходя, будет валиться с ног от усталости. Хочу ли я быть женой руководителя?

– Еще нет, – ответил на мой вопрос Олег. – Сейчас не время расстраивать Доброва – видишь же, что творится… А ты, значит, не против?

– Как я могу быть против, Шилов? Кто я такая, чтобы мешать тебе «карьерно развиваться»?

– Кто такая? Ты – моя жена, самый главный человек в моей жизни!

Я подозрительно посмотрела ему в глаза – нет, Олег не шутил. Мне стало стыдно, и я клюнула его в щеку.

– Спасибо, муженек, – в жизни не слыхала более приятных слов!

– Так как же тебя все-таки понимать?

– Я уже говорила, что соглашусь с любым твоим решением. Мое мнение такое: нужно попробовать, ведь ты достоин большего, чем просто работать на Доброва и терпеть его самодурство – пора уже и самому его проявить!

– Никогда не могу понять, говоришь ты серьезно или шутишь, – после короткой паузы произнес Шилов. – Ну, что, потопали в буфет?

* * *

– Вы, значит, пока замещаете Кармина?

Карпухин сидел на неудобном пластиковом стуле, предназначенном, казалось, специально для того, чтобы не расслабляться. Мышцы ягодиц уже начинали болеть, словно майор прокатился на горном велосипеде километров этак двадцать. Кабинет временно исполняющей обязанности заведующего лабораторией иммунологии НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера, ранее принадлежащий покойному профессору, выглядел по-спартански. Вся мебель пластиковая, в черно-белых и серых тонах, на безликих стенах фотографии знаменитых ученых, имен которых Карпухин не знал, и жалюзи на окнах вместо привычных занавесок. Сидевшая перед майором женщина за пятьдесят, невысокая, полноватая, выглядела именно так, как, по его представлению, должна выглядеть дама от науки, – совершенно непритязательно. Волосы с проседью, собранные в неопрятный узел на затылке, делали круглое, лишенное косметики лицо Валентины Шариповой строгим и серьезным, а ее трикотажный костюм, явно купленный на рынке, сильно контрастировал с видом помещения, в котором она заседала. Как успел заметить наметанный глаз майора, на пухлом безымянном пальце правой руки доктора отсутствовало обручальное кольцо, да он и не мог представить себе мужчину рядом с Шариповой – меньше всего она походила на семейную даму.

– Да, мне доверена эта честь.

Она произнесла это высокопарным тоном, но Карпухин видел, что Шарипова и в самом деле так считает. Интересно, какие отношения были у нее с Карминым? Конечно, ни о какой романтике речи не идет, решил для себя майор. Хотя кто ж их разберет, этих ученых?

– Наверное, трагическая гибель профессора стала для всех ударом?

– Разве может быть иначе? Это невосполнимая потеря для всего учреждения и для каждого сотрудника в отдельности – Яков Борисович был незаурядной личностью и выдающимся ученым.

Ответ Шариповой звучал весьма уместно, но вот тон, которым он был произнесен, оставлял место для сомнения в ее искренности. За долгое время работы в органах правопорядка Карпухин научился, как сонар на подводной лодке, улавливать малейшие модуляции в голосе собеседника. Он мог ошибаться, но с годами это случалось все реже.